Упыриная наука. Дилогия

Я выплюнула на ладонь запеченную вместе с ватрушкой монету. Кроме монеты выпало нечто белое в красном соленом соусе. Как сейчас помню, позавчера плюшки были сладкие!

– Хороший знак – счастливая ватрушка! А я все думал, куда она подевалась, мы же все съели, – обрадовался маг.

– Остаться без зуба – очень хороший знак, – гневно пробурчала я, боясь упомянуть ненароком оставшиеся невредимыми части своего тела. – Все! Я никуда не иду!

– Это исключено, – отрезал он.

– Но я уже взрослая и сама могу решать!

– Взрослая ты будешь, когда тебе исполнится восемнадцать! – корректно напомнил учитель местные законодательные положения.

– Это завтра…

– Правильно! А экзамен сегодня. Так что немедленно отправляйся, не то опоздаешь!

Кинув зуб и монетку в печь, а заодно припустив туда и ватрушку, я крайне осторожно допила молоко (не дай бог еще стакан окажется с каким-нибудь счастливым лезвием или удачной пуговицей). Десна начала постанывать. Аличка порывалась заговорить ее, но не хватало, чтобы перед жаждущим обнаружить хоть какие-то зачатки знаний в моей голове лицом профессора щека в считанные секунды раздулась до размера футбольного мяча. Уж лучше опущусь до травничества и знахарства.

– Раэль, время поджимает! – суетился маг, собирая мне обед в дорогу. – Иди, одевайся!

– Хоть бы раз в жизни оно расширяло, а то все поджимает и поджимает, – недовольно бурчала я, возясь с травами.

Вот тебе и настой травяной. Пришлось заглядывать в свой негустой гардероб и выискивать нечто более-менее похожее на приличный наряд. Нашлась иссера-бежевая почти свежая блузка и черная юбка. Замечательно. В этом сойду за ботанье. Мурлыкая себе под нос, и страшно шепелявя, я утюжила блузку тяжелым железным утюгом, из которого валил такой пар, что закрой окна и можно зарабатывать неплохие деньги на услугах сауны. А снабди заведение пивной лавкой, так и вовсе разбогатеешь в считанные дни и никаких тебе экзаменов, билетов, фолиантов…

На плече, искрясь розовым светом и усиленно порхая стрекозиными крыльями, восседала Аличка, придерживаясь за мои волосы, как за лианы. Феечка бдительно наблюдала за процессом, чтобы я и здесь чего не напортачила. Почему-то она искренне верила, что я обладаю талантом попадать в неприятности… Процесс, тем временем, шел оперативно и близился к завершению. Досрочно завершиться ему помогло флегматичное замечание Алички:

– Кажется, Барсик жует твою гербарную книгу!

Я метнула бешеный взгляд на дымчатого толстого кота, зажавшего в зубах корень валерианы. Кот, как партизан, сначала застыл на месте и сощурил глаза, затем присел, прижав уши к голове и хвост к туловищу. Пару секунд мы обменивались взглядами, а потом я носилась за котом, пытаясь отобрать у него свое домашнее задание! