Почти неприличная история, или Неравный брак

– Будем отбиваться. Ты же первоклассный маг, да? – насмешливо процедил он сквозь зубы. – Ведь не за красивые же глаза преподы ставили тебе отличные оценки? Всем известно, ты отличница совсем не потому, что все вокруг хотели задобрить твоего всесильного папочку.

– Какие ж мы остроумные! Ну да. Я девушка симпатичная и обаятельная, а большинство учителей – мужчины. Вот они были ко мне добры.

– Остаётся надеяться, что тварь тоже мужского пола. Может, тоже будет к тебе добра?

– Да пошёл ты!

В это момент машина как-то странно дёрнулась. Двигатель неприятно плюнул, задребезжал и сдох.

– Вот чёрт! – выругался Хэйл.

Он несколько раз провернул ключи в замке зажигания, но пустопорожнее урчание под капотом ни во что не выливалось. Искра отказывалась разгораться в пламя.

– Только не говори, что этот монстр дальше не поедет! – потребовала Рэйвен.

– Хорошо, не скажу, – раздражённо отбросил чёлку с лица Хэйл. – Но боюсь дальше придётся топать на своих двоих. Так будет легче?

– Вряд ли.

– Как вариант – можно переночевать в машине? – предложил Хэйл.

– Мне нужен душ перед сном. Я не привыкла ложиться спать потной. А в вашем баре всё провоняло пивом и рыбой.

– Отличный аргумент, чтобы найти приключения на свою задницу и ею же рискнуть, – обречённо вздохнул Хэйл, открывая дверцу и спрыгивая на землю.

Спустя мгновение от распахнул дверцу и перед Рэйвен, подавая ей руку:

– Ну? – нахмурился он, видя, что девушка медлит.

– А идти долго? – с сомнением покосилась она в темноту.

– С полумилю.

Расстояние в темноте, населённой непонятными существами не такое уж маленькое.

– Ну же, Рэйвен, не будь трусихой! Уверен, ничего с нами не случится. Я тут каждый куст знаю. Пошли.

Она вышла из машины, опираясь на его руку.

В который раз Рэйвен заметила, что ладонь у Хэйла не мягкая и холёная, как у Руана или его друзей, а сухая, мозолистая, твёрдая и горячая. Неожиданностью оказалось то, что ей это нравилось.

Она не спешила отнять руку, а Хэйл её ладони не отпускал. Идти рядом было не так страшно.

– Чего ты боишься? – словно прочитав её мысли, спросил Колд. – В твоём мире гораздо больше опасностей. В моём не существует ни вурдалаков, ни оборотней, ни восставших мертвецов. Он довольно скучен и предсказуем, но безопасен.

– Все миры похожи, так или иначе, вас просто учат, что ваш предсказуем и изучен, но это не так, – уверенно заявила Рэйвен. – Многие из сумеречных тварей в толпе мало чем отличаются от человека. Ты можешь даже не знать, с кем имеешь дело. А это самое страшное – не знать! Когда тварь классифицирована, степень её ядовитости ясна. Значит, ты можешь подготовиться и дать отпор. Но не зная об опасности ты и противостоять ей не можешь.

– Как точно ты описала моё положение.

– Твоё положение?

– Да. По отношению к тебе. Я чувствую опасность, но не понимаю, в чём она заключается.

Несколько удивлённая таким поворотом в их беседе, Рэйвен сбилась с шага.

– Ты сейчас о чём?

– Честно?

Рэйвен насмешливо фыркнула:

– Нет! Соври мне, пожалуйста! Глупый вопрос. Конечно, честно.

– Мне кажется странным, что твой отец так легко смирился со случившимся. Ведь то, что произошло, крайне унизительно для него. Любой другой оторвал бы мне голову, наказал тебя, постарался замять скандал… я не знаю! А он словно просто отошёл в сторону!

Что-то в словах Хэйла было. Рэйвен и самой реакция её отца казалась странной. Слишком она рознилась со всеми его поступками, не вписывалась в его характер.

Что за всем этим могло стоять?

– Вопросов больше, чем ответов, – продолжал рассуждать Колд. – Почему нас так спешно выдворили из Академии? Что преследует нас по ночам? А самое главное…

Хэйл остановился, крепко, едва ли не до боли сжав пальцы Рэйвен.

Его бледное лицо как будто светилось в темноте, выступая из неё, как картина из рамы. Рэйвен в очередной раз поймала себя на мысли, что хочет зарыться руками в тёплый шёлк волос.

Какими они были на ощупь? Мягкими или жёсткими? Ощутит ли она их гладкую тяжесть, если коснётся?

Какого это – поцеловать эти нервно кривящиеся губы? Если память не обманывает – приятно. Ну, если конечно, не списать все ощущения на обманчивое воздействие зелья.

– Самое главное, что такое ты, Рэйвен? – договорил он.

– А ты как думаешь?

Ветер был слабым, едва ощутимым. Он делал то, на что ни один из них не отваживался – ласкал щёки, покрывал поцелуями виски и губы, играл прядями волос. Её – белыми, как лунный луч и его – удушливыми и чёрными, как сама ночь.

– А ведь ты красивый, – с удивлением поняла для себя Рэйвен. – Странно. Никогда этого не замечала.

– Красивый? Издеваешься, что ли?! – уязвлённо дёрнулся Хэйл. – Хорош, как воронёнок, выпавший из гнезда.

– И кто теперь издевается? – засмеялась Рэйвен. – Моё имя означает ворона. Мудрая птица мудрости и смерти.

– Ну уж на ворону ты точно не похожа.

– А на кого похожа? – с надеждой на комплимент вопросила Рэйвен.

– На Жар-птицу. И взгляда не оторвать и прикасаться страшно. Ты легко можешь сжечь. Рядом с тобой чувствуешь себя мотыльком, неудержимо летящим на свет. Но не дело ворону увиваться за мотыльком.

– Ты не знаешь, едят ли вороны бабочек? – усмехнулась Рэйвен лукаво.