В тихом омуте

– Понятия не имею. Вы будете ждать Николая Васильевича?

– Не знаю. А когда он вернётся?

Юля лишь пожала плечами.

– Они с Алевтиной Ивановной в город ещё утром уехали. Сказали, что по делам, но, наверняка, заедут к Лере.

– Лерка в город перебралась?

– Она живёт там с мужем.

Игнат качнул головой и даже языком прищёлкнул.

– Какие перемены. У всех жизнь ключом бьёт.

Они помолчали, Юля нервно ёрзала на лавке, не зная, что сказать, а Игнат, кажется, задумался о чём-то. На дома смотрел.

– Примите мои соболезнования, – вдруг ляпнула Юля. Игнат перевёл на неё прямой, непонимающий взгляд.

– По поводу чего?

– По поводу смерти прабабушки. У вас, как я понимаю, были хорошие отношения.

Игнат вдруг улыбнулся.

– Баба Клава была что надо. Бойкая такая старушка, волевая. Одна меня за проделки в детстве не ругала. Мать за ремень хватается, а она конфеты в карман суёт. Жалко, что померла.

– Вы с ней тоже не общались?

– Почему? Мать в город её привозила, недели за две до того, как она упала. Неожиданно всё случилось.

– Да, – согласилась Юля. И призналась: – Она мне нравилась.

– Серьёзно? Обычно она никому не нравилась. Они с отцом терпеть друг друга не могли, сколько себя помню, так и было. Алевтина её сварливой старухой звала. А у бабки просто характер был. Ну да, не божий одуванчик, кремень настоящий. Таких сейчас не делают.

– Вам достался большой дом, – осторожно заметила Юля.

Игнат красноречиво выпятил нижнюю губу. Она была пухлой, и без того привлекала внимание, а сейчас Юля и вовсе на неё уставилась. Хорошо хоть Игнат потянулся за плюшкой и начал жевать. А в ответ на её слова безразлично пожал плечами.

– Можно открыть там музей. Всяких побрякушек и картин для этого у бабы Клавы хватит.

Юля моргнула в лёгкой растерянности, не зная, насколько серьёзно относиться к его словам.

– Вы могли бы продать этот дом. Он стоит больших денег, самый центр, историческая часть города…

– Мне не нужны деньги, – легко отозвался Игнат. Уставился на недоеденную плюшку в своей руке. – Вкусно, – сообщил он в некотором удивлении. – Алевтина пекла?

– Нет, я.

Он удивлённо вздёрнул брови.

– Ты ещё и печёшь?

– Я, можно сказать, работаю тут поваром.

– Судя по всему, не только поваром, – заметил он, явно намекая на её неряшливый наряд для уборки.

Пришлось скромно улыбнуться и пояснить:

– Семейный бизнес.

Игнат жевал плюшку, запил её чаем, а сам всё смотрел на Юлю. От его настырного взгляда хотелось раствориться в воздухе.

– У Тетериных нет семьи, кроме Тетериных, – сказал он в конце концов. – Запомни это. Ты им не семья. Как и я, впрочем.

От его слов Юлю будто ледяной водой изнутри окатили. Она смотрела на Игната и не знала, что сказать ему в ответ. Как поспорить, какие аргументы привести о том, что он не прав. А Игнат вдруг поднялся, выдал сдержанную улыбку.

– Ладно, познакомились, и хорошо. Я даже рад, что никого из любимых родственников не застал. Что-то нисколько не соскучился. Думаю, они по мне тоже. Но ты привет им передавай. Хорошо?

Юля тоже поднялась, чувствуя себя ученицей за партой.

– Хорошо.

Игнат снова смерил её особенным взглядом, едва заметно усмехнулся каким-то своим мыслям, потом потянулся и взял с тарелки ещё одну плюшку. А Юле сказал на прощание:

– Пока, Золушка.

ГЛАВА 4

В конечном счёте, получилось так, что Юля едва ли не виноватой осталась в том, что Игнат Кудепов вернулся в город. Словно, она его самолично вызвала, ради каких-то своих неясных целей. А уж тот факт, что поила чаем с плюшками в беседке под яблонями, и вовсе граничил с приговором к расстрелу. По крайней мере, Юля под взглядами родственников именно так себя и чувствовала. Предателем. Со всех сторон только и сыпались вопросы:

– Как ты могла? Зачем ты его впустила? О чём ты с ним разговаривала?

– Во-первых, – стараясь не терять терпения, говорила Юля, – я его не впускала, он сам вошёл. Мы с Любой занимались уборкой в гостевом доме, и как он появился – не видели. К тому же, я никогда раньше его не встречала, откуда я могла знать, что это именно он? В первый момент я решила, что это новый постоялец.

– Поэтому предложила ему чаю выпить, – не без доли ехидства заметил Арсений. Рядом находились его родители, которые и без того смотрели на Юлю с изрядной претензией, а тут ещё любимый муж, как выяснилось, совершенно не собирался её защищать. Наоборот, Сеня разозлился и возмущался, кажется, больше всех остальных. И теперь уже Юля начала на него злиться.

– Если ты не хочешь, чтобы я поила чаем кого-то не того, – не удержалась она от упрёка в сторону мужа, – тогда не бросал бы меня одну с уборкой, готовкой и постояльцами!

– Хочешь сказать, что я не помогаю?

– А ты помогаешь? – в тон ему ответила Юля, и наградила мужа раздосадованным взглядом.

– Перестаньте ругаться, – попросила их Алевтина Ивановна. – Какой в этом толк? Юля, лучше скажи, чего он хотел?

Пришлось смирить своё возмущение, сделать глубокий вдох, и повернуться к свекрови. Пожала плечами.

– Я не знаю. Сказал, что хотел встретиться с вами, поговорить.