Не сдохнут только одиночки

– А ничего необычного, – протянул он, прицельным броском выкидывая скомканный шарик в мусорное ведро. – Привыкайте. Теперь это наши ежедневные реалии. Люди помирают вокруг пачками, а потом возвращаются к жизни. Сначала наступает первая фаза – психоз. Она – самая непредсказуемая. Человек впадает в апатию, иногда даже в летаргию. Или наоборот – начинает биться в истерике. Обычно, эти состояния чередуются. Подходите вы на улице к такому гражданину, лежащему без сознания, а он вдруг резко "очухивается", вскакивает и нападает на вас, пытаясь отведать плоти. На данном этапе зараженные еще частично осознают себя. Но их нападение может спровоцировать любой триггер – резкий звук, движение, определённое слово. На данном этапе твари уже заразны, но еще не столь опасны, как следующей стадии. Вслед за первой фазой наступает полная деградация личности, и люди полностью перестают себя осознавать, впадая в аффект. Ирина, – развернулся Чумаков ко мне, – прочно впала во вторую стадию. Третья и заключительная фаза заболевания – смерть организма, с последующей… Реанимацией? Не знаю, как это получше назвать… – Лейтенант защёлкал пальцами, подбирая подходящее слово. И, потерпев неудачу, продолжил. – В общем, физически, человек умирает, и все процессы внутри него приостанавливаются. А затем снова возвращается к жизни. И выглядит это воистину устрашающе. – При этом Чумаков поёжился. Взгляд его устремился вдаль, и он ненадолго замолчал, переваривая пережитое. – Существует и нулевая фаза. Когда организм уже заражен и способен инфицировать других, но пока еще не проявляет явных признаков агрессии. Наши судмедэксперты и врачи, с ними плотно сотрудничающие, предполагают, что вирус передается через слюну и укус. Значит, и через кровь тоже. Поэтому, нужно избегать попадания любых органических жидкостей от зараженного на лицо и тело. Особенно в глаза и на слизистые. Насчет воздушно-капельного пути заражения идут споры.

– На нулевой фазе, – подхватил рассказ Петренко, – у человека появляются все признаки лихорадки. По прикидкам экспертов, длится она от нескольких часов, до суток, в зависимости от ресурса конкретного организма. Но все неизбежно заканчивается его гибелью. Посмертное бытие которого тоже вызывает некоторые вопросы. Например, убить ходячий труп можно только выстрелом в голову, и никак иначе. В то время, как в фазе психоза, человека можно умерщвить любым способом. Но проходит время, и он восстаёт, становясь в разы более опасным из-за своей слабой уязвимости к травмам. Поэтому, не надейтесь, что зараженный вас поймет, пожалеет и отпустит. Бейте точно в голову. А если сомневаетесь в своих силах, лучше вообще избегайте контакта.

– Мы тут скооперировались с ближайшими отделениями полиции, – подвёл итог Чумаков. – Их начальство тоже в курсе и не препятствует такому развитию событий. В то время, как высшие чины вообще отмалчиваются, игнорируя ситуацию.

Никаких приказов и алгоритмов, как действовать, сверху не спускали. Официально, никаких убийств и паники в городе нет. Просто "вспышка бешенства", которую, цитирую: "Успешно ликвидируют силами врачей и полиции". Но те, кто читает новости в сети, а не ищет их по ТВ и в газетах, уже давно в курсе, что вирус вышел далеко за пределы Королева. Да что там говорить, ситуация в нашем городе – прямое тому доказательство. Пройдут еще день-два, и Подмосковье "полыхнёт". Случаи заражения уже регистрируются по всей России, но СМИ продолжают убеждать народ, что все "под контролем". Наряду с этим массово удаляются ролики и статьи из сети. Беспрецедентно, что "Роскомнадзор" заблокировал к показу в России такой большой видео-ресурс, как Ю-Тьюб!.. С пометкой о недопустимости материалов, публикуемых там. Впрочем, есть много способов обойти блокировку. Но известны они не всем. Поэтому, тотальное неведение, призванное уменьшить панику, наоборот, ведёт к возрастанию волны беспорядков, ведь люди не знают, с чем они сталкиваются. К чему мы идём, не известно. – Отхлебнув чай, Чумаков сморщился. – Рафинада дадите?

Я утвердительно кивнула и, молча, поставила перед ним полную сахарницу.

