Джанан. Пленница тирана

Забрав ведро с тряпками и щетками, я направляюсь в мужскую половину дома. Сегодня господин со своими помощниками уехали на несколько дней, и Лутфия организовала генеральную уборку в этой части особняка. Так что теперь все слуги усердно натирают стены, потолки и полы. Я прохожу мимо девушек, которые заливисто смеются, обсуждая каких-то торговцев и работников кухни, сворачиваю в узкий коридор, ведущий к кабинету господина, и останавливаюсь у двери. У меня будет всего несколько коротких минут, пока кто-нибудь заметит мое отсутствие, так что пора поторопиться. Решительно вхожу и прикрываю за собой дверь. Кружусь, осматриваясь. Кабинет чем-то похож на дядин. Две противоположные стены, заставленные полками с книгами, в глубине добротный деревянный стол с большим кожаным креслом, с правой стороны еще одно, но для чтения, и над ним нависает точно такой же торшер, какой стоит в комнате господина Заида. По другую сторону стола стоят еще два кожаных кресла, но попроще. На столе нет ничего. Совсем. И это странно. У дяди стояла фотография со всеми членами нашей небольшой семьи, включая моих родителей. На другой была вся семья дяди. Там же стояли песочные часы ручной работы, тяжелое пресс-папье и подставка для ручек и бумаги для записей. Этот же кабинет кажется каким-то неживым. Словно музей, куда заходят только поглазеть и вытереть пыль, но я точно знаю, что Заид работает здесь, потому что много раз об этом слышала.

Одергиваю себя, заставляя поторапливаться, потому что это не единственное помещение, где я должна сегодня побывать. Достаю из рукава свое секретное оружие и прохожусь взглядом по комнате – ни одной личной вещи господина. Что ж, придется действовать наугад. Подхожу к креслу и брызгаю духами на выступающий подголовник. Потом – к шторе, и на нее тоже попадает несколько капель. Насколько я знаю, в кабинете и спальне господина убрали в первую очередь, а значит, кресло уже вытирали и шторы сменили, так что запах должен остаться. Подхватив ведро, я выбегаю в коридор. Осматриваюсь, убеждаясь, что здесь никого нет, а потом бегу в хозяйскую спальню. Обстановка здесь мне знакома, так что осуществление задуманного не занимает много времени. По одному «пшику» на соседнюю подушку, штору и полотенце в ванной. На кожаное кресло для чтения и на подушки на постаменте. Я лишь на секунду задумываюсь, не перегнула ли, а потом решаю, что нет. Хочу, чтобы мой запах преследовал его даже во сне. Остается только надеяться, что аромат ему понравится. Я пока еще не знаю, как буду воплощать вторую часть плана в жизнь, но начало положено.

Выхожу в коридор и направляюсь в сторону общей комнаты, где расположен фонтан. Хая сказала, что я буду убирать там, помогая другим девушкам. Миную два поворота и сталкиваюсь нос к носу с ней самой, отчего сердце ухает в пятки. Хая прищуривается, смеряя меня внимательным взглядом.

– Ты куда ходила?

– Я заблудилась! – выпаливаю заранее заготовленную отговорку.

– Заблудилась в коридоре, в котором уже должна была изучить каждый сантиметр, пока бегала к господину?

– Хая, я была-то тут всего пару раз. Не сердись. Я сама не своя последние дни, соображаю плохо.

Она тяжело вздыхает и кивает себе за спину.

– Марш в общую помогать.

– Уже бегу.

Срываюсь с места и несусь быстрее, чем колотится мое сердце. Я точно уверена, что Хая видит меня насквозь, но почему-то не выдает. Не знаю, какими мотивами она руководствуется, но девушка упорно продолжает давать мне советы, при этом прикрывая мои промахи.

В честь того, что сегодня мужская половина пустует, по окончании тяжелого дня нам всем организовывают хамам. Мы целый час нежимся на теплых плитах, лениво поливая уставшие тела водой. Рядом со мной сидит Инас и болтает практически без умолку. Как ни странно, меня это не утомляет, а наоборот, развлекает и позволяет хоть ненадолго вернуть себе состояние беззаботности и легкости.

