Блудливое Средневековье. Бытовые очерки западноевропейской культуры

Земную жизнь пройдя до половины…

Этими словами Данте Алигьери начал свою «Божественную комедию». Предположительно известно, какой возраст он считал серединой жизни – это 35 лет. Следовательно, Данте после тридцати не только не собирался на пенсию, но и оптимистично рассчитывал дожить до 70 лет. К сожалению, он ошибся, и ему было отмерено всего 56 лет. Но и умер он не от дряхлости, а от малярии, в разгар своей политической карьеры.

Средневековый старик

А кого же сами средневековые люди считали стариками? Общество в то время было вовсе не такое дикое, как может показаться сквозь толщу веков, и существовало даже юридическое понятие «старый человек». В Средние века не только понимали, что люди проходят в жизни какие-то стадии взросления и старения, но и очень интересовались этим вопросом. Поэтому существовало несколько систем разделения человеческой жизни на возрастные периоды, придуманные уважаемыми учеными. Они опирались не только на данные своей современности, но и на античные исследования. На три стадии жизнь делил еще великий Аристотель, на семь – менее известный широкой публике (потому что в отличие от Аристотеля не был воспитателем Александра Македонского), но не менее гениальный Птолемей[9 - Клавдий Птолемей (ок. 100 – ок. 170) – позднеэллинистический астроном, астролог, математик, механик, оптик, теоретик музыки и географ.], который любим современными астрологами, поскольку считал, что за каждую стадию человеческой жизни отвечает определенное небесное тело. Существовали и философские системы, например, идея о четырех стадиях жизни, соответствующих временам года, популярная и по сей день – ведь юность по-прежнему сравнивается с весной, а переход от зрелости к пожилому возрасту – с осенью.

Из книги Миллы Коскинен «О прекрасных дамах и благородных рыцарях»

По теории небесных тел, от рождения до четырехлетнего возраста в человеке доминирует Луна, затем, от 4 до 14 лет, на него воздействует Меркурий, который уступает место Венере, доминирующей в жизни человека до 24 лет. От 24 до 34 лет жизнь человека находится в зените и управляется Солнцем. Затем приходит черед Марса, который длится до 46 лет, и от 46 до 58–60 лет на человека воздействует Юпитер. После 60 лет начинается закат, и в жизни человека доминирует Сатурн, до самого конца.

Бернар де Гордон из Монпелье в 1308 году делит жизнь человека на три стадии. Первая длится от 0 до 14 лет (детство), 14–35 (молодой возраст), 35 —? (просто возраст). В другой своей работе он обозначает верхним пределом человеческой жизни 60 лет. То есть, в его понимании, у человека сразу после 60 начинается возраст «столько не живут». Данте в своем «Пире» делит жизнь совершенно по-другому: 0–25 (подростковый возраст), 25–45 (взросление), 45–70 (старение), 70–? (старость). Филипп де Новара, 13-й век, предлагает следующее деление (не являясь, впрочем, медиком, но крестоносцем, поэтом, писателем и консервативным философом): 0–20 (юность), 20–40 (возраст расцвета), 40–60 (возраст созерцания), 60–80 (старость).

Что касается вариаций в рамках жизненных стадий женщин, то Винсент из Бове упоминает вскользь, что молодость женщины заканчивается после 50 лет, когда она теряет способность к деторождению. Кстати сказать, это приблизительно на 5 лет больше, чем средний идентичный период в наши дни. Остальные ученые, очевидно, предполагали, что и женщины, и мужчины проходят стадии жизни одинаково…

Что касается указов и декретов королей, то здесь имеется масса примеров, что старыми считались люди от 60 до 70 лет и старше. Список доказательств в общем-то просто огромен. Здесь и указ Филиппа Пятого Французского от 1319 года, разрешающий лицам старше 60 лет платить налог местному сенешалю, а не ехать ко двору короля, и указ Филиппа Шестого Французского от 1341 года о пенсиях, сохраняемых для старых служак старше 60-ти, и распоряжение Педро Жестокого от 1351 года об обязательных работах для всех, от 12 до 60, и распоряжение Эдуарда Второго Английского о военной подготовке всех мужчин от 15 до 60, и пенсия солдатам старше 60 лет Генриха Седьмого Английского, и много чего еще. Во многих регионах Европы (например, Кастилия и Леон) пенсионный возраст для служащих наступал и вовсе в 70 лет. Другим островком удивительного статистического долголетия в средневековой Европе была Венеция…

