Песочница

– Нет. Хотя раньше привязывали собаку, и она охраняла сарай от непрошенных гостей. Но пару лет назад её не стало.

– Как же это вы так не боитесь оставлять сено без присмотра?

Мальчик слегка нахмурился.

– А кому здесь воровать? Такому, как я, оно и даром не сдалось.

– Понятно, – рассеянно ответил я. Мысли в моей голове путались, сбивались в клубочки и переплетались друг с другом. Это мешало мне сосредоточиться на нашем разговоре. Мальчик ещё долго о чём-то увлечённо рассказывал, но я не могу припомнить о чём. Я просто делал вид, что слушаю.

Мы шли по узенькой тропинке, приминая высокую и непокорную траву. Густой и насыщенный запах леса начал наполнять остывающий от знойного дня воздух. Волоча телегу под тенью густых деревьев, я воображал, что скрываюсь от невидимого врага, пытающегося нагнать и убить меня. А в повозке у меня раненый солдат, которого я спасаю от неминуемой гибели.

– Мы на месте, – наконец, сказал подросток.

Я осмотрелся. Передо мной стояло небольшое деревянное сооружение из брёвен и досок. Перед самым его входом располагался навес, защищающий сарай в периоды сильных дождей. Справа от него находилась пристройка, по-видимому, выполнявшая роль дровяника. Массивные двери сарая не сразу поддались: мне пришлось приложить немало усилий, чтобы оказаться внутри этого полузаброшенного и гнилого замка.

– Как-то стало холодно, – пробормотал мальчик.

– Гляди какой ветер поднялся! Тёмные тучи заполнили всё небо. Сейчас польёт.

Мальчик с испугом посмотрел на меня.

– Не бойся, сейчас я высажу тебя.

Пока я наполнял тачанку дровами, началась гроза. Крупные капли стукались о крышу сарая, стекая ручейками на землю. Яркие вспышки молнии предвещали зловещие раскаты грома. И всё пространство заполнилось каким-то нескончаемым потоком звуков.

Спустя пару минут, я присел на деревянные доски и начал пристально наблюдать за тем, как мальчик старательно обустраивал себе место. Он сгребал остатки сена, взбивал их руками, а затем снова рассыпал, формируя что-то похожее на большое гнездо.

– Тебе помочь? – поинтересовался я.

– Если несложно, то помогите.

Я собрал остатки сена из каждого угла сарая и перетащил их поближе к мальчику. Через какое-то время у нас получилось создать мягкий настил. Мальчик прилёг на него в надежде хоть немного согреться. Я, в свою очередь, разметал своё тело на досках. Мы безмолвно слушали грозу и оба заснули.

Мальчик проснулся первым. Он долго ёрзал и ворочался, то и дело прерывая мой сон. Наконец, в тщетных попытках продлить сладкие минуты дневной неги я сдался.

Открыв глаза, я увидел яркий свет, который лёгкой струёй пробивался сквозь щели на дверях сарая. Свет этот отражал частицы пыли, поднимавшиеся в воздухе от сена, которое было разбросано по всему периметру.

Я долго лежал, упорно всматриваясь и дивясь причудливым узорам, которые образовывались в пыльном солнечном луче. Я уже был готов раствориться в нём, как меня прервали.

– Гроза закончилась. Вам нормально спалось?

Пару секунд я соображал, что это за голос. Внезапно моя голова начала наполняться мыслями.

Я повернулся лицом к источнику звука. И не ошибся. Да, несомненно, это был тот подросток. Всё верно, я обещал довезти его до города. Это был не сон. На сей раз я полностью осознал, что вляпался по-крупному.

– да… Да! Я хорошо спал. Вполне себе неплохо. А ты как? – прохрипел я сонным голосом, не подав и вида.

– Я не очень. Мне снился какой-то плохой сон.

Мальчик с грустью посмотрел на меня.

– Знаешь, как по мне, любой кошмар покажется величайшим благом по сравнению с бессонницей. Я по-хорошему завидую людям, сон которых омрачают лишь отражения их собственных переживаний.

Мы начали отряхиваться от пыли и собираться в обратный путь.

– Чем ты вообще увлекаешься? – спросил я.

– По правде сказать, – мальчик немного смутился. – Я люблю собирать грибы. Но мне не хочется быть обузой для людей. А один я не справляюсь.

– Хорошо, я тебя услышал. В следующий раз, как я приеду, я готов сходить с тобой в лес за грибами.

– Было бы здорово! – наигранно ответил подросток.

Выбравшись из этого соломенного гнезда, я поспешил выйти вон из сарая. Мне не хватало свежего воздуха. Я вывез тачанку с дровами, дождался мальчика, и мы медленно двинулись в обратный путь, наслаждаясь свежестью и волшебством мокрого леса.

Мы долго не решались заговорить, но мальчик начал первым.

– Вам противно смотреть на меня? – спросил он.

– Нет, с чего ты взял?

– Ну я же вижу, как Вы прячете глаза.

– Хорошо, раз ты спросил, я постараюсь объяснить, почему я так делаю. Не знаю, как других, но меня пугает лес ночью.

– Что?

– Нет, ты дослушай. Я как раз отвечаю на твой вопрос. В ночное время лес обволакивает. Шагая по узенькой тропинке, ты воображаешь, что за деревьями кроется нечто. Оно следит за тобой, выжидает пока страх полностью завладеет твоим разумом. Лес перешёптывается. Остановись на мгновение и ты услышишь хриплое дыхание старых деревьев. Совсем иначе выглядит лес ранним утром. Он становится похож на дружелюбного и радушного хозяина, к которому ты заскочил на чашечку чая, а остался на целый день. Ты чувствуешь комфорт и умиротворение. Когда я вижу человека с ограниченными возможностями, в первое время я ощущаю неприязнь. Мне хочется отвернуться и побыстрее убежать, как из ночного леса. Но я понял правила в этой игре контрастов. И запомнил главный секрет: на утро всё переменится. Страх уйдёт и настанет спокойствие.

– Это был довольно честный ответ, спасибо.

– Не за что. Знаешь, я как-то размышлял над одной идеей, и она никак не даёт мне покоя. Вот скажи, ты можешь представить себе человека, который полностью утрачивает способность слышать и говорить?

– Думаю, что могу.

– Тогда идём дальше. Представь также, что этот же человек становится незрячим. Готово? Следующий шаг. Правда, немного более кощунственный и жестокий. Удаляем всё тому же несчастному руки и язык. Или, если ты не любишь причинять другим людям физическую боль, вообрази, что, ко всему прочему, у этого человека редкое генетическое нарушение и он совершенно не чувствует боли. А может он парализован? Да, это то, что надо. Так. Вышло почти идеально. Завершаем данный образ. Пускай все эти недуги у этого человека врождённые.

– Какой ужас.

– Да, не повезло парню. Но я не об этом. Мне интересно другое: о чём он думает? Что творится в его сознании? Может, он на протяжении всей жизни остаётся невинным младенцем.

– Я не думаю, что есть люди, которые совершенно ничего не чувствуют. Возможно, его спектр ощущений будет просто значительно меньше.

– Даже если и так. Он же будет ближе к первозданному сознанию.

– Думаете, что если бы у меня не было совсем ног, то я бы не захотел пнуть ногой надоедливую собаку?

– Нет, ну тут понятно. Ты видел жестокость и беспринципность с рождения. Ты перенял эту модель поведения. А если ты ничего в этой жизни не видел и не слышал? Разве тебе придёт такое в голову?