– Я видела этого Шуджу, – шепчет она, наклоняясь ко мне, и заинтересованно смотрит в глаза. – Ты видела? – Я киваю. – Ох, и страшный. Бр-р-р. У меня аж волосы на затылке зашевелились. Слушай, Амира, расскажи про господина. Какой он?

– А ты еще не была у него?

Она качает головой.

– Он из новеньких только двух пока звал к себе.

– И они ничего не рассказали?

– Ой, да от них дождешься. Только ахали да охали. Мол, он такой-растакой. Типа, больно, но он был таким нежным.

Инас закатывает глаза, а я сцепляю зубы, вспоминая свой первый раз. Адский и ужасный, который навсегда закрыл мне двери в мир удовольствий, о которых вскользь рассказывала мама да шептались девушки в гареме. Какое уж тут удовольствие?

– Я не знаю, какой он, – выдавливаю из себя, когда понимаю, что продолжительное время молчу, а моя подруга все еще ждет ответ.

– Как это?

– Я ведь не была с ним в том смысле, о котором ты спрашиваешь.

– А вообще? Красивый?

Я прикрываю глаза и пытаюсь оценить его как мужчину, но в голове только мысли о том, что он – монстр, который, вероятно, причастен к смерти моих родителей.

– Амира? – зовет меня Инас.

– Нормальный, – резковато отвечаю. – Я толком не видела, в комнате темно было.

– Ну что-то же ты рассмотрела, – не унимается она.

Я вздыхаю.

– Ох, Инас. Высокий, крупный. Глазищи такие, что по коже мороз, когда он на тебя смотрит. И руки большие, а на тыльной стороне ладоней вены толщиной с мои пальцы.

– Девочки говорят, красивый.

– Ну, девочкам виднее, – отвечаю недовольным тоном.

– Слушай, а ты так и собираешься оставаться служанкой? Тебе же, наверное, наследство после отца положено. Ты меня прости, что я так бесцеремонно, но мы же подруги.

– Подруги, – подтверждаю. – Не знаю я ничего про наследство, я в этом совершенно ничего не понимаю.

– А ты не узнавала, что случилось? – тише спрашивает она.

Я качаю головой, немного сильнее сжимая веки, которые начинает так не вовремя печь от непролитых слез.

– Нет. И пока не хочу знать. Позже выясню.

– Как?

– Не имею ни малейшего понятия.

– А хочешь, я покажу тебе новый танец? – резко переводит Инас тему, когда в хамаме начинает звучать другая музыка, немного более чувственная, чем играла до этого.

Я распахиваю глаза и заставляю себя улыбнуться.

– Покажи. – Это заставит меня переключиться.

Инас вскакивает со своего места и начинает кружиться, периодически поправляя ткань, которой обернуто ее обнаженное тело, чтобы та не сползла. Через несколько секунд к ней начинают присоединяться другие девушки, а спустя пару песен танцуют практически все. Обычно в гареме идет четкое разделение служанок с наложницами, но отсутствие хозяина дома и его свиты словно уравняло права тех и других. Сейчас мы не стоим на разных ступеньках социальной лестницы, не смотрим друг на друга с завистью и презрением. В эту минуту мы просто юные девушки, которые умеют веселиться. К всеобщему сумасшествию не присоединяются только фаворитки, продолжающие поглядывать на остальных со снисхождением, их персональные служанки, копирующие их взгляды, и я. У меня еще пока нет душевных сил для безудержного веселья. Но, по крайней мере, смех и радость большинства девушек заставляют меня немного приободриться и даже искренне улыбнуться. Может быть, в конце тоннеля все же есть свет. Если это так, то я буду бежать к нему, идти и даже ползти, только бы эта бесконечная черная полоса наконец закончилась.

Глава 12

После вчерашнего ударного труда сегодня вторая половина дня у всех девушек свободна, поэтому мы с Инас решили прогуляться по особняку и, в частности, осмотреть все дворы. Когда мне рассказали, что их четыре, я никак не могла понять, где и как они расположены. Получив четкие инструкции от одной из девушек, мы идем в направлении заднего двора.

– Итак, на переднем фонтан и аллейки с подъездной дорожкой, – перечисляет Инас. – На заднем сад и беседки для господина и его гостей. Внутренний – для женской половины, а второй – для прислуги.

Я киваю, рассматривая широкую лестницу, ведущую на второй этаж.