Отмерив в чашку пять ложек, лейтенант снова снял пробу с этого "сиропа" и удовлетворённо крякнул:

– В общем, к чему это я? – Пробасил он, немного повеселев. – Спасение утопающих – дело рук самих утопающих. Впрочем, как и всегда. Чем меньше сейчас народа погибнет по глупости, тем легче будет потом расправиться с оставшимися мертвецами и вернуться, по возможности, к нормальной жизни.

– Слишком уж оптимистичны Ваши прогнозы. – Нахмурилась я.

– А людей-то отстреливать вам разрешили? – Усомнилась Маргарита Степановна. – Не боитесь, что потом, когда все рассосётся, вас призовут к ответственности?

– Не думаю, что мир когда-нибудь станет прежним, – помрачнел улыбчивый сержант. – Но пока дождемся официальных распоряжений от властей, Россию наводнит толпа зомби. И спасать уже станет некого. – Развел руками он. – Лично я готов понести любую ответственность, если когда-нибудь мы доживём до мирного времени, а государственная власть устоит, в чем я искренне сомневаюсь.

Набив рот бутербродом, Чумаков отхлебнул чая из кружки:

– Звоните Ириному сыну, мы с Петренко поднимемся за ним. И если у Вас имеются номера соседей, оповестите их о сборе в холле, в 17.00.

– Я тут особенно, никого не знаю. – Пожала плечами я. – Ну, только если соседку снизу – бабу Нюру. Её я как-то залила. На этой почве и познакомились. Да Дядьженю. Но ему сейчас без надобности.

– Печально, – причмокнул Петренко, облизывая ложку с вареньем. – Сколько Вы тут живёте?

– Четвёртый год, – слегка задумавшись, ответила я.

– Не обросли, значит, полезными связями? – Не унимался сержант.

– Не обросла, – покачала я головой. – Случись иначе, сейчас, быть может, лежала бы спокойно на крыльце, вместо Ирины. А не кормила прожорливых, словоохотливых сержантов, – вздохнула я, отставив банку варенья подальше от Петренко.

– А вот это Вы зря, – расплылся в улыбке сержант и подвинул лакомство обратно. – Люди в нашем мире – это самый ценный ресурс. Я вот, к примеру, человек семейный. У меня жена, трое детей, хозяйство обширное – козы, куры. Еще и родители с обеих сторон с нами живут. И ничего! Все размещаемся под одной крышей, большой семьёй. Тихо, мирно налаживаем быт. И целых две бабушки под боком, чтобы за внуками присмотреть. Прошу заметить, никто пока с катушек не съехал и не пожрал друг друга. – Припечатал сержант, наваливая внушительную горку варенья на бутерброд с колбасой.

– Ну, тут уж выбор каждого, – не сдала позиций я, переливая варенье из банки в миниатюрную розетку. – Я вот, к примеру, ценю уединение. Почитать в тишине, на досуге… Помечтать с утреца за чашкой кофе, а не гоняться по дому за тремя отпрысками в попытке всех их одеть и накормить…

– Это все лирика, – прервал наш спор допивший чай лейтенант. – Главное сейчас – донести до людей всю опасность сложившегося положения. Вот Петренко, я считаю, повезло по всем фронтам. Его семья живет за городом, в частном секторе. В закрытом, охраняемом поселке, за воротами. А что делать городским жителям? Старикам, детям, оставшимся без родителей, одиноким женщинам, как Вы? – Вопросительно взглянул на меня Чумаков. – Вы, Варвара Захаровна, не вполне осознаёте шаткость своего положения. Когда первая волна паники сойдет на "нет", вылезет из своих нор всякая погань, пострашнее ходячих трупов. Бандиты, убийцы, воры, мародёры, насильники. И начнется беспредел с разделом ресурсов и территории. Очень повезёт, коли в средние века не впадём. Без электричества, связи и прочих благ цивилизадницы, простите. Поэтому полиция округа решила скооперироваться с МЧС и некоторыми представителями внутривойсковых ведомств. Раз уж генералы наши не шибко чешутся. И функционировать, согласно типовым положениям, регламентирующим наши действия в условиях чрезвычайной ситуации. Во-первых, необходимо организовать пункт временного приема населения, для людей из таких вот, как Вы с Маргаритой Степановной, незащищенных категорий…

– Это каких еще? – Не врубилась соседка.

– Одиноких женщин или пожилых людей. – Бесхитростно пояснил Петренко. – Как вы будете защищаться, подумали?

– Да где вы тут видели пожилых? – Закатила глаза Маргарита.

– А насколько это дальновидно – собрать огромную толпу народа в одном месте? – Усомнилась в идее я. – Не логичнее ли изолировать людей друг от друга во избежание дальнейшего распространения эпидемии, если речь действительно идет о вирусе?

– А медики нам на что? Будем проверять при въезде на укусы, измерять температуру и помещать на карантин. – Возразил мне Петренко. – Пока – это лучшие меры, позволяющие собрать в одном месте всех желающих и защитить их.

– В Электростали базируются две большие, действующие военные части. Они готовы организовать пункт по приему беженцев у себя, если это потребуется. – Вклинился в наш спор Чумаков. – Одиночке никогда не выжить в условиях хаоса, что нам предстоит. Даже не старайтесь снова прикинуться фикусом, Варвара Захаровна. – Усмехнулся лейтенант.

"Вот, чёрт, всё же сдал меня начальнику, Петренко-болтун. А говорят ещё, что мужчины не сплетничают", – смущённо подумала я.

***

Выслушав новости и отказавшись от чая, Маргарита Степановна выудила из кармана мобильный и принялась обзванивать соседей.

– Доброго денёчка, Людочка, – защебетала она. – Это старшая по подъезду, да… Как Ваши дела? -

Помолчав немного и выслушав поток новостей на том конце, она нахмурилась. – Вот именно по этому вопросу я Вам сейчас и звоню. Участковый велел жильцам собраться внизу к пяти вечера. – На том конце линии послышалось стрекотание, и Маргарита Степановна снова замолчала, энергично поддакивая. – Все так, Людочка. Будьте добры, передайте всем, кому сможете. – Положив трубку, Маргарита снова открыла телефонную книгу.

Я же, ища тишины в зале, тоже схватилась за телефон. Мысли ощутимо плавали от усталости. Перезвонив Мише, я договорилась с ним, что его заберёт участковый. Слава Богу, понятливый ребёнок не стал возражать. Откинувшись в кресле, я на секунду закрыла глаза. Но блаженство не было долгим, потому что в домофон позвонили.

– Доставка! – Стукнула я себя по лбу и стрелою ринулась в прихожую.

Чумаков помог мне втащить необъятные сумки в квартиру. И отжалев на чай многострадальному курьеру 300 рублей, я удовлетворенно оглядела заваленную пакетами прихожую:

– Вот теперь можно жить, а не просто выживать.

***

– Итак, половина четвёртого. – Посмотрел на часы осунувшийся, усталый лейтенант.

– Как вы себя чувствуете? – Проявила к нему внимание Маргарита Степановна. – Видок у Вас – так себе, если честно.

– Устал, как бездомный пёс, – признался Чумаков.

– А рана на лице? – Километровый ноготь соседки указал прямиком на пластырь.

– Поцарапался, когда с задержанным боролся. До свадьбы заживёт, – отмахнулся лейтенант.

Очевидно, наши с Маргаритой лица одновременно выразили скепсис, потому что Чумаков замахал руками, прямо как мельница:

– Спокойно! Я уже заехал в травмпункт, где меня обследовали, взяли кровь на анализ, обработали ссадину и выписал рецепт на лекарства. Это не укус. Не бойтесь. Больше пяти часов прошло. Мне вкололи антибиотик. Скорее всего, покорябался о перстень. Задержанный так орудовал руками, что я очухаться не успел.

Припомнив навскидку руки соседа, я немного расслабилась. Все может быть. Не нужно поднимать кипиш раньше времени. Точно помню бросившийся мне в глаза массивный золотой браслет на левом запястье, прямо под бинтом.

– Петренко, проводи Маргариту Степановну домой, – попросил лейтенант подчинённого, а сам поспешил наверх, за сыном Иры.

– И я с вами. Наверняка, мальчик захочет собрать какие-то вещи. – Спохватилась я. – А у Вас и без этого дел навалом. Просто оставите меня там. Мы сами дойдём.

– Ну, пойдемте. Не запирать же Вас дома насильно. – Пожал плечами лейтенант, и мы поднялись на пролет вверх, где дверь нам открыл конопатый, светловолосый мальчишка с джойстиком в руках.

– Почему не спрашиваешь, "кто там"? – С порога налетел на него участковый.

– Я в глазок посмотрел, – надул губы пацан и, заперев дверь, вразвалку потопал в свою спальню – собирать вещи.

Я поплелась было за ним, чтоб ничего не упустить, но дорогу мне преградила огромная, мохнатая псина.