Все включено. Выбираешь ты

– Да ты что! Дорогой шеф-повар нас сегодня балует, – не растерялся Саша, засунув в рот сразу половину куска курицы. – Глядишь, завтра сушеную саранчу или копченого червя подаст.

Вилка выпала из рук Гасана.

– Ну вы и твари, текстильщики. Я с вами за один стол больше не сяду.

Саша пожал плечами:

– Как хочешь. Помни лишь, что с нами интересно.

– Только таким же мразям, как вы.

Не успевшая унять желудочные трели, а потому натянувшая маску мигеры Лиза не была готова к столь изощренной грубости человека, не отличавшегося брезгливостью.

– Нечего нам хамить, – неожиданно для себя рявкнула она.

Дело принимало серьезный оборот. Азербайджанец Гасан, горячая кровь, не привык, чтобы его затыкали. И кто – «русская малолетка, шлюха, прикидывающая девственницей, воротящая нос от мужчин, желанных тысячами русских баб», как он потом вместе с каплями слюны выплевывал Юсуфу.

– Ты бы, мразь, помолчала, если проблем не хочешь. Я таких как ты сотнями за сезон давлю. Твои защитнички, перед которыми ты ноги раздвигаешь, тебе не помогут.

Словно не слыша ссоры, Саша невозмутимо отбросил куриную кость на свободную часть подноса. Ахмет сосредоточенно жевал, не поднимая взгляда от испещренного засохшими пятнами стола.

– Ты отлично знаешь, что ни с кем я не гуляю, Гасан.

– Знаю я таких шалав-тихошек. Днем она ангел, а выйди вечером в город – то с одним целуется, то у другого на коленях рассиживает.

Губы девушки побледнели. Ноготки в напряженно сжатых кулаках впились в кожу, но Лиза не заметила боли. Так, быстро опустить шлюзы перед с ревом мчащейся к выходу обидой.

– Брейк, – вмешательство Саши поставило их перепалку на паузу. – Никогда не спорь с бабами, брат, если не хочешь, чтобы яйца высохли раньше срока.

Стук стакана перед подносом Лизы осколком разорвавшейся мины резанул слух.

– Ты за этот ужин ответишь, тварь. Кемер город крохотный, сочтемся. А тебе, брат, приятно подавиться. Ахмет, увидимся.

Лиза едва удержала руку, тянущуюся к стакану. Запустить бы им в жировые складки Гасана. А еще лучше – в голову. Может, это вобьет в него хотя бы зачатки культуры обращения с девушками.

Саша дожевывал маринованую капусту. Между бровями залегла глубокая складка.

– Ему тоже успела отказать? – заметил он. – И автоматом попала в черный список. Гасан не из тех, кто адекватно воспринимает слово «нет». Считает его личным оскорблением, – пухлыми пальцами устало разгладил лоб, поднялся из-за стола. – Слышала поговорку: «Не тронь говно, вонять не будет»? Если хочешь спокойно доработать до конца сезона, эта фраза должна стать твоим жизненным кредо. Поняла?

Лиза с трудом сдерживала слезы. Обида – замок на калитке сердца. Но как не выбрать тот, что побольше? Ни Саша, ни Ахмет – «братья» – не вступились за нее, не поставили взбесившегося Гасана на место. Конечно, Лиза сама виновата, накинулась на мужчину. На помощь сурового Ахмета Лиза и не рассчитывала, но Саша, добровольно вызвавшийся нести ответственность за безопасность своей помощницы, Саша, с его чувством юмора и умением сглаживать острые углы, мог бы тактично замять ситуацию. А он… Брейк…

Значит, все так называемые защитники – лишь иллюзия. На самом деле Лиза одна в этой стране. Не поможет никто, если это идет вразрез с главными ценностями, ради которых были покинута родина – деньгами, бизнесом, мужской солидарностью. Все это, выходит, выше братства. Наверное, это нормально. Враги не нужны никому. Всем детей кормить и делать запасы на зиму, а сезон короткий… Что же… Остается усвоить урок и, замуровав шкатулку с надписью «доверчивость», спрятать ее в самый дальний уголок своей души.

Интересно только, угроза Гасана – это попытка сохранить иллюзию мужского достоинства, оставив последнее слово за собой, или начиненная ошметкам оскорбленного самолюбия взрывчатка?

В привычном Лизе мире любая ссора усмирялась искренним «Прости меня, пожалуйста». Но Гасан – цветок другой культуры, в которой женское «мне жаль» может быть пустым звуком. Ей, Лизе, пора усвоить: она не дома. Это значит, что дьявол таится в деталях и то, что для русского – вкусная кашка, для представителя другой национальности может быть вонючей какашкой. Личной охраной Лизы должны стать внимательность и любознательность, а не братья.

Человечество научилось делать необыкновенные вещи. Создает из растений ткани, выжигает пламя из ничего, делает деньги из воздуха. Почему же все еще недоступна функция «прислать вестника из будущего»? Прибывает он к человеку, а в руках – USB с записанной короткометражкой о том, к каким последствиям приведет тот или иной поступок. После просмотра – деловое предложение: «Отменить?» Встреть Лиза такого гонца, она не была бы так спокойна и сделала бы все, чтобы наладить отношения с Гасаном.

*

– Я должна предстать перед любимым как королева! – заявила Нилюфер, появляясь на крыльце ложмана перед уставшими от бесконечности ее сборов подругами. Огонь жизни разгорался в ее глазах каждый день ровно в 22.00, аккурат после закрытия магазина. – Cегодня мой вечер, кулемы! Лимузины в этом городишке не найти, поэтому поедем на электромобилях. Рыжая, ты только космы в косу заплети, а то будут развеваться как пламя, придется нам еще от пожарных убегать.

