Выйти замуж – не напасть

– Представляешь, – радовалась я, сообщая вечером Славе потрясающую новость, – меня хотят повысить!

Вместо ответной радости или какой-то понятной мне эмоции, Слава сдвинул брови.

– Повысить? Зачем?

– Что значит, зачем? – удивилась я. – Чтобы мне больше не сидеть напротив лифта и не бегать с подносом.

– А-а, – протянул он. Помолчал, обдумывая, после чего поинтересовался: – И где теперь ты будешь сидеть? Если не напротив лифта?

Я пожала плечами.

– Вроде меня поставят помощником секретаря Большакова. У неё большая нагрузка, всё время жалуется, что ничего не успевает. Значит, я буду сидеть в его приёмной.

– Ага. И кофе подавать только ему.

Я рассмеялась, потому что прозвучавшую догадку в его голосе расценила, как шутку.

– Надеюсь. Бегать по всем кабинетам, мне надоело.

Я, правда, радовалась предстоящему повышению. Конечно, ловила себя на мысли, что повышают меня не из-за моих заслуг, хотя и считала себя работником ответственным и прилежным, всё, что от меня требовалось, я делала вовремя и со всей старательностью. Но, если честно, мне было всё равно. Я считала, что заслуживаю толчка вперёд, а там уж я покажу всё, на что способна. Я готова была работать ещё усерднее, учиться, если понадобится. Ведь впервые в моей жизни у меня была работа, которая может привести к какому-то развитию и даже карьерному росту. Мне было интересно приходить в офис, узнавать что-то новое, знакомиться с людьми. Вот, например, со Славой я тоже познакомилась на этой работе. А если бы даже на ресепшен не устроилась, то мы с ним попросту никогда бы не пересеклись. Негде было бы. Помимо офиса строительной компании Большакова, мы с Владиславом Александровичем будто на разных орбитах вращались. Столкновение было невозможно. И я была благодарна тому шансу, который мне, наконец-то, выпал.

А будет ещё лучше, я уверена.

– Может, мне пойти учиться? – спросила я у Славы, когда мы ужинали вечером. Я приготовила ужин, салат и пожарила мясо большими кусками, как он любил. Никаких лишних углеводов за ужином. Мы сидели на его кухне, верхний свет был погашен, а на стене горел светильник, света было как от пары горящих свечей. Романтичный полумрак. Я ела салат, хрустела огурчиком и поглядывала на Славу через стол. Он резал мясо на маленькие кусочки и степенно пережёвывал каждый, казался погружённым в свои мысли. А когда я задала ему вопрос, перевёл на меня внимательный взгляд и так замер. Я терпела секунду, две, на третьей сдалась. Моргнула и спросила: – Что? Что ты скажешь?

– Скажу, что тебе это совершенно ни к чему.

– Почему? – Моему разочарованию не было предела. Ведь в своей голове я уже успела всё разложить по полочкам, осознать, чего я хочу, каким вижу своё будущее, а теперь любимый человек говорит, что мне это не нужно. Наверное, думает, что я не справлюсь.

– Потому что это не твоё будущее, – твёрдо ответил Слава. – Не хочу, чтобы моя жена сидела в каком-то душном офисе и подавала чужому мужику кофе. Даже если с образованием.

– Жена? – вырвалось у меня.

Слава ещё секунду вглядывался в моё лицо, в полумраке его взгляд показался мне тяжёлым и мрачным, но уже в следующее мгновение на его губах появилась ласковая улыбка. Он протянул руку через стол, коснулся моей руки и повторил:

– Жена. Любимая, ты же выйдешь за меня замуж?

Я снова моргнула, приоткрыла рот и так замерла. Наверняка, выглядела со стороны жутко глупо, но у меня никак не получалось справиться с изумлением. Я таращилась на Славу и ничего не могла сказать. А он ещё и из-за стола вскочил, вроде как смущённо сообщив:

– Я купил тебе кольцо, – и из кухни выскочил.

