Круговорот чужих страстей

– О Беленьком? Плюнь.

– Плюну, – согласилась она и прибавила шаг, чтобы догнать Оксану, которая на них обернулась.

Перед дверями клуба толпились люди. Алёна остановилась в некотором замешательстве, Оксана Перевайко рядом хохотнула, и все посмотрели на Бурдовского. Тот, после секундной заминки, заверил, что всё уладит, и направился к охране. Алёне на самом деле стало любопытно, как он проблему решать станет. А Оксана негромко спросила:

– Тебе Серёга нравится?

Алёна глянула на неё в удивлении. Конечно, всё поняла и намёк уловила, но предпочла сделать вид, что всерьёз удивлена.

– Конечно, нравится. Он хороший парень.

Перевайко откровенно скривилась.

– Ты поняла, о чём я.

– Я поняла, – согласилась Алёна, не скрывая налёта сарказма. – Но это здесь не при чём.

– А он к тебе клеится.

– Подумаешь. Он периодически ко мне клеится, когда у него пауза между подружками.

Оксана вздохнула.

– А ко мне нет.

Алёна усмехнулась.

– А ты возьми инициативу в свои руки. Удиви его.

– Ага, удиви, – проговорила Перевайко в лёгком расстройстве.

– Ну что? – спросили у них из-за спины, когда Серёга вернулся. Вид он имел недовольный.

– Кажется, облом. Говорят, там всё забито.

– Приехали. Отдохнули.

Признаться, Алёна расстроилась не так сильно, как остальные. Аккуратно отступила в сторонку, когда другие собрались в круг, чтобы решить, что предпринять дальше. Уже подумывала, как бы улизнуть домой, и уже почти решилась это произнести вслух, как сделав ещё шаг в сторону, налетела на кого-то. Охнула, негромко извинилась, повернулась и, к своему огромному удивлению, увидела перед собой ни кого-то, а Тараса Артюхова. Вот ведь свезло.

– Извините.

– Девушка, не извиняйтесь. Если продолжать пятиться, вы ещё на кого-нибудь натолкнётесь. Оставьте извинения для них.

Он вновь был насмешлив, чуть пренебрежителен, но странным образом ему это шло. Холодность проясняла его взгляд. Однажды, на новогоднем корпоративе, Алёна видела Артюхова пьяным. Хотя, скорее, подвыпившим. Он был весел, улыбчив и с помутневшим от алкоголя взглядом, и в том состоянии, больше похожем на человеческие эмоции, он ей совсем не понравился, весь его лоск и важность стёрлись. А вот сейчас, даже когда он откровенно насмешничал и хамил, его глаза смотрели въедливо и проникновенно. И именно по этому взгляду и выражению лёгкой отчуждённости на лице, и вздыхали женщины их редакции, от мала до велика.

Но увидеть Тараса Артюхова здесь, у дверей ночного клуба, показалось Алёне странным. Хотя, эта обстановка, точнее, сама ночная жизнь и тусовка, ему отлично подходила, не смотря на сорокалетний возраст. Тарас не выглядел на свои года, это точно. Алёна прекрасно помнила своего отца в сорок лет, тот даже близко так не выглядел. Хотя, что сравнивать? Две совершенно разные судьбы.

Но почему-то в этот раз Алёна промолчать не смогла. Артюхов уже повернулся к ней спиной, она смотрела на его широкие плечи под кожей пиджака, кинула взгляд на его спутников, и достаточно громко сказала:

– Меня зовут Алёна. Ещё утром мы рядом на планёрке сидели.

Артюхов обернулся, впился взглядом в её лицо. Затем посмотрел на затихшую компанию молодых журналистов, затем снова на Алёну. И вдруг ухмыльнулся.

– И, правда. Я тебя узнал. – Он даже пальцами щёлкнул, подгоняя свою память. – Банк «Универсал-Кредит». Алёна…

– Золотарёва, – подсказали со стороны, и Алёна кинула в ту сторону возмущённый взгляд. А Тарас рассмеялся, оглянулся на своих спутников.

– Кажется, у нас весёлый вечер намечается.

– Журналистская тусовка? Я фигею, как весело.

Алёна посмотрела на мужчин, что пришли с Тарасом, оба выглядели моложе, чем тот, оба одеты весьма прилично, один даже в костюме, правда, без галстука. Выглядели скучающими и чуть недовольными. Зато с ними компанию молодых журналистов пустили в клуб беспрепятственно. И Алёна, которая ещё несколько минут назад мечтала незаметно улизнуть, послушно вошла внутрь, прислушалась к бешеному ритму музыки, который не могли удержать стены здания, пусть и со звукоизоляцией. Правда, присесть за столик им никто не предложил. Тарас махнул рукой в сторону бара, а сам со своими приятелями направился в зал. Этому никто не удивился, включая Алёну, правда, Артюхов оглянулся на неё, окинул оценивающим взглядом, который она, как ей самой показалось, с достоинством выдержала. Глаз не отвела и даже подбородок вздёрнула, чем заслужила очередную усмешку.

