Смерть в пионерском галстуке

– Не сказки, а что-нибудь страшное, – поправил ее кто-то.

– Ага, – вожатая кивнула. – А потом вы тем более не заснете, а нам с вами майся.

– Ну Ксения Олеговна. Ну Ксюшенька, – дружно затянули девочки, прекрасно зная свою вожатую, и Ксюша сдалась.

– Ладно. Расскажу. – Она устроилась на краешке ближайшей кровати. – Есть тут одна местная легенда. Уж не знаю, страшная или не страшная, на самом деле все это случилось или кто-то выдумал. Но многие в нее действительно верят.

Ксюша умела рассказывать, девчонки не зря ее упрашивали. У вожатой сразу и голос каким-то особенным становился, вкрадчивым и певучим, лился ровно, обволакивал, и очень даже хорошо представлялось то, про что она говорила.

Оказывается, дальше по реке, там, где она делала небольшой поворот, берег круто поднимался вверх, образуя высокие крутые скалы. И вот на этих самых скалах когда-то давным-давно стоял дом. В нем жила семья: мать, отец и три дочери. И все они имели особые способности.

А иначе зачем им жить на отшибе? Да еще в месте, до которого не так легко добраться по крутым каменистым склонам?

Люди к ним ходили за советом, за помощью, за защитными амулетами и целебными снадобьями. А еще время от времени приводили к ним ребятишек, и не просто безродных сироток, а неизлечимо больных и убогих, калечных, слепых да глухих. Но родители и сестры всех принимали, выхаживали как могли. Так и набралось в семье кроме трех родных детей еще и семеро приемных.

А времена те были неспокойные. И вот однажды на ближайшее поселение напали то ли злые соседи, то ли пришлые враги. Жители отбивались как могли, но силы оказались неравны, и, чтобы дать отпор, пришлось послать гонца за подмогой.

Прибыть подмога могла только по реке на кораблях. Но уже наступила ночь, безлунная, темная-темная. А как войску узнать, где причаливать и сходить на берег? Кто-то должен подать сигнал. Вот та необычная семья и развела огромный костер на вершине своей скалы.

Враги стали карабкаться наверх, чтобы загасить пламя, но родители и старшие сестры, спрятав приемышей, пытались их не пустить.

Первыми погибли родители. Принесли себя в жертву, но врагов не остановили. Те все наступали и наступали. Тогда три сестры поняли, что не справятся, и подожгли родной дом. Его ведь не так просто потушить без воды, и недруги, даже если до него доберутся, сделать уже ничего не смогут. Только и сами девушки сгорели вместе с ним.

Да и приемыши тоже. Во всяком случае, все так посчитали. Ведь негде им было укрыться, кроме как в доме, а от того остались только черные угли. Но спустя несколько дней, когда врагов прогнали и жители прощались с погибшими, семеро приемышей пришли в поселение. Да не просто живые, а еще и совершенно здоровые. И рассказали они, что, увидев, как надвигаются враги, сестры отвели их подпол.

Только вот спускались они туда слишком долго, словно не просто в подвал, а глубоко под землю, в чудесную пещеру. И места там было много-много, и таинственные узоры светились на стенах, и то барабаны гремели, то звенели духовы голоса.

Дети ждали-ждали, а потом заснули. И когда проснулись, сестры уже были с ними, вывели их, как обещали, только не на скалы, а к их подножию, но сами так внутри пещеры и остались.

Кто-то решил, что приемышам все это от страха привиделось, но большинство их рассказу поверило. Тем более дети действительно выздоровели, от прежних болезней да увечий и следа не осталось. Да и потом хвори их стороной обходили. Но мало того, они еще и не старели и жили долго-долго, и, слухи ходят, до сих пор живут, только постоянно переезжают с места на место, чтобы никто о их невероятном даре не догадался. А на вершине скалы на месте сгоревшего дома выросли три сосны с ярко-оранжевыми, как огонь, стволами.

Они и сейчас там стояли, высокие и стройные, втроем, отдельно от остальных деревьев. При сильном ветре сосны качались и тихонько потрескивали, будто невидимое пламя стреляло искрами.

Те самые или не те самые. Или, может, кто-то специально их посадил. В память о необыкновенной доброй семье, пожертвовавшей собой ради спасения других. Уж не исцеленные ли и ставшие бессмертными подкидыши?

Глава 8

Внезапно Кошкина напряглась, прислушалась.

– Ты чего? – встревожилась Соня.

Но та не ответила, зато торопливо захлопнула тетрадь, убрала ее за спину, опять засунула за пояс брюк. И как раз в этот момент в беседку заглянула Настя.

Если честно, Соня едва не вздрогнула при ее появлении, но почти тут же расслабилась, еще и успела удивиться невероятным способностям Яны. Неужели та услышала чужие шаги? Реально – настоящая кошка, только уши не шевелятся.

– Ну вот объясните мне, – всплеснула руками инструкторша, – почему вам обязательно надо разбегаться. Почему нельзя держаться вместе? Вы не у себя во дворе. Место совершенно незнакомое. Хватит уже прятаться, возвращайтесь к остальным.

– А сама-то, – фыркнула Кошкина себе под нос, совсем тихо, так, что Настя вряд ли разобрала, но послушно поднялась и направилась к выходу.

Соня двинулась за ней, а вот Настя… Настя не отправилась следом, а почему-то нырнула в беседку. Захотела проверить, не припрятали ли они что внутри?

Впрочем, и Яна только вид сделала, что паинька. Немного отойдя, остановилась, убедилась, что инструкторша до сих пор в беседке, и, тихонько прокравшись назад, устроилась возле стены, там, где заросли девичьего винограда были самыми плотными и густыми, осторожно раздвинула листики на уровне глаз и заглянула в образовавшийся просвет. А потом обернулась и призывно махнула Соне рукой.

Та поначалу растерялась и замялась. Во-первых, подглядывать же неприлично. Во-вторых, вдруг инструкторша их заметит. И что тогда?

А действительно, что? Они же могли сказать, будто забыли что-то в беседке или потеряли, вот и вернулись поискать. Пусть Настя и не поверит, отчитает, но это же так мало значило, когда невыносимо хотелось выяснить, что она сама там делает. Вот Соня и не выдержала, тоже на цыпочках пробралась назад, так же, как Кошкина, бесшумно раздвинула виноградные листья.

Инструкторша, опираясь одним коленом о скамейку, стояла лицом к стене и чуть заметно водила по ней пальцами, словно гладила.

Соня посмотрела на Кошкину, но та, догадавшись, что соучастницу по наблюдению так и тянет задать вопрос, предупреждающе округлила глаза и прижала палец к губам. А потом им вообще пришлось торопливо отступать дальше, прятаться за беседкой, потому как Настя, оттолкнувшись коленом от лавки, развернулась и направилась к выходу.

Кажется, она их не заметила и точно ушла, но девчонки на всякий случай еще немного постояли позади беседки, прислушиваясь, а потом опять ломанулись внутрь.

– Как думаешь, что она здесь рассматривала? – поинтересовалась Яна, прикидывая, где точно стояла инструкторша.

– Мне кажется, надписи, – предположила Соня. – Тут больше ничего и нет.

Да и в надписях не имелось никакого особого смысла. Все же очевидно: имена, года, номера смен, незамысловатые формулы «А + Б».

– И какую конкретно?

Они подошли к тому месту, где стояла Настя, уставились на стену и, не сговариваясь, ткнули пальцами в слова «Сэм, я тебя», под которыми было процарапано крошечное сердечко.

Не сказать, что написанное по сути намного отличалось от остального, но все-таки содержало в себе нечто загадочное и необычное, по крайней мере имя, да и находилось оно как раз там, где нужно.

– А еще она под скамейку заглядывала, – со значением проговорила Кошкина, и, не дожидаясь Сониной реакции, присела, одной рукой уперлась в пол, другой, подавшись вперед, зашарила перед собой, сдавленно бормоча: – По-моему, она тут доску поднимала. Да! – воскликнула обрадованно и действительно откинула одну из досок.

Да что ж это за лагерь такой? Сплошные тайники и загадки?

– Есть что-нибудь? – не вытерпела Соня.

– Не-а, пусто, – разочарованно доложила Яна. – Или Настя уже забрала, или она тоже только искала, но не нашла. – И добавила: – Мне кажется, она точно была здесь раньше. Но только давно. В детстве. Когда лагерь еще работал.

– И мне так кажется, – согласилась Соня.

– Может, спросить у нее?

– Я спрашивала. Не ответила.

Кошкина вставила доску на место, потом распрямилась, вытащила из-за спины дневник, который провалился слишком глубоко, пристроила его на животе, дернула Соню за рукав ветровки.

– Ладно, пойдем. А то сейчас опять прибежит.

Когда они вернулись к остальным, по-прежнему сидевшим возле костра и допивающим чай с конфетами, инструкторша встретила их недовольными возгласами:

– И где вы опять пропадали? Я же просила больше не разбредаться.

– В туалете, – невозмутимо выдала Кошкина. – А что, нельзя? Может, у меня несварение от стресса.