Внутри

Эта сказанная на эмоциях фраза послужила спусковым механизмом для Марка. Перед его глазами кухня потеряла свои чёткие очертания, в голове застучало, сердце готово было выпрыгнуть из грудной клетки. Петр говорил что-то ещё, но Марк его уже не слышал. Он, как хищник, набросился на свою жертву – та не сопротивлялась. Марк повалил толстого товарища на пол и начал бить обмякшее тело. Он бил того в живот кулаками, но быстро выдохся – оказывается, это очень энергозатратное занятие. Руки быстро устают у неподготовленного человека. Их же надо поднимать, чтобы был разгон для удара, и с силой обрушивать на тело. Для такого развлечения у Марка была не та дыхалка. Поэтому он решил душить Петра.

Петручио как будто ждал этого момента и просто лежал, принимая на себе все разновидности гнева Марка. А тот начал руками сжимать горло своего друга.

«Я слишком много сил потратил на избиение», – досадовал Марк.

Он чувствовал под своими пальцами тёплую пульсирующую шею своего Петручио. Он сжимал сильно – костяшки его пальцев побелели от усердия. Но Пётр продолжал сипеть и хрипло дышать.

«Может, пора заканчивать?» – спросил он сам себя.

Марк поднял глаза и увидел на столешнице кухонного гарнитура ножи. Он на них только посмотрел, а в голове уже картина, как он исполосовал шею невинного толстяка и забрызгал алой кровью эту миленькую светлую кухню.

Он вернул взгляд на Петра – тот смотрел на него мутными глазами. Опять что-то щёлкнуло в голове Марка, и он резко разжал руки. На шее друга красовались следы от ужасного удушения другом. Пётр перевернулся набок и закашлялся.

– Попей воды! – выбегая из кухни, крикнул заботливый Марк и скрылся из квартиры.

Глава 7

Марк выбежал на улицу и побежал куда глаза глядят. Ему казалось, что всё это происходит не с ним, а с кем-то другим, а он просто наблюдает за действиями этого недотёпы. Он бежал до тех пор, пока не закололо в боку. Остановился, перегнулся пополам и начал громко, со звуком дышать.

– Мужчина, с вами всё в порядке? Сердце? – Рядом с ним остановилась сердобольная старушка.

– Да всё в порядке. – Оттолкнув её от себя, Марк побежал дальше.

Добежал до какого-то парка. Уже вечерело и смеркалось. Он нашёл самую отшельническую скамейку среди деревьев и приземлился на неё со вздохом облегчения.

В голове пульсировала только одна фраза: «Зачем я это сделал?». Марк был напуган, и страх его был не за друга, который мог погибнуть от его рук, а именно за себя самого. Мысли путались, он не мог сконцентрироваться на чём-то одном. Их бросало из стороны в сторону, как и самого Марка, – он сидел, раскачиваясь взад и вперёд. Его испуг был полностью основан на его действиях, предпринятых на той злосчастной кухне.

«А если бы я всё-таки схватил тот нож и убил бы Петра… Меня бы посадили в тюрьму… В тюрьме бы издевались надо мной. Боже, какой кошмар! – Марк схватился за голову, нагнулся и застонал. – Но, с другой стороны, об этом ужасном убийстве наверняка бы начали писать в газетах, был бы определённо репортаж в выпуске новостей. Меня бы сразу вычислили, и моя фотография пестрела бы на всех заголовках об этом происшествии». – Марк поднял голову со стеклянными, но слегка дикими глазами.

«А что, про таких как я только и узнают после какого-то зверского убийства. Жил себе такой тихоня, сам себе на уме, сосед, которого не видно, не слышно. И тут бац – громкое убийство, и дайте подумать, кто его совершил! Конечно же, наш тихий скромный шизик!» – начал бормотать себе это под нос Марк.

В воздухе уже стала образовываться вечерняя прохлада. Стало зябко. Марка трясло и знобило. Но непонятно от чего: от холода или внезапно осенившей его идеи, как стать знаменитым.

Может быть, не люди его бесили всю жизнь, а то, что они не обращали на Марка никого внимания? Как будто Марка не существовало или он был настолько ничтожным, как мусор под ногами, настолько противный, что на него не хочется смотреть, чтобы не испачкаться даже зрительно.

