Первый матч

– Зачем я здесь, мне известно. А ты что здесь делаешь?

– Ну… занимаюсь… В хоккей хочу играть…

– Желательно где-нибудь в «Детройте»? – охотно подсказал я.

– Можно в «Детройте». – Пономарев посмотрел на меня тоскливо.

– Понятно. – Я повернулся к Кисляку: – А ты?

– А я не хочу в «Детройте», – с радостью принял игру тот. – Мне больше «Бостон» нравится.

– А мне Континентальная лига, – поддержал Егор Щукин.

Они засмеялись, считая, что отвечают очень остроумно.

– Давайте посчитаем, – предложил я, проезжая между ними. – Знаете, сколько в России профессиональных хоккеистов? Шестьдесят четыре тысячи человек. Из них в КХЛ драфтуют примерно тысячу юниоров, а в НХЛ[4 - НХЛ – Национальная хоккейная лига, объединяющая хоккейные команды США и Канады. НХЛ стала первой профессиональной хоккейной лигой в мире.] – и вовсе человек восемь. Получается, что ваши шансы составляют примерно один процент.

– Один и пятьдесят восемь сотых, – поправил Дима Щукин.

Умный мальчик. Далеко пойдет. Если захочет…

– Тем более, – согласился я. – Но знаете, что самое важное для меня? Сделать из вас команду. Сейчас ее нет, но я буду работать над тем, чтобы она сложилась. Тот, кто хочет развлечься, – на выход. Остальные – на синюю линию, работаем.

И они послушались. Пока. Я не обольщался, потому что очень хорошо понимал: это лишь пробный заход, они еще не раз будут испытывать меня, пробуя на прочность, провоцировать и с юношеским любопытством смотреть, что из этого получится. До взаимопонимания нам еще пахать и пахать.

Глава 3

Неудачник из НХЛ

– Кто вообще этот Макеев? Откуда он взялся?

Ребята, собравшись в раздевалке, шумно переговаривались.

– Макеев… Что-то знакомое… – нахмурился Костров.

Но тут в раздевалку заглянул, как всегда румяный и деятельный, ВасГен.

– Все в порядке? – поинтересовался он и, выслушав дружные заверения в отсутствии жалоб, вдруг добавил: – Кстати о Макееве. Если вам интересно, в свое время он был одним из лучших юниоров, а затем играл в НХЛ.

И, не дожидаясь, пока команда придет в себя, исчез за дверью.

Новость, надо признать, произвела впечатление. Егор Щукин, достав телефон, живо добыл из сети информацию, и вскоре уже все ребята, отбирая аппарат друг у друга, читали скупые строки:

МАКЕЕВ СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Воспитанник Челябинской школы хоккея. Играл за юношескую сборную. В тысяча девятьсот девяносто третьем году задрафтован клубом «Монреаль». Участвовал в семи матчах, отдал две голевые передачи, забросил одну шайбу.

– И это всё? – Костров с недоверием посмотрел на экран. – Всего-то семь игр в НХЛ?

– Как-то не впечатляет, – согласился Егор Щукин. – Коэффициент полезности – ноль.

– Вот именно, – Кисляк криво усмехнулся. – И этот ноль собирается учить нас играть в хоккей!

Сказать, что они были разочарованы, – значит ничего не сказать.

А в это самое время, выходя из ледового дворца, я столкнулся с невысоким мужчиной в уже лет двадцать не модной кроличьей шапке и черной кургузой курточке.

– Эй, – он окинул меня цепким взглядом, – кажется, я тебя вчера видел. Ты на матче «Медведей» был?

– Был, – согласился я.

Мужчина явно обрадовался.

– Николай! – он протянул руку и крепко пожал мою, поданную в ответ. – Ну что про игру скажешь?

– Сергей, – представился я. – А что тут скажешь, работать надо.

– Работать! – темпераментно воскликнул он. – Да там одни блатные играют! А самых талантливых держат на скамейке запасных, чтобы не составляли конкуренцию. Бакина, например. Вот ведь вратарь от бога!

Видимо, родственника этого самого Бакина я и имел честь видеть сейчас перед собой. Скорее всего, отца.

– Буллиты он берет хорошо, – согласился я нейтрально. – А вот с общей статистикой по игре – не очень.

Отец Семена Бакина покраснел. Видно было, что вопрос живо его трогал.

– А судьи кто? Все продаются!

Он махнул рукой, выражая бесполезность попыток борьбы с прогнившей системой, и пошел прочь.

А ко мне уже спешила симпатичная женщина с красивым, но уставшим лицом и опущенными плечами – так и казалось, будто она давно уже таскает на себе какой-то невидимый, но весьма весомый груз.

– Прошу прощения. – Она чувствовала себя неловко. – Вы – Сергей Петрович, новый тренер «Медведей»? Я – Ольга Владимировна, мама Саши Кострова…

Она сделала паузу, выжидательно глядя на меня.

– Да, я слушаю.

– У нас проблема! – Ольга Владимировна сжала на груди руки. – Саша ушел из дома из-за хоккея. Вы понимаете, он стал хуже учиться… потом эта травма… Мы с его отцом хотели бы для него другой участи. Может, вы поговорите с ним… скажете…

Она сбилась. Я чувствовал, к чему клонит эта уставшая женщина, но не собирался приходить ей на помощь. Если уж решилась, пусть сама доведет до конца.

– Скажите ему, что у него нет способностей! – Ольга Владимировна просительно заглянула мне в глаза. – Пожалейте его! Хотя вы, конечно, ничего о нем не знаете…

Ведь и вправду решилась. Забавная разница с отцом Бакина.

– Александр Костров, номер девять? – уточнил я.

Она пожала плечами – я мог бы поспорить, что эта женщина не помнит номера, под которым играет ее сын.

– Сыгранных матчей – двенадцать. Забитых шайб – десять, из них пять в большинстве. Восемь голевых передач. Итого – восемнадцать очков, коэффициент полезности – плюс пять, – подвел я итог, не без удовольствия отметив, что Ольга Владимировна дезориентирована. – И вы считаете, что Сашу нужно жалеть?