Девочки делают бизнес. Или как открыть свое дело и начать зарабатывать

Если и было в русском языке какое-то правило образования этнохоронимов, то Ксения его не знала. Однако то ли с рождения, то ли родителями в нее было заложено чувство гармонии, некое языковое чутье, и она без труда улавливала закономерности. Что касается жителей города, куда лежал путь к Юлиным родителям, то они либо челнинцы, либо челновчане. Но скорее челнинцы.

Ксения поделилась предположением, на что Юлька лишь злорадно улыбнулась. И то хорошо – взбодрилась, не засыпает.

– Юль, давай переночуем в Чебоксарах? Я верю, что ты можешь проехать пятьсот кэмэ за день, но не в этот раз, хорошо? Мы два часа потеряли в пробке, а час на МКАДе равен пяти часам на загородной трассе. Считай, ты двадцать четыре часа за рулем. Ну?

– Да что тут осталось? Дороги, смотри, пустые… Если сравнивать с Москвой.

На протяжении почти всего пути сёла боролись с подступающим лесом за право приблизиться к дороге. Пять минут назад к ней темной стеной подступал лес, а теперь он за перепаханным полем щетинится копьями верхушек, минута – и трассу от него отделяет дачный поселок с разноцветными крышами. Жаль, что он безымянный, у здешних населенных пунктов забавные названия. Ксения всмотрелась в приближающийся указатель. Что у нас там? О боже…

– Налево не поворачивай, – сдерживая смех, посоветовала Ксения. – Там – Лесные Хачики.

– Не поняла…

От мысли о том, что Юлька игнорирует знаки, стало совсем не смешно. А может, как почти все чайники (все-таки два года – небольшой водительский стаж), она не видит ничего, кроме обочины и дороги в радиусе двадцати метров. Проверять степень Юлькиной чайниковости Ксения не стала, она определила другую цель – уложить подругу спать, потому что внимание ее на нуле. Стоит вот этому лесовозу с бревнами затормозить, и «Крайслер» в него встрянет. Юлька приготовилась обгонять лесовоз, и Ксения вцепилась в подлокотники руками, в сиденье – задницей, на всякий случай зажмурилась, хотя левая полоса была свободной.

– Выдыхай, бобер. – Юлька сымитировала механический голос навигатора. – Обгон завершен. Так что там с хачиками?

– Деревня называлась Лесные Хачики, а вот… Смотри! Смотри на указатель! Обалдеть – Полевые Хачики. Налево нам не надо. Интересно, это как-то переводится?

– Ааа…

Да, тупит Юлька знатно, надо контролировать каждое ее движение.

– Бензина у нас сколько?

– Полбака.

– Точно? Датчик не врет? А то знаю я…

– Четверть точно есть. Да ладно тебе! Тут везде заправки, успеем доехать, если загорится лампочка.

Ксения не доверяла Юлькиному пепелацу и подозревала, что в нем зародился искусственный интеллект, причем весьма недружественный человеку, от него можно было ожидать чего угодно и когда угодно.

– Ладно, похоже, ты права. Давай остановимся и подышим воздухом, – нарушила молчание Юлька, – только проедем Москакасы… Блин, везде вы, москвичи, отметились.

Припарковались на обочине возле жиденькой лесопосадки. Юлька вытащила сигареты из бардачка, набросила куртку и, прикрывая зажигалку рукой, закурила, стоя спиной к машине. Ветер перебирал мех на ее капюшоне и закручивал спиралью нитку дыма, быстро его рассеивая.

Затекшие ноги и поясница требовали сменить позу, и Ксения вышла из салона, даже не надевая пальто, потянулась, блаженно зажмурившись.

«Крайслер» пискнул, одновременно раздался щелчок. Пританцовывающая Юлька остолбенела, развернулась всем корпусом. Из раскрытого рта валил дым, в округлившихся глазах было отчаянье.

– Фа-ак! – Слово она выдохнула вместе с остатками дыма, отбросила сигарету, дернула ручку дверцы и разразилась проклятиями. – Ты на фига его закрыла, а?! Чего тебе не сиделось?

– Что? Что случилось?!