А дальше был тот самый особый момент, с преклонением колена, с повторением предложения руки и сердца, с дарением кольца. И Слава целовал мои руки, колени, губы, надел мне на палец кольцо с самым настоящим бриллиантом, а я была настолько ошарашена, обескуражена, что, кажется, даже не дала ему чёткого утвердительного ответа. Я лишь смотрела на него, слушала, разглядывала кольцо на пальце и пыталась остановить вихрь в голове. Всё повторяла и повторяла про себя: «Успокойся, успокойся… подумай».

А на пальце у меня красовалось кольцо с огромным бриллиантом. Оно было красивым, прекрасным, невероятно сверкало, но отчего-то меня пугало. До того, что мне приходилось напоминать себе, что я должна быть рада, должна быть счастлива, ведь любимый, идеальный, самый лучший на свете мужчина позвал меня замуж.

Я стану женой, у меня, наконец, будет своя семья, и все мои мытарства, несчастья, неудачи закончатся. Мама была бы рада.

– Завтра скажи Большакову, что увольняешься. Конечно, увольняешься, Маша. А когда ты собираешься работать? Я договорился, через месяц мы поженимся. Нужно же подготовиться, всё организовать, купить тебе платье. Столько дел. Да и что это за работа? Сидеть на телефоне и кофе подавать. – На этом моменте Слава улыбался. – У тебя теперь другая обязанность в жизни. Любить меня и заботиться обо мне. Как я люблю и забочусь о тебе.

Новость о том, что Владислав Калинин, завидный в городе жених, настолько влюбился и потерял голову от бесперспективной секретарши, разлетелась, как вихрь. И меня поздравляли, мне завидовали, шептались за моей спиной. А люди, с которыми я успела хоть немного сблизиться, все, как один твердили мне, чтобы я не вздумала брыкаться и бежала бегом замуж. Пока Калинин не передумал. Пока влюблён, смел и беспечен.

То есть, предлагали мне ухватиться за Славу руками и ногами и самой потащить в загс. Тащить мужчину в загс самой, мне не хотелось. Но в этом и не было необходимости. Слава рядом со мной светился от счастья, от радости и предвкушения. И если у меня и возникала мысль попытаться донести до него, что мы знакомы меньше четырех месяцев, и для вступления в брак этого, вроде бы, маловато, то все мои мысли и намерения разбивались об его счастливые улыбки и планы. Такая торопливость, резко изменившиеся планы на жизнь, меня тревожили. А все вокруг называли меня счастливицей.

Мы со Славой стали появляться вместе на различных мероприятиях, для чего мне пришлось экстренно обновить свой гардероб, точнее, практически полностью его поменять, сменив направление на классику и элегантность. Слава представлял меня своим знакомым, как невесту, кое-кого приглашал на торжественное мероприятие по поводу бракосочетания, но совсем немногих. А я в эти моменты мило и молча улыбалась, сверкала бриллиантом на пальце и демонстрировала лучшие стороны своего характера. То есть, любовь, уважение и покорность. Просто потому, что не знала, как вести себя в обществе власть имущих. Боялась сказать что-то не то или вызвать насмешку. По окончании вечера Слава непременно меня хвалил. А то и пояснял, что и в какой момент я сделала правильно. Видимо, для того, чтобы я запомнила и в дальнейшем поступала также. А я чувствовала себя настолько закруженной предсвадебной суматохой, новыми знакомствами, примеркой платья, которое шили на заказ и очень торопились, что не могла ничего проанализировать. Ведь для этого нужно было остановить весь этот вихрь событий, остаться одной и спокойно подумать. Возможности для этого у меня не находилось, ни одной. И вот наступает день, когда я в свадебном платье, с причёской и макияжем, вся собранная, взволнованная и торжественная (ах да, ещё и безработная!), стою в одном из красивейших парков закрытого загородного клуба, рука об руку со Славой, и слушаю речь регистратора брака. Всё случилось, как в какой-то сказке, песне, фильме, и мне невольно вспомнились слова из известной комедии: «Билли, сделай мне монтаж!», и вот я будто после этого монтажа, с приклеенной счастливой улыбкой, и оказалась именно в этом месте. Над головой свадебная арка с живыми цветами, рядом Слава в светлом итальянском костюме, за спиной торжественные нарядные гости, из которых мне знакомы от силы человек пять. А женщина-регистратор с красной папкой в золотые вензеля громко произносит:

– Объявляю вас мужем и женой! Жених, можете поцеловать невесту!