Подустав от грубости Нилюфер, Сульгюн закатила глаза, но Лиза, пропустив последнее замечание подруги мимо ушей, захлопала в ладоши. Покататься на электромобиле – работающем от аккумулятора самокате – она хотела уже давно.

– Нас ждет вечер исполнения желаний! Я превращусь в Шумахера, Ниля встретится со своим неприступным, а ты, Сули, попробуешь наконец-то турецкую вкуснятину.

– С удовольствием, я сегодня, как и планировала, без ужина. И тебе не надо было туда ходить, Лиза.

– Так ты знала, что мы с Гасаном…?!

– Я чувствовала, что произойдет что-то, что огорчит тебя, – Сульгюн неторопливо, как и все, что она делала, вернула выбившийся край простой белой футболки обратно в джинсы. – Предугадывая следующий вопрос, отвечаю: ты бы поверила мне? Нам всем хочется учиться только на собственном опыте, такова женская природа. Поэтому и Нилюфер вместо того, чтобы слушать нас и переключить внимание на достойных мужчин, как заведенная утка несется к своему пустосердцему.

– Здрасьте, баба Настя! Мы кажется, рыжую обсуждали? Вот и не переводи тему, деревенская, у меня тоже есть, что сказать. Гасану крупно повезло, что в момент спора рядом не было меня. Иначе не шатался бы сейчас с туристками, а прятался дома с выбитым глазом и откушенным достоинством. Ишь, повадился, на девушек голос повышает. Знает, что Лиза одна здесь, заступиться некому. Не тут-то было, я за тебя, косматая, кому и что хочешь вырву.

Что важнее в чужой стране: дружба или любовь?

Сами того не зная, девушки готовились вступить в период жизни, приготовивший ответ на этот каверзный вопрос, не суливший выигрыша ни одной из сторон.

– Ниля, гарсон ждет тебя? – поинтересовалась Лиза, глядя на вышагивающую словно цапля Нилюфер. От ложмана до пункта проката электромобилей было минут пять неспешной ходьбы, и «королева» соизволила обойтись без такси.

Услышав вопрос, Нилюфер помрачнела. Достала из кофейного клатча телефон, набрала номер, включила громкую связь. Через пару гудков появилась многообещающая секундная тишина.

– Занят, перезвоню, – глухой мужской голос вытеснили противные гудки.

Под их аккомпанемент в огромных глазах Нилюфер собрались тучи.

– На работу собирается, – тем не менее беспечно отозвалась она. – Так даже лучше. Обожаю делать сюрпризы.

Тяжело проявлять инициативу, если не встречаешь в глазах любимого своего отражения. Раз, другой, третий – и разочарование гирями повисает на руках, лишая их силы, а тебя – веры. Равняя с землей, топя в отчаянии. Но и отступить нельзя. Гордо подняв голову, упорно ползешь до натянутой поперек жизненного пути красной ленточки. На ней – накорябанное золотистыми буквами короткое слово. Только какое, «победа» или «жаль»?

Как и большинство заведений, предназначенных для туристов, агентство по прокату техники располагалось под открытым небом. Непосредственно автопарк был прикрыт тонким слоем брезента – и от дождя, и от солнца, и от птичьих подарков. Несмотря на поздний час представители агентства рьяно, как и днем, зазывали потенциальных клиентов.

– Девушки, это опять вы! Недели три уже здесь живете, пора и честь знать, – подкололи они приближающуюся троицу. – Освобождайте место для новых туристов, вас дома коты и неоплаченные счета заждались.

– Мы вообще-то не туристки, аби, – обиделась Нилюфер. – Мы деньги те6е несли, на электромобилях покататься хотели, но после такого приветствия мы, пожалуй, лучше зайдем к твоим конкурентам.

– То-то я думаю, у вас лица такие одухотворенные, нетуристические, – резко сменил песню курчавый длинноносый распорядитель техникой. – Проходите, гости дорогие, деньгам мы завсегда рады. Электромобили, говоришь, желаете? Есть, как раз три штуки для вас осталось.

– Сначала скидку хотим.

– Договоримся, – сотрудник агентства опешил от наглости разряженной словно пальма во льдах месхетинки. – Вы кататься-то умеете?

– Сел да поехал, что там уметь.

– Так, красавицы, учимся, если хотите проснуться дома, а не в госпитале или морге, – вздохнул кудрявчик, подводя их ко ждущим своего часа электромобилям. – Все как в жизни. Справа ручка газа, ее поворачиваете нежно, как мужчину ласкаете, смотрите, вот так. Это тормоз, тоже часть мужчины. Это седло для сидения, широкое, подходит всем, – быстрый взгляд на достоинства Нилюфер. – Ездить аккуратно и только по проезжей части. Туристов не давить, особенно тех, кто у нас еще технику в аренду не брал. Час проката стоит 10 евро с человека, но если она, – кудряш показал на Лизу, – согласится завтра вечером выпить со мной кофе, с каждой из вас по 10 лир за час. Только потому, что вы не туристки.

– Аби, до чего потрясающая у тебя рубашка! – логично восхитилась Нилюфер. – Ты, аби, уже зрелый состоявшийся мужчина, у тебя наверняка поклонниц хоть отбавляй, зачем тебе эта рыжая мандавошка? – пропела она, протягивая ему 90 лир. – Нам на три часа, пожалуйста.