Для историка эта граница в 60 лет означает, что общество, ее установившее, признавало, что за ней начинается снижение способностей и упадок сил. То есть, пожалуй, именно этот возраст, 60, можно определить в качестве возраста, с которого средневековый человек начинал считать себя старым. Расцвет же сил признавался у людей от 30 до 60 лет, потому что возраст в 30 лет был нижней границей у многих административных и управленческих должностей. Впрочем, монах и впоследствии аббат Джоселин из Бреклонда возражал против двух кандидатур в приоры Бери-Сент-Эдмундс на основании того, что кандидатам всего по 40 лет, и они слишком молоды. Но относительно тех, кто занимался тяжелым физическим трудом, средневековой статистики просто нет. Есть, например, Закон о рабочей силе от 1351 года, обозначающий «пенсионным» возрастом 60 лет, после чего работник больше не был ничего никому обязан. Не верьте в «здоровый труд на свежем воздухе»! В современной Европе, снимающей с пенсионеров высокий налог, попытка поднять возраст выхода на пенсию до 67 лет вызвала бурю протестов потому, что средняя продолжительность жизни у разнорабочих и вообще людей физического труда – всего 68 лет. В 2014 году. Так что вполне вероятно, что и в Средние века люди не слишком заживались после достижения заветного рубежа. Это было бы в интересах экономики короны.

Когда стареет женщина?

С женским старением вопрос решался несколько проще, чем с мужским. Можно было обойтись и без философии. Поскольку биологические часы тикали в Средние века точно так же, как сейчас, молодую женщину от старой отличали простейшим способом – по тому, способна ли она еще рожать. И эта граница, по мнению большинства средневековых специалистов, проходила в 50 лет. В 50! Да, тридцатилетняя женщина в средневековой Европе нисколько не считалась старородящей, наоборот, она была еще ого-го и могла подарить своему господину и повелителю еще нескольких детей. С некоторыми это и случалось.

Но оговорюсь, что касалась такая классификация в первую очередь дворянок и во вторую горожанок. В деревне все было куда печальнее. Не зря, по словам одного из персонажей Чосера, тридцатилетняя женщина – просто «высохшее зимнее сено». Крестьянки раньше начинали работать, раньше выходили замуж и рожали детей – этого требовала экономическая необходимость. Поэтому старились и умирали они тоже раньше. Тяжелая работа и многочисленные роды превращали их в старух. Но это не показатель «средневековости» – в XIX веке и даже первой половине XX была точно такая же картина. Достаточно советские фильмы посмотреть – какие там матери у деревенских девушек? Старушки в платочках. А ведь они, как мать Татьяны Лариной, сами вышли замуж рано, потом детей нарожали, и, пожалуйста, у восемнадцатилетней дочери сорокалетняя мать – деревенская бабушка. И в противовес – какое-нибудь индустриальное кино, где такая же сорокалетняя начальница НИИ или заводской партработник – элегантная моложавая дама в шляпке.

«Кто является старой женщиной? Та, которая не возражает, если ее так называют».

Моисей Египетский, раввин, врач и ученый, XII век.

Элизабет (или Изабелла) де Вермандуа (фр. Isabelle de Vermandois; англ. Elizabeth of Vermandois; ок. 1081 – 13 февраля 1131), дочь Гуго Великого, графа Вермандуа.

От брака (1096) с Робертом де Бомоном, графом де Мёлан и 1-м графом Лестером, Элизабет имела следующих детей:

1. Эмма де Бомон (род. в 1102 г.), в младенчестве обручена с Амори де Монфором, однако свадьба не состоялась, дальнейшая судьба не известна;

2. Галеран де Бомон (1104–1166), граф де Мёлан (1118–1124), 1-й граф Вустер (с 1138);

3. Роберт де Бомон (1104–1168), 2-й граф Лестер (c 1118);

4. Гуго де Бомон (род. в 1106 г.), граф Бедфорд (1137–1141);

5. Аделина де Бомон (род. ок. 1107 г.), замужем первым браком за Гуго IV, сеньором де Монфор-сюр-Рисль, вторым браком за Ричардом де Гранвиллем;

6. Обри де Бомон, замужем за Гуго II, сеньором де Шатонёф-ан-Тимерэз;

7. Матильда де Бомон (род. ок. 1114 г.), замужем за Вильгельмом Ловелем, сеньором д’Иври;

8. Изабелла де Бомон (ум. около 1172), любовница короля Генриха I, замужем первым браком за Гилбертом де Клером, 1-м графом Пембруком, вторым браком за Эрве де Монморанси, коннетаблем Ирландии.