«Да-а, всё верно, и я это всегда чувствовал, это исходило от всех людей по отношению ко мне, поэтому я их ненавижу!»

Озарение Марка было нарушено резким появлением из кустов бродячей собаки. Она была средних размеров, худая и со скатавшейся шерстью. Заметив человека на скамейке, она по доброте душевной кинулась к нему. Видимо, она была рождена не на улице, имела когда-то хозяина и была потеряна, раз с такой надеждой подбежала к Марку. Виляя хвостом, она стала нюхать его ноги.

Марк, не раздумывая ни секунды, поднял одну из своих ног и с силой и злостью пнул бедную животину в бок. Она отлетела, издав протяжный скулёж. Встав из своих последних сил, собака посмотрела на Марка большими, грустными, полными тоски и мудрости глазами, поджала хвост и скрылась в кустах.

Марку как будто даже полегчало. Он поднялся со скамьи, выпрямился, набрал полной грудью воздуха и, довольный, со зловещим оскалом улыбнулся.

Теперь, после всего, что сегодня произошло на квартире у Петра, Марк понимал, что он хочет получить от жизни. Устрашающую славу убийцы, чтобы он вызывал чувство страха, а не чувство безразличия или отвращения.

Только он возрадовался такой перспективе, как к нему на шею сел кровопийца-комар. Марк ойкнул от проникновения хоботка в свою плоть и со всего маху прихлопнул букашку своей ладонью. Комар размазался по его руке. Марк с благоговением смотрел на кровавое пятно на своей ладони.

«Вот мои руки уже и в крови. Пока в малой, но скоро я буду умываться кровью людских ничтожеств!» – подумал Марк своим помутнённым рассудком.

Глава 8

Уже совсем стемнело. Самое время подбирать себе жертву в парке. Какую-нибудь глупышку, совершающую пробежку перед сном.

Схватить её сзади и душить? Или ударить камнем по виску? А может, купить перочинный ножик и пырнуть несколько раз в живот? А что если свернуть шею? Но для этого потребуются недюжинная сила и практический навык. Ведь ломать позвонки – это тебе не пальцами хрустеть. Практический навык в этом виде убийства можно получить, тренируясь на бездомных собаках и кошках, например. Но на это уйдет драгоценное время, а когда очень хочется кого-нибудь убить, то всё тело зудит от нетерпения.

Марк лихорадочно перебирал в голове различные сценарии убийств. Это было намного увлекательнее, чем подбирать зажравшимся толстым бабкам круизы и путешествия по заграницам. Но в то же время Марк не хотел мелочиться, убивать ради удовлетворения своих внутренних желаний – это убийство должно быть не тривиальным, чтобы оно не затерялось в обычной криминальной сводке, а прогремело на всю страну, поражая людей и полицию своими изощрением и гениальностью.

Марк спустился в метро.

«Какой сегодня был длинный день, а главное, очень продуктивный: у меня открылись глаза!»– улюлюкал он сам себе.

Главное, только бы Пётр не пошёл в полицию на него доносить, что была попытка убийства и нанесение тяжёлых увечий человеку. Тогда он испортит ему всю малину. А у Марка только появился проблеск в жизни, интерес, может быть, даже смысл жизни.

Он решил позвонить тому утром. Прощупать почву, так сказать, как тот среагировал на это, и предложить небольшую сумму за молчание в виде небольшой компенсации за моральный ущерб. Физического там практически не было.

Марк вышел из вестибюля метро и пошёл домой. Воздух настолько остудился, что пар шёл изо рта. Он уже окончательно протрезвел. Вокруг была ночная тишина, но лишь изредка вдалеке было слышно проезжающую машину, мяукающую кошку у подвала и стук его собственного сердца. Подходя к своей парадной, Марк вспомнил про свою злосчастную работу – ненавистных коллег, тупого начальника и надоедливых туристов.

«Итак, план на ночь: придумать, под каким предлогом уволиться с работы. Потому что она мне не нужна – очередная трата времени на людей, не достойных моего внимания. Хотя какая им разница, из-за чего я увольняюсь. Увольняюсь, и точка!»

Пройдя в свою квартиру, Марк огляделся.

«Как же хорошо, что я живу не как Пётр! И моя квартира чистая, современная».