– Пойдём танцевать, пойдём.

Её потянули на танцплощадку, но настроения веселиться уже не было. Ей отчего-то хотелось быть поближе к Тарасу. Но что делать, если за столик её не пригласили? А так хотелось узнать… Послушать его, вне редакции, как он общается и что говорит. О чём думает. И расспросить о том, как он пишет и как подбирает темы. Ведь он их сам выбирает, Алёна это доподлинно знала.

– А кто пришёл с Тарасом? – прокричала она на ухо Бурдовскому, но тот лишь безразлично пожал плечами.

Алёна высматривала Артюхова довольно долго. И это было очень трудно, приходилось подпрыгивать и вытягивать шею, чтобы разглядеть их столик над головами танцующих и беснующихся людей. Хорошо, что вокруг все скакали и крутили головами, и её манёвры были не заметны и не удивительны. Но, в конце концов, она увидела, как Тарас из-за стола поднялся, ему явно кто-то звонил, он не спускал глаз с экрана телефона, и торопливо направился к выходу из зала. Алёна сомневалась всего секунду, на большее времени не было, необходимо было принять решение, и она его приняла. Приняла и тоже рванула к выходу. Понятия не имела, что будет делать дальше, но упустить возможность зацепиться и узнать о недостижимом Тарасе Артюхове хоть на йоту больше, чем все остальные, было бы жаль. И поэтому пригладила растрепавшиеся волосы, заправила вьющиеся пряди за уши, по щекам себя похлопала, пытаясь отдышаться, и из зала вышла. Остановилась в коридорчике, народа здесь было немного, но Тараса среди них не было. Алёна головой покрутила, высматривая его, немного постояла у стеночки, потом прогулочным шагом дошла до холла. Тарас сидел в низком кресле у стены, к ней спиной, и говорил по телефону. Вокруг шумели, но охранник цыкнул на молодёжь, и стало тише. А Алёна осторожно приблизилась и снова привалилась спиной к стене, разглядывая Артюхова и раздумывая, что дальше делать. Или не делать, вернуться в зал и выбросить глупые мысли подружиться с неприступным Тарасом из головы.

– Егорыч, ты ведь можешь. Не ври, что не знаешь, – говорил тем временем кому-то Артюхов. И голос у него в этот момент был точь-в-точь, как при разговоре с Рыбниковым, когда тот пытался в чём-то Тарасу отказать или противостоять. – Если он свалил из Москвы, мог и к нам податься. Да причём здесь заграница? Туда бы он не уехал, ты знаешь. Его бы не выпустили.

Алёна от стены отлепилась, и вся превратилась в слух.

– И что, что не в розыске? Он главный свидетель обвинения. Егорыч, ты ведь скажешь мне, если он тебе позвонит? Перестань, к кому ему здесь обратиться, как не к тебе, дружку-соратнику? Мне? Мне работу делать надо, на самого Пашку я чихал. Пусть сам крутится… А хотя бы и в Москву, – он хохотнул, – думаешь, не позовут?

Артюхов в кресле выпрямился, а Алёна, поддавшись порыву, метнулась обратно за угол и там остановилась. И снова дыхание переводила, будто только что из танцзала, где прыгала и отплясывала. И щёки загорелись ненормальным румянцев, приложила к ним ладони и поняла, что руки ледяные.

– А ты чего здесь стоишь?

Артюхов завернул за угол, и сразу увидел её. Остановился в шаге и вновь принялся её разглядывать. Алёне понадобилась вся её выдержка, чтобы встретить его взгляд и улыбнуться.

– Отдыхаю.

Тарас коснулся её плеча.

– Пойдём, выпьем чего-нибудь. Ты мартини любишь?

Алёна кивнула в лёгкой прострации. Сейчас она готова была согласиться на всё, что угодно, лишь бы задержаться рядом с Тарасом хоть ненадолго. А чтобы это произошло, нужно было убрать из глаз неконтролируемое любопытство, навесить на лицо улыбку поглупее и соглашаться на всё – на всё.

– Значит, ты Алёна.

Её улыбка стала шире, пришлось откинуть голову назад, чтобы Тарас смог смотреть ей в глаза. Они шли через зал, лавировали между танцующими, рука Тараса так и лежала на её плече, и вроде обосновалась там. Артюхов же продолжал Алёну разглядывать, даже её тёмных вьющихся волос коснулся, как бы играючи, и если бы не достойная причина, Алёна бы всё это пресекла. Кажется, Тарас позабыл своё правило не связываться с коллегами, или оно действовало только тогда, когда он находился непосредственно в редакции? А может, его опьянило предстоящее расследование? Ведь как выясняется, он знаком с Костровым-младшим.

Ну, почему, почему Артюхову так везёт?! Он даже Павла Кострова лично знает, даже если ему на него, как на человека, и чихать?

– Что Егорыч сказал? – спросил приятель Тараса, тот, что в костюме, заметил Алёну и протянул: – О-о. У нас компания?