От второго брака (1118) с Вильгельмом де Варенном, 2-м графом Суррей, Элизабет имела следующих детей:

9. Вильгельм де Варенн, 3-й граф Суррей (1119–1148);

10. Реджинальд де Варенн, наследник нормандских владений семьи;

11. Ральф де Варенн;

12. Гундрада де Варенн, замужем первым браком за Роджером де Бомоном, 2-м графом Уориком, вторым браком за Вильгельмом, лордом Кендалом;

13. Ада де Варенн (ум. ок. 1178), замужем за Генрихом Шотландским, 3-м графом Хантингдоном. Через дочь Аду Элизабет де Вермандуа является предком королей Шотландии и Великобритании.

То есть, если подсчитать, то у Изабеллы было тринадцать детей, первого из которых она родила примерно в 21 год, а пятерых последних – после 38 лет. Причем все выжили, переженились на ком-то и некоторые даже стали родоначальниками различных династий.

Старуха по закону

Но возвращаемся к Средневековью. Закон был не всегда согласен с медиками и философами. Женщины часто были наследницами своих отцов и еще чаще мужей, поэтому представляли из себя серьезную материальную ценность. Их браки регулировались родней или королевской властью (об этом в одной из следующих глав). Но, как у мужчин была возрастная граница, после которой их не могли заставить пойти воевать, так и у женщин был возраст, после которого их даже королю было как-то неловко выдавать замуж. В большинстве случаев этот возраст составлял 60 лет. В Англии, например, вдовы старше шестидесяти имели право больше не выходить замуж (строго говоря, остальные тоже такое право имели, но обязаны были платить за это штраф своему сеньору).

Милла Коскинен приводит несколько примеров того, что в глазах общества шестидесятилетний возраст был некой границей, после которой женщина считалась старой, а следовательно, должна была думать о вечном, а не о мирских радостях. Так, в 1388 году епископу Линкольнскому поступила жалоба на некого рыцаря, который выкрал собиравшуюся удалиться в монастырь графиню Алисию де Лэси и уговорил ее выйти за него замуж. Пострадал от этого в первую очередь монастырь, потому что графиня была богата и после смерти предыдущего мужа собиралась принять постриг и, соответственно, неплохо обогатить церковь. Но поскольку в той ситуации она оказалась и жертвой, видимо, на нее жаловаться не было смысла, так что кляуза была направлена против рыцаря. Автор жалобы требовал оштрафовать его, ведь графине было уже 60 лет.

Другая история произошла на юге, в солнечной Италии, где, по мнению людей, основывающих свои знания о Средневековье на «Ромео и Джульетте», в 14 лет девочка была уже чуть ли не старой девой. В 1410 году в Турине группа молодых людей была оштрафована за то, что устроила суматоху и «кошачий концерт» под окнами недавно обручившейся вдовы. Ответчики, защищаясь, настаивали на том, что вдове уже 60 лет: нечего ей снова замуж выходить!

Смерть, забирающая внезапно тех, кто хочет жить долго…

Смерть, всегда превращающая высокое в низкое…
Ты забираешь сына раньше, чем отца,
ты обрываешь цветы раньше плодов…
Ты забираешь молодых, двадцативосьми-,
тридцатилетних в лучшем их возрасте, в самом расцвете сил…

    Элинан де Фруамон,
    «Стихи о смерти», 20-е годы XIII века.

Путь к зрелости

Есть еще один момент, о котором обычно все забывают при изучении вопроса старости в Средние века. Как известно, человек становится стариком не сразу. Пройдя стадию зрелости, он начинает постепенно стареть, но процесс этот занимает не год и не два, а десять-двадцать лет, а то и больше. Положа руку на сердце, вы назовете современного 50-60-летнего человека стариком? Но ведь и молодым его уже тоже не назвать. Тогда какой он? Наверняка вы используете слово «пожилой», а к старцам причислите только совсем уж убеленных сединами и еле держащихся на ногах. Был этот период перехода от зрелости к старости и в Средневековье.

Ю. Л. Бессмертный в книге «Жизнь и смерть в средние века» приводит пример: во включенном в Парижский статут 1225 г. установлении Эда Сюлли специально оговаривается, что священник, надолго уезжая из своего прихода, должен на всякий случай миропомазать тех больных, которым исполнилось 40 лет, потому что именно этот возраст считался границей, за которой начинался возраст повышенного риска. «Чуть более конкретно высказывается Филипп Новарский[10 - Филипп Новарский – знатный барон XIII века, рыцарь-крестоносец, участник нескольких Крестовых походов, видный политический деятель государства крестоносцев, юрист, искусный дипломат, талантливый поэт. Написал мемуары, где изложил исторические события, свидетелем которых был. Как поэт, известен своими поэмами и лирическими сочинениями. Как философ – трактатом «Четыре возраста человека».]. Как уже говорилось, он называет весь промежуток от 40 до 60 лет «средним возрастом», однако делит его на две неравноценные половины. Возраст от 40 до 50 лет Филипп считает несравненно лучшим, чем от 50 до 60. Ибо от 40 до 50 лет человек может еще в полной мере пользоваться всеми благами и всем «совершенством» «среднего возраста». О возрасте от 50 до 60 лет этого уже сказать нельзя. Когда же исполнится 60 лет, продолжает Филипп, наступает старость; в это время полагается оставлять службу, жить «со своими» и для себя – «если только есть с чего жить».

Способность любить

Напоследок стоит дать слово поэтам. Ученые считали, что женщина стареет после 50 лет, закон – что после 60. А в куртуазной литературе бытовало мнение, что пылкие страсти женщине положено испытывать лет этак до 35, а дальше женщина становится зрелой, и ее должна больше интересовать спокойная привязанность. В то же время многие трубадуры и труверы придерживались мнения, что мужчине пристало влюбляться до 60 лет, а женщине – до 50 лет. Например, в трактате Андрея Капелана «О любви» (около 1185 г.) говорится, что мужчины после 60 лет и женщины после 50 лет неспособны к любви, поскольку «утрачивают естественное тепло своих тел и свои силы… что вызывает различные расстройства здоровья и разные болезни». Несмотря на все требования куртуазности, поэты были не лишены практичности и учитывали все то же состояние здоровья и окончание репродуктивного возраста у женщин. И статистика на их стороне – если взглянуть на возраст знатных особ, о которых сохранилось достаточно данных, становится понятно, что мужчины, если им удавалось не погибнуть на войне, жили дольше женщин и старели несколько позже. Причина этого, думаю, всем понятна – многочисленные роды истощали женский организм. А учитывая детскую смертность, рожать приходилось много…

Ложка дегтя

Не хотелось бы, чтобы по написанному выше сложилась излишне радужная картина, мол, в Средневековье все дышали свежим воздухом, питались экологически чистыми продуктами и поэтому долго не старели, а жили до ста лет. Это будет уже другая крайность. Речь всего лишь о том, что биологические часы и пятьсот лет назад тикали примерно с той же скоростью, что и сейчас. Да, люди взрослели немного раньше, немного раньше старели и немного раньше умирали. Но ключевое слово – «немного». Да, средневекового человека поджидало гораздо больше опасностей, чем современного. Болезни, от которых еще не было лекарств, раны, от которых умирали, потому что еще не было антибиотиков, тяжелая работа – о 8-часовом рабочем дне, больничных, охране труда и тому подобном тогда не только никто не слышал, такие смелые мысли еще даже философам и мечтателям в головы не приходили.

Это несколько искупалось тем, что люди в Средневековье изначально были здоровее и крепче современных (археологи с удивлением отмечают у останков сорокалетних солдат хорошие зубы, и это при средневековом уровне стоматологии). Причина проста – они проходили естественный отбор. Хилые умирали в младенчестве, слабые не дорастали до зрелости, а значит, и не размножались. Выживали только крепкие, они и давали потомство. А в наше время развитие медицины привело к тому, что до зрелости доживают и те, кто в Средневековье был бы обречен на раннюю смерть. Практически все мы – уже в третьем-четвертом поколении потомки тех, кто естественный отбор не прошел бы. Вот и накапливаются генетические заболевания, вот и страдают все с самого детства то аллергией, то астмой, то еще чем-нибудь. Но наука не стоит на месте, поэтому ждем, когда медицина научится исправлять все это на уровне ДНК – возможно, тогда нас ждет скачок в продолжительности жизни, и она будет уже на самом деле сильно отличаться от средневековой.