Проект «Индиго»

– Я хочу, чтобы ты ушла. Ты здесь чужая, хоть и наша, – он опять говорит загадками.

Поднимаюсь и отряхиваюсь. Копчик ноет. Надо же было так глупо потерять равновесие. Еще и этот мальчуган вздумал меня пугать.

– Что ты имеешь ввиду? Ты можешь нормально объяснить или нет? – я понимаю, что срываюсь на крик слишком поздно.

Мальчик смотрит на меня исподлобья, кривит губы и вдруг начинает плакать. Сейчас он как никогда похож на обычного напуганного ребенка.

– Эй, ну, ты чего? Тише. Перестань, – сейчас как Иннокентий услышит, подумает, что я над ребенком измываюсь. Ужасное чувство неловкости. Никогда не умела ладить с детьми. А когда эти создания еще и ревут, меня это приводит сначала в смятение, а потом и в бешенство. Мальчик не успокаивался, и тогда я решила резко сменить тему. – А у тебя есть родители?

Переключение внимания сработало.

– Нет. Никого. Они мертвы, – мальчик пронзает меня взглядом, но плакать перестает, хоть губы у него все еще дрожат.

– А как тебя зовут? – надо закрепить результат.

– Витя, – парнишка вытирает нос рукавом и хлюпает.

Я старательно улыбаюсь ему.

– Хочешь конфетку? – спрашиваю я, роясь в кармане куртки, там точно завалялся леденец. Надо как-то задобрить этого мальчика, а дети обычно любят конфеты.

– Зачем мне твоя конфета? Наши тела просто оболочки, которым хватает и минимальных благ. Конфета доставит всего лишь минутное удовольствие. Лучше пожертвуй денег школе. Так ты принесешь пользу всем.

Я стою и ошарашенно хлопаю глазами.

– Витя, тебе точно шесть лет?

Его глаза по-прежнему сканируют меня. Хочется прикрыться, заслонить себя чем-то. Мне не нравится этот мальчик. Он кажется милым, но только до тех пор, пока ты не заговоришь с ним. В теле ребенка скрывается настоящий взрослый. И он слишком много знает об этом мире.

Даже я бы ни за что не отказалась от конфеты, а этот ребенок сказал, что она ему не нужна. Странный.

– Телу шесть, – соглашается мальчик. – Но я знаю, что мне больше. Я помню свои прошлые жизни. Помню войну. Помню, как меня убил совсем молодой парень. У него тряслись руки, на голове окровавленный бинт. Мы оба стояли в лесу. Оба изможденные. Грязь покрывала наши лица. Дуло его автомата было направлено прямо мне в живот. А я? Я просто стоял, не зная, что делать. Помню, как у него по щекам текли слезы, оставляя на коже светлые дорожки. Воздух был наполнен дымом. Легкие горели. Мне казалось, что я больше никогда не смогу нормально дышать. Я бросил свой автомат на землю. В нем не было патронов. И тихо сказал: «Стреляй, но если не сможешь, живым не уйдешь». Не скажи я этих слов, он бы не смог. Но я знал, что так и должно быть. И он выстрелил. Автоматная очередь вошла в мое тело. Было очень больно. Все горело адским огнем, пока одна из пуль не прошила мне сердце насквозь.

Трясу головой, чтобы развеять яркие образы, которые описал Витя. Сердце колотится как безумное.

– Мне так жаль, – это единственные слова, которые мне удается произнести, перед глазами все еще стоят образы двух солдат.

На меня наваливается странная слабость. А настроение падает до нуля. Желание рыскать по школе исчезает напрочь. Мужчина в теле мальчика. Руки покрывают мурашки.

– Мне надо вернуться к друзьям, – бормочу я, торопясь скрыться от взгляда Виктора.

Чем дальше я отхожу от странного мальчишки, тем больше у меня становится сил, восстанавливается настроение и снова появляется желание найти что-то интересное. И я понимаю, что не просто так этот Витя стоял там и поджидал меня. На первом этаже что-то есть. А этот мальчик с помощью внушения прогнал меня.

Когда возвращаюсь на второй этаж, я снова полна решимости вернуться на первый, но только другим путем. Однако, меня замечает Эдик и призывно машет руками.

