Разрешение жить

– Опозорила нас перед людьми, негодная! Как теперь по улице ходить?!

Хорошо, что мать вмешалась:

– Поздно уже орать! – цепким взглядом оглядела живот. – Какой месяц?

– Уже девять, – пробормотала Нино.

Забрезжила надежда. Мать всё уладит, уговорит.

Но и от матери услышала совсем не то, что хотела

услышать:

– Она вот-вот родит. Нам надо кому-то сбагрить этого ребенка. Чтоб никто ничего не узнал. У меня знакомая акушерка в Они как раз такими делами занимается. Продаст его каким-нибудь бездетным. Еще, может быть, корову новую купим. Пока заприте ее в комнату и смотрите, чтобы не сбежала. Хорошо, что скоро Рождество и все по домам сидят. Нам свидетели не нужны.

Брат, немного успокоившись, втолкнул Нино в свою пристройку.

Вырванный клок волос и пылающее лицо не заботили ее совсем. Куда больше терзала мысль: «Они продадут моего мальчика без всякого сожаления. Надо бежать… Но как?»

Нино дождалась, когда страсти утихли и родственники перебралась поближе к столу залить стресс вином, не дожидаясь праздника. И вылезла через окно.

На улице было пустынно. Начинало темнеть… Она шла уже больше часа, с надеждой вглядываясь в заснеженную даль. Показались очертания соседней деревни. Нино собрала остаток сил и направилась к крайнему дому. Через редкую изгородь было видно, что во дворе возится человек у поленницы дров.

– Откройте, пожалуйста! – крикнула Нино.

– Кто ты? – отозвался хозяин. – Я не узнаю тебя по голосу.

И пошел вперед, выставив руки перед собой.

– Неужели слепой? – мелькнула догадка у незваной гостьи.

Но ей было не до приличий, и она закричала:

– Помогите мне, я сейчас рожу!

– Мама, иди скорей!

Из дверей, вытирая руки о фартук, выглянула женщина средних лет.

– Посмотри, какой у нас меквле! – крикнул ее сын.

Через пять минут Нино сидела у железной печки и грела окоченевшие руки о чашку чая. Жизнь снова обретала радостные очертания.

Через час родился ее сын. Темо – так, как выяснилось, звали слепого хозяина дома – предложил назвать мальчика Габриэлом в честь Архангела, принесшего благую весть. Так и сделали.

– Я дам ему мою фамилию, чтобы никто не посмел косо смотреть на него, – предложил Темо. – Мне его Бог послал за все мои мучения.

Потом неожиданно попросил:

– Может, ты останешься у нас. Тебе всё равно некуда идти.

И рассказал свою историю.

Пять лет назад, как раз на Рождество, Темо готовился к свадьбе и чувствовал себя самым счастливым человеком в мире. Его жена была беременна, и впереди их могло ждать только всё самое лучшее, о чем вообще можно было мечтать.

В двенадцать ночи в деревне началась праздничная стрельба. Темо тоже вынес отцовскую двустволку и пальнул в небо. После выстрела наступила кромешная темнота. Ружье разорвалось у него в руках. Месяц он пролежал в больнице. Раны на руках залечили, а вот зрение вернуть не удалось. Жена, испугавшись дальнейшей жизни с инвалидом, сделала аборт и ушла к родителям. И вот сейчас, на Рождество, такая удивительная встреча…

Потом у Габо появились еще три брата.

* * *

«Пожалуй, не стоит ворошить старое», – подумал Габо и обрисовал свою мечту профессору самым тривиальным образом:

– Мне хотелось, чтобы отец увидел всех, с кем прожил эти годы…

Примечание

Меквле – человек, который первым приходит в дом после Нового года и приносит благополучие.

Пока еще есть время

…Русико сидела в коридоре возле кабинета гинеколога и тщетно пыталась сохранить душевное спокойствие. На данном этапе она вела исключительно здоровый образ жизни и всячески избегала любого негатива. Нервы, как известно, всему голова. Если хочешь забеременеть, надо быть спокойной как удав.

Но попробуй не реагировать, когда перед носом вопиющее безобразие. Без очереди пролезли уже три человека – и все «на пять минут что-то спросить». Их «пять минут» прочно выливались в полчаса. Вот тебе и визит по записи с номерным талончиком, который выдает электронная штуковина в вестибюле. Вот тебе и внешний вид, как в лучших клиниках Европы… «Нет, Грузию никакой Европой не исправишь», – подумала Русико. И как бы в подтверждение этих мыслей в кабинет заплыла толстая врачиха с беременной девицей на последнем сроке, кивнув очереди:

– Эта со мной.

– Наверное, какую-то свою знакомую ведет, – повторил кто-то, сидящий рядом, ее, Русико, мысли. Как тут было не обернуться на источник информации.

– За что, спрашивается, я заплатила 50 лар? – продолжала соседка, явно ища поддержки очереди.

Русико кратко согласилась, а соседка восприняла вежливый ответ как начало знакомства:

– У вас сколько детей?

– Ни одного, – обронила Русико и моментально уткнулась в мобильник.

Казалось бы, намек ясен – не лезь в душу, но эта клуша с немодной сумкой явно принадлежала к непонятливому большинству человечества и продолжала активно допытываться:

– А почему «ни одного»? Не замужем?

– Замужем, – сквозь зубы удостоила ответом Русико.

(Скажи ей, что не замужем, так тут же эта общительная мадам полезет предлагать в женихи своего соседа или троюродного брата, который «очень хороший, только временно не работает», то есть спит и видит, как бы вскочить на шею самодостаточной женщине. Знаем, проходили. Потому продолжаем внимательно изучать мобильник.)

Но соседку простой ответ не устроил.

– Никак не можешь забеременеть? – почему-то перейдя «на ты», продолжила она.