Любовь vs зависимость

– Самое прямое! – гневно прервал мою речь Адамс. – Моя Ева умерла не от болезни и не погибла от рук преступника. Не стала жертвой катастрофы или несчастного случая. Она сама ушла из жизни. Зажгла полсотни свечей, увешала все стены ванной его фотографиями, включила альбом с его песнями и перерезала вены. Мы пришли слишком поздно, слишком поздно…

Он закрыл лицо руками, его плечи вздрогнули, но Дон быстро справился с собой.

Вот оно что! Глупая фанатка.

– Мы просто застряли в пробке. Был гололед… Если бы мы с женой не задержались, то успели бы ее спасти, – глухо продолжал он, сжимая кулаки. – Врач сказал мне, что ничего нельзя было сделать. И что не она одна такая. На прошлой неделе, сказал он, девчонка шестнадцати лет взяла в руки его фото и спрыгнула с крыши двадцатиэтажного дома. А до этого были другие. И еще будут.

Он поднял на Рэма глаза, полные ненависти.

– Вот я и решил положить этому конец.

Рэм продолжал смотреть на него мрачно, но молча.

– Послушайте, господин Адамс. Я не знаю, что именно вы задумали, но месть не утешит вашу боль. И Рэм не виноват в смерти вашей дочери. Он даже никогда о ней не слышал, – надеюсь, что мой голос не слишком сильно дрожал, когда я произносила эти слова.

– Теперь услышал, – усмехнулся Дон. – И запомнит имя Ева Адамс на всю оставшуюся жизнь.

– По крайней мере, он не собирается нас убивать, – подумала я. – Но что тогда он задумал?

А вслух сказала.

– Сотни подростков каждый год уходят из жизни по собственной воле. И по совершенно разным причинам. Несчастливая любовь, конфликты в семье, проблемы в школе. И среди фанатов процент самоубийств не так уж велик. Подростки бегут от действительности, с которой не могут справиться. В этом возрасте психика еще неустойчива…

– Что ты мне читаешь лекцию по психологии?! – снова прервал меня Адамс. – Много ты понимаешь в этом!

– Кое-что понимаю. Я сама – фанатка Рэма. И очень ярая. И наделала в жизни из-за него немало глупостей. Но не резала вены и не прыгала с крыши!

Дон посмотрел на меня презрительно.

– Значит, у тебя хватило ума или денег получить доступ «к телу», – усмехнулся он. – Моей Еве повезло меньше. Но больше этого не будет. Ни одна дурочка уже не станет сводить счеты с жизнью из-за этого красавчика.

И он вынул из кармана нож с широким зазубренным лезвием. Я невольно вскрикнула. Рэм молчал. Он даже не пошевелился, продолжая глядеть на Адамса с мрачной решимостью.

– Остановитесь, прошу вас! – взмолилась я. – Что вы хотите сделать?

– Немного подправлю его смазливую мордашку, – с готовностью пояснил Дон, пробуя пальцем остроту лезвия.

– Боже! Нет! – я дернулась вперед, совершенно забыв, что привязана.

– Сперва я хотел убить тебя, Ален, но потом передумал, – не обращая на меня внимания, разглагольствовал Адамс. – Я представил, сколько дурочек захотят последовать за тобой. Нет, я придумал кое-что получше. Этот нож оставит на твоей слащавой физиономии такие шрамы, что ни один пластический хирург не поможет. Я сам его затачивал.

– Неужели вы думаете, что это сойдет вам с рук? – отчаянно пыталась освободиться я, но скотч только сильнее врезался в запястья.

– Конечно, – усмехнулся Дон. – Когда все закончиться, я накачаю вас обоих алкоголем так, как уже накачал охранников. Пришлось влить в глотку каждому почти по бутылке коньяка. Благо, что бар у тебя, Ален, полным-полнешенек. Потом, когда вы оба уже будете в отключке, я вас освобожу. Вас, леди, отнесу наверх, в спальню. А господина Алена – поближе к кухне. Потом уйду через коллектор, предварительно замаскировав дверь в подвал, как и раньше. И сделаю анонимный звонок в полицию. Представьте теперь заголовки газет: «Аллигатор изуродовал Рэма Алена!», «Трагедия на вилле во Флориде!», «Охрана была мертвецки пьяна!», «Пьяная оргия на вилле Рэма Алена закончилась трагедией!». Ну, и так далее.