– Эй, ну ты что-нибудь нашла? – спрашивает он, когда я подхожу ближе.

– Ничего. Мальчик, что нас вел в школу, не дал мне пройти дальше.

– Не справилась с шестилеткой? – усмехается Эдик, но я не успеваю ответить ему что-нибудь максимально язвительное, потому что открывается дверь, и из кабинета выпархивает счастливая Крис. Ее взгляд затуманен, на губах блаженная улыбка.

– Кристина? Как прошел урок? – интересуюсь я.

Она смотрит словно сквозь меня, все еще витая в только ей видимых облаках.

– Интересно. Я столько всего поняла и узнала. Сейчас должен идти Эдик, его уже ждут. Потом ты, – она медленно поворачивается к парню. – О, и я тебя бросаю.

Эдик стоит и хлопает глазами.

– Что? С чего бы это? Мы с тобой почти два года вместе, и ты меня бросаешь? – его руки сжимаются в кулаки, лицо багровеет. Он срывается на крик и угрожающе приближается к девушке. – Что эти мутанты наговорили тебе, Крис? А?!

– Не прикасайся ко мне, – тихо, но угрожающе шепчет она. – Я поняла, что ты меня недостоин. Иди, тебя уже ждут.

– Я убью этого Усача, – предупреждает парень и со всей силы ударяет кулаком в стену. На костяшках проступает кровь, но Эдик даже бровью не ведет. Он заходит и хлопает дверью с таким остервенением, что со стен осыпается штукатурка.

Мне даже не верится, что мне не хватило и двух лет, чтобы образумить подругу, а эти малыши заставили ее понять очевидное за каких-то полчаса.

Вообще-то, я уже привязалась к Эдику. Вся ненависть давно была наигранной, а задирать его и отвечать сарказмом на каждую фразу я просто привыкла. Это казалось мне почему-то забавным, вечная перепалка с ним. Вроде как своеобразный вид спорта, кто кого сильнее подколет.

Мне даже становится обидно, что Крис так взяла и порвала с ним, ничего толком не объяснив.

– Крис, что произошло? Зачем ты бросила Эдика? – я подхожу к подруге и касаюсь ее плеча. Та словно приходит в себя.

– Он ведь не достоин меня, – она хмурится. – Он все это время сидел у меня на шее. А я работала за двоих, убиралась, готовила ему. Он ведь ничего не делал. Только играл в эти мерзкие компьютерные игры. А я ведь любила его. Только ему было все равно на это. Комфортно жилось в моей квартире, комфортно было мной помыкать.

Кристина обнимает себя за плечи, на глазах у нее выступают слезы.

– Знаешь, а сейчас я даже понять не могу, за что его любила. Эти ребята, они мне словно глаза открыли на все происходящее.

Поджимаю губы.

– Я тебе столько раз говорила, что он тобой пользуется, а ты послушала этих детей. А ведь я твоя лучшая подруга, Крис!

Кристина решает не отвечать и только пожимает плечами. В это время за дверью раздаются крики и шум.

– Отстаньте от меня, не хочу я слушать ваше бормотание! – кричит Эдик. Кричит истерически, словно его что-то очень сильно пугает. – Нет, я не буду это слушать. Клео! Клео, помоги!

Я, даже не задумываясь, срываюсь с места и бегу к двери. Кристина сбивает меня с ног и валит на пол, придавливая сверху.

– Ты больная?! – ору я на нее, сильно опешив. – Немедленно отпусти!

– Он должен пройти тоже, что и я, – спокойным тоном говорит она, садясь мне на спину.

Пытаюсь вырваться, но мне прилетает кулаком в голову. Бьюсь лицом об пол. Нос обжигает словно огнем, а по губам начинает течь что-то теплое. Молюсь, чтобы нос не был сломан.

Злость на Крис придает мне сил и я сбрасываю девушку с себя. Подскакиваю на ноги, дергаю дверную ручку, но та не поддается. Тогда пытаюсь выбить дверь ногой.

– Клео! – Эдик уже не просто кричит, он вопит, словно его режут. – Пожалуйста, помоги!