Понимание приходило урывками, в мозгу поочередно вспыхивали слоги: «ЗА-ХЛОП-НУ-ЛА»…

Юлька заломила руки и завопила раненым медведем.

– Я думала, такое только у «Жигулей» бывает, – ответила Ксения, еще не до конца осознавая весь ужас своего положения. – Ты ж не предупредила…

– Ааааа! Не предупредила! Овца! Да, я – овца. Аааа! Теперь надо вызывать эвакуатор. Приехали! Отдохнули! Застряли возле Лесных Хачиков! Кому сказать – оборжутся.

Она села на корточки, прижавшись спиной к машине и запрокинув голову. Непослушными пальцами сломала сигарету, вытащила новую и долго не могла прикурить.

Порыв ветра, пронзивший до костей, четко дал им понять, что ехали они не на курорт, и если срочно что-то не сделать, то раздетая Ксения рискует простудиться. А обычный насморк у бортпроводника – это больничный на две недели, больничный – мало летных часов, соответственно, зарплата с гулькин нос; а если не взять больничный, то велика вероятность, что из-за перепадов давления насморк осложнится отитом или гайморитом.

Телефоны, сумочки, документы – подлый «Крайслер» все взял в заложники.

– Никуда с тобой больше не поеду, – бросила Ксения, развернулась навстречу потоку машин и подняла руку.

Пропыхтел лесовоз, не остановился. Мужик за рулем внедорожника сделал вид, что не заметил мерзнущую девушку на обочине. «Ланос» с московскими номерами тоже пронесся мимо. Немного отошедшая от шока Юлька бросила ему вслед:

– Москакаса! Лесной Хачик! – и добавила, вставая и тоже поднимая руку: – Неужели не видно, что мы не из этих? Что девушки в беде?

– Кому нужна твоя беда? – Ксения изобразила кривую улыбку, хотя зуб на зуб не попадал.

Место было будто заговоренное, водители здесь прибавляли скорость, а не останавливались помочь, хотя, по идее, спасти женщину-автолюбителя – самый простой способ почесать брюшко собственного мужского шовинизма.

Юлька молча сняла куртку и накинула на плечи Ксении.

– Будем греться по очереди. Интересно, если мы ляжем на дорогу и начнем умирать, тоже никто не остановится? Если это сработает, то я готова…

– Лучше подмени меня, а я посмотрю, вдруг что-то можно сделать самим.

То ли «Крайслер», который, будто строптивый конь, пытался сбросить женщин-наездниц, не до конца все рассчитал, то ли и правда безвыходных ситуаций не бывает – но Юлька не до конца закрыла окно с водительской стороны, оставила двухсантиметровую щель, и это давало надежду на положительный исход злоключения. Ксения засунула туда пальцы, надавила на стекло, но опустить его не смогла – машина решила не сдаваться без боя. Оставив попытки, она глянула в салон, на замки, закрывающие дверцы:

– Юль, посмотри, замки напоминают крючки, если вот сюда просунуть проволоку и дернуть, дверца откроется.

Юлька сгребла Ксению в объятия – аж ребра затрещали – и поцеловала в обе щеки:

– Гений! Ты просто гений. Осталось найти проволоку. Ты голосуй, а я побегу искать!

Пока Юлька исследовала замусоренную обочину, случилось чудо: черная «Тойота Лэнд Крузер» замигала поворотником, сбавила скорость и припарковалась возле «Крайслера». Медленно открылась дверца, и с Олимпа спустился избавитель – русоволосый мужчина средних лет с тонкими чертами лица и кошачьими глазами. Порыв ветра принес аромат дорогого парфюма. Ксения развела руками и кивнула на минивэн:

– Захлопнулся. У вас, случайно, не будет проволоки?

Мужчина вскинул бровь:

– Вы хотите сказать, что владеете навыками взломщика?

Безразличное лицо вытянулось, словно он увидел Копперфильда, почему бы не подогреть его интерес?

– Мне нужна длинная жесткая проволока.

– Уверены, что жесткая? – мужчина распахнул багажник.

– Да. Примерно такой длины. – Ксения показала, как рыбак показывает «вот такую рыбину».