Я смотрю на Славу, он смотрит на меня, улыбается, наклоняется ко мне и прижимается губами к моим губам. Всё, я жена. Наверное, надо радоваться. Все взоры в этот момент обращены именно ко мне. И я улыбаюсь, смеюсь, прижимаюсь к плечу мужа, когда мы вместе поворачиваемся к гостям. Счастливые молодожёны.

– Везёт тебе, – приговаривала моя уже бывшая соседка по квартире, когда я забирала с прежнего места жительства последние вещи. – Ты теперь при обеспеченном муже. Не зря в большой город перебралась.

Наверное, да, не зря, мысленно согласилась я с ней.

Немного успокоившись, обрадовавшись прекратившейся свадебной суете, вернувшись из свадебного путешествия, которое мы со Славой провели на Кубе, я пришла к выводу, что все мои волнения и бунтующая интуиция не что иное, как следствие предсвадебного ажиотажа. Из-за этого я чувствовала бесконечную настороженность, внутреннюю напряжённость и мучилась от нехорошего предчувствия. А как этому предчувствию не быть, когда последний месяц за мной неотступно следовала Полина Григорьевна, а на телефоне раздавал указания Слава. А теперь, наконец, начнётся семейная жизнь, нам никто не будет мешать.

Я – жена. Жена.

Я повторяла это про себя, как мантру. Несколько недель, прежде чем окончательно осознала эту мысль. Пришлось привыкать к тому, что вся моя жизнь в корне изменилась. Мне не нужно было ходить на работу, не нужно было переживать о том, чем платить за квартиру, на какие деньги дожить до зарплаты, все вопросы о пропитании ушли в небытие. Это было странно, но я приучала себя к мысли, что это хорошо. Мне нужно радоваться отсутствию проблем в моей жизни, быть благодарной за такого заботливого и любящего мужа.

Слава, на самом деле, меня любил. Наверное. Даже прожив с этим человеком в законном браке пару лет, я не могу сказать, что именно он подразумевает под словом «любовь». Что он чувствует. Ко мне, к матери, к другим людям. Первые пару месяцев нашей совместной жизни прошли довольно спокойно. Я привыкала, а Слава меня учил. Ведь мы теперь жили с ним в одной квартире, в которой я так и не стала полноправной хозяйкой. Мне лишь выдавались указания, рассказывалось о правилах поведения. И до свадьбы я знала, что Слава ужасный педант. Я часто бывала у него дома, ночевала, удивлялась некоторым его привычкам и нюансам быта, но не считала нужным и позволительным что-то комментировать вслух. Понимала, что Слава очень зависим от того порядка, который он сам для себя определяет. К тому же, порядок в доме у него наводила не я, и не он сам, а приходящая домработница. И именно она, а не Полина Григорьевна, наглаживала ему рубашки и крахмалила воротнички, расставляла все вещи по тем местам, на которые их определил Слава, аккуратно смахивая пыль. А после нашей женитьбы, Слава решил, что надобность в чужом, приходящем человеке отпала, и женщину уволили. В её услугах перестали нуждаться, как в ставшей нашей общей квартире, так и в доме его матери. И все обязанности перенесли на мои плечи.

– Тебе же надо чем-то заниматься целыми днями, – удивлялась Полина Григорьевна. – У каждого в семье должны быть свои обязанности. Слава зарабатывает деньги, а ты жена, занимаешься хозяйством. Не многим так везёт.