– Я все расскажу! Мы все расскажем! Вас все равно найдут!

– Да никто не станет меня искать, – засмеялся Дон. – Весь ваш рассказ сочтут пьяным бредом. Да вы и помнить ничего не будете, после той дозы, что я в вас волью.

– Ты, Дон – маньяк! – заорала я. – Не делай этого! Если бы твоя дочь знала, что ты задумал, она перевернулась бы в гробу! Она бы тебя прокляла!

– Перестаньте, леди, – скривился Адамс. – Будете так настаивать – аллигатор же мог изуродовать двоих, верно?

Я только застонала.

Адамс приблизился к Рэму, поиграл ножом перед его глазами. Достал из кармана небольшое зеркальце, поднес к его лицу.

– Ну, полюбуйся напоследок. Больше ты этого в зеркале не увидишь.

Рэм по-прежнему молчал.

– А ты парень с характером, – с невольным уважением в голосе произнес Адамс. – Я-то думал, что ты немного повизжишь. Ну, да ладно. Не хочешь ничего сказать?

Рэм молчал.

– Ну, как хочешь, – и Адамс спрятал зеркало.

Затем он поднес руку с ножом к щеке Рэма. Я закричала. Вдруг Рэм резко дернул головой, брызнула кровь, Адамс взвыл и выронил нож.

Я таращилась, ничего не понимая, а Дон выл, схватившись за запястье, и из-под его пальцев текла кровь. Кровь капала и с сережки Рэма, и с уголка его рта. Он сплюнул в сторону кровавой слюной.

– Тьфу! Дьявол! Ты меня порезал! – заорал Дон.

– Тебе лучше затянуть рану, а то истечешь кровью, – зло посоветовал Рэм.

Адамс скрипнул зубами, оглядывая пространство подвала. Но ничего подходящего для перевязки он, конечно же, не обнаружил.

– Ладно, придется тебе подождать, – он направился к выходу. – Поищу наверху, чем бы затянуть рану, да и кровь нужно стереть. Но я вернусь, не надейся. И мы продолжим.

С этими словами Адамс скрылся за дверью. Рэм тут же начал извиваться в своих путах, явно пытаясь освободиться.

– Как ты это сделал? – не могла удержаться от вопроса я.

– Звездочка. Бриллиант, – пояснил Рэм, морщась от усилий. – Я зажал ее в зубах и полоснул по его запястью.

Я представила, как нелегко было исполнить такой трюк: мотнуть головой в одну сторону, чтобы сережка на длинной цепочке качнулась настолько сильно, что достала рта, поймать ее зубами и тут же резко двинуть головой в противоположную сторону, чиркнув при этом по запястью. И все с одной попытки!

Но тут Рэм удивил меня еще раз: он дернулся резко всем телом и со вздохом облегчения вытащил из-за спины левую руку, а потом и правую. Он поднес кисти к глазам и покачал головой, освобождаясь от обрывков скотча. Было видно, что запястья растерты в кровь.

– Вот и пригодился, – сказал он, поправляя свой браслет.

– Как ты это сделал?

– Перетер скотч, зажал его между трубой и браслетом. Зря этот Адамс не взял веревку или капроновый шнур. С ним бы я так не справился.

Рэм потянул вверх ленты, которыми была прикручена верхняя часть его туловища, освобождая плечи, и выскользнул из них. Затем наклонился, и поднял нож, который валялся на полу возле его ног, разрезал оставшиеся ленты. Теперь он был свободен и вооружен.

И это стало весьма неприятным открытием для Адамса, который как раз появился на пороге с запястьем, перевязанным знакомой тканью в горошек. Это же мой шарфик!