Квартира и правда была оформлена со вкусом. Это нужно отдать должное её хозяевам, ибо Марк её только снимает. Лаконичная цветовая гамма, салатово-серая, сохраняется единым ансамблем по всем комнатам. Кухня, разделённая со спальной зоной барной стойкой, коридор и ванная комната, совмещённая с туалетом. Это была уютная небольшая студия.

Марк принял тёплый душ, переоделся в полосатую пижаму и лёг на свой мягкий раскладной диван. У него побаливали руки от ударов по большому телу Петра и пальцы от напряжения при удушении.

«Надо убивать более щадящим для меня способом, я ведь уже не молодой – надо себя беречь». – Закрыв глаза, Марк захрапел.

Глава 9

Он шёл по большому полю буквально с несколькими голыми мрачными деревьями. Воздух был окрашен фиолетово-синей краской, небо было чёрным. Дождь лил, по ощущениям, уже неделю, не переставая и не уставая. На Марке вся одежда была мокрой до трусов, ноги хлюпали в ботинках. Вода с неба падала очень холодная, она заливалась в уши и глаза. Из-за этого видимость была практически нулевая. Но Марк должен был завершить начатое. Он лопатой начал копать яму у дерева. Копать было очень тяжело, потому что потоки воды размывали землю так, что сначала надо было убрать лишнюю влажность, а потом уже начинать рыть. И это со стороны походило на замкнутый бредовый круг. Воды не убавлялось. Со злостью на лице, потом и слезами, которые смешались с каплями дождя, Марк продолжал эту непростую борьбу с природой.

От усталости он уже было подумал, что достаточно копать, посмотрел в сторону, затем разгневанно плюнул и продолжить рыть. Прошло, наверное, часа три – часов не было, чтобы установить точность временного участка, – но Марк понимал: он уже на финишной прямой. Совсем без сил, он отбросил лопату в сторону и, повернувшись от ямы правее, опустился на колени перед телом женщины. Она лежала под водопадом дождя и если бы была жива, то точно бы давно уже захлебнулась. Женщине было лет сорок, брюнетка, наверняка с карими глазами, но сие предположение так и оставалось предположением, потому что они были закрыты. Закрыты навечно.

Марк потащил тело убиенной к яме. Свалил туда, как мешок картошки, и, немного отдышавшись, начал закапывать яму. Этот процесс пошёл чуть быстрее прежнего.

Покончив с этим, усталый, но довольный Марк развернулся и пошёл по полю. Его ноги увязали в разжиженной почве, что затрудняло движение. Усталость сказывалась – Марк уже еле-еле волочил ногами. Месиво из дождя и земли становилось вязким, ноги не слушались и заплетались. Вдруг Марк почувствовал что-то более-менее твёрдое под ногами, это помогло ему оттолкнуться, чтобы сделать очередной шаг. Это повторялось несколько раз; иногда с этого нечто твёрдого нога соскальзывала в какое-то углубление, и от этого идти было ещё сложнее. Такое передвижение расстроило Марка, и он решил понять, что же у него под ногами, почему такая странная местность. Он опустил голову и сквозь стену дождя увидел человеческое лицо, на котором стояла его нога в ботинке.

Он стал оглядываться по сторонам, и то, что он разглядел в этой мокрой вакханалии, его шокировало. По всему полю разными частями тела в земле виднелись трупы людей. Дожди размыли землю настолько, что всё, что здесь закапывал Марк, поднялось наружу. Все его тайны были рассекречены дождём. Марк стоял посреди поля, окружённый телами мужчин и женщин, и не мог пошевелиться от сковавшего его ужаса.

«Пение птиц, что за…» – Марк открыл глаза. Звук птичьей трели нарастал. Он нащупал под подушкой смартфон и отключил будильник.

На стене висли большие часы и как бы с издёвкой показывали семь утра.

«Почему семь утра, а не девять?! Кто переставил мне будильник?!» – Марк катался по дивану и причитал.

Заснуть опять он уже не смог. Лежал на спине и смотрел в потолок. За окном шёл дождь. По спине пробежали мурашки, едва он вспомнил ночной кошмар. Затем к Марку постепенно стали приходить воспоминания вчерашнего вечера. Странное чувство моментально поглотило его, как будто он резко прыгнул в ледяную прорубь. Потом он вспомнил себя в парке и свои планы на ближайшее будущее – кровавые планы, делающие его знаменитым и самым жестоким маньяком за всю историю человечества.