Наверное, моя ошибка в том, что я изначально не стала спорить, отстаивать свои принципы и расставлять точки над теми буквами, которые мне казались важными. Но мне ненавязчиво твердили и твердили о том, что мне повезло. Не только Полина Григорьевна, но и все знакомые вокруг. Ещё около полугода после свадьбы, нас со Славой поздравляли при каждой встрече. И при этом на меня смотрели так, будто не понимали, с чего бы мне на голову свалилась такая удача. Будто я рядом с мужем смотрелась весьма странно. Но, наверное, надо отметить, что это всё исходило от знакомых Славы. С моими знакомыми и друзьями, которые появились у меня за время жизни в Нижнем Новгороде, у меня не стало времени видеться. Да и муж считал, что никого особо важного в моей жизни, за кого бы стоило держаться, и нет.

– Что за друзья у тебя? – вопрошал он, когда у нас с ним возник такой разговор. – Соседка по квартире? Или те бездельницы-секретарши, что сидели в офисе Большакова? По ним ты скучаешь?

– По-твоему, у меня больше нет знакомых в городе?

– А они есть? – всерьёз удивлялся он. Но затем вздыхал напоказ, делал смиренное лицо и разрешал: – Хорошо, встреться с друзьями. Я же не против. Но только, пожалуйста, делай это в то время, когда меня нет дома. Ты же не думаешь, что я отпущу свою жену одну куда-то вечером? С какими-то непонятными людьми?

И вроде говорил Слава правильно, и как бы переживая за меня, но после его смиренного снисходительного тона, мне становилось не по себе. И я невольно принималась задумывать о том, куда и с кем я пойду, если меня дома ждёт муж. Это же неправильно. А встречаться с подружками в то время, когда Слава на работе, как он предлагал, было весьма затруднительно. Потому что в это время работали и девчонки, это я неожиданно для самой себя превратилась в домохозяйку. И незаметно, неделя за неделей, месяц за месяцем, моё общение где-то помимо дома и с кем-то помимо мужа и свекрови, сошло на нет. Видимо, особой близости у меня с этими людьми и не было, Слава был в этом прав, ведь близкие друзья просто так из твоей жизни не пропадают. А тут мы перестали созваниваться, встречаться, и обо мне все благополучно позабыли. Как-то раз я случайно столкнулась с бывшей коллегой по одной из не самых перспективных своих должностей в магазине, мы остановились поболтать, и я следующие пятнадцать минут чувствовала на себе её завистливый взгляд и слушала, как она «радовалась» моему удачному замужеству. А мне после этой встречи стало очень горько. Пришла мысль, что до меня, на самом деле, никому дела нет. Мне либо завидуют, либо не замечают. Временами мы со Славой ходили вместе в гости, посещали различные мероприятия, официальные и не слишком, ездили отдыхать, но вокруг всегда были лишь его знакомые и друзья, с которыми я так и не смогла найти общего языка. Точнее, подружиться по-настоящему ни с кем не смогла, даже с такими же жёнами и подругами друзей мужа. Я была лишь приложением к Владиславу Калинину. Его красивой, но молчаливой супругой из провинции. Которой, непонятно почему, повезло отхватить себе такого супруга. Я знаю, что именно так меня и воспринимали. И никогда не принимали всерьёз. Да и Слава перед каждой встречей с его друзьями, как бы вскользь бросал мне:

– Молчи побольше, не болтай попусту. Никому не надо знать, что у тебя нет высшего образования.

Он говорил это без злости, опять же снисходительно, а мне становилось ужасно обидно. И я молчала, находясь рядом с ним, боясь, что любым произнесённым словом, кстати или некстати, опозорю себя, или того хуже – мужа.

Никогда раньше не задумывалась, что наличие высшего образования так много определяет в жизни. Наверное, не задумывалась потому, что мне, банально, было некогда об этом думать.

Но всё же в наших со Славой отношениях складывалось всё достаточно ровно. До определённого момента. Я старалась привыкнуть к статусу замужней женщины, говорила себе, мысленно повторяя чужие выводы, что мне повезло. И по многим признакам выходило, что мне, на самом деле, повезло. Как и говорила Полина Григорьевна, мне теперь не было нужды заботиться и переживать о завтрашнем дне. Я стала женой уважаемого, достаточно обеспеченного мужчины, при должности, за которую в городе его сильно уважали, а стало быть, и меня, как его законную жену. У меня появились наряды, о которых я раньше и мечтать не могла. Появился личный стилист, на первое время, который учил меня ориентироваться в стилях, прививал мне вкус, как говорил Слава, чем меня сильно смущал. От моего гардероба, от привычных вещей не осталось ничего, а всё, что я рисковала покупать себе, ориентируясь на собственный выбор, нещадно критиковалось. Без криков, указаний, оскорблений. У Славы очень хорошо получалось одним взглядом или наклоном головы показывать мне, насколько я не права и ошибаюсь в своих выводах и действиях. И это действовало куда сильнее, чем ссоры или скандалы. Ведь поскандалив, надлежало помириться, проявить какие-то эмоции после выброса негатива, а поставив жену на место только взглядом, сам Слава оставался спокойным и довольным своими действиями, а я чувствовала странную заторможенность и опустошение, потому что не знала, что делать со своей эмоциональностью. Ведь если бы я начала кричать на хранившего арктическое спокойствие мужа, можно было бы усомниться в собственной адекватности. В начале нашего брака я всё же пару раз срывалась, не понимая, как реагировать на ту или иную ситуацию, и в ответ не дождалась ничего, кроме холодного недоумения и проявления какой-то брезгливости во взгляде мужа. И я замолчала. Замолчала навсегда, как мне порой казалось. Давила и давила в себе недовольство, непонимание, озабоченность, тревогу от того, что что-то, кажется, происходит, что-то нехорошее, а я совершенно не понимаю, что со всем этим делать. Как поступить, как себя вести? И я невольно брала пример со Славы, который предпочитал выражать своё недовольство молчанием, а внешне оставался спокойным, как скала. И я смотрела и смотрела на эту скалу, с каждым днём с всевозрастающей озабоченностью ожидая проявления хоть каких-то чувств и эмоций.

– Не понимаю, чем ты недовольна, – порой говорил мне Слава, наблюдая мою нервозность. – У нас всё замечательно, разве нет?

Ответить ему мне было нечего. Вот честно. Наверное, замечательно. Но меня что-то без конца задевало, возможно, его проявившиеся неожиданно холодность и равнодушие, мне что-то не нравилось, а так, как Слава выглядел и старался во всём быть идеальным, я невольно принималась искать ответы в себе. Вот и получалось, что муж прав – все проблемы в нашей семье от меня.

За первые полгода нашего брака, этими мыслями я едва не довела себя до нервного истощения. Я похудела, я стала тихой и задумчивой, улыбалась только когда мы со Славой выходили куда-то вместе. Ведь его друзьям надлежало улыбаться, а мне лучиться от счастья. И я изо всех сил старалась соответствовать. А оказавшись в стенах нашего общего дома, я снова впадала в депрессию и унылые мысли. Но Слава этого, вроде бы, и не замечал. Мы могли не общаться с ним целый вечер. Он занимался своими делами, а я ходила тенью по квартире и выполняла его поручения. Говорила с ним, когда он задавал вопросы, улыбалась, когда он того хотел. И безумно боялась, что он не заговорит или не захочет моей помощи, и впадала в панику каждый раз, когда делала что-то не так, и муж это замечал. В такие моменты он устремлял на меня до того пронизывающий взгляд, что у меня всё внутри переворачивалось. Потому что он на меня не злился и не кричал. Он будто каждый раз во мне разочаровывался. Видел перед собой не красивую девушку, в которую влюбился, а никчёмную неудачницу. Без образования, без знаний, без работы, без каких-то своих мыслей, потребностей и стремлений. Порой с его губ слетали подобные замечания. Когда я умудрялась что-то сделать не так, ошибиться, Слава расстроено замечал:

– Хотя, чего от тебя ждать? Тебя же никто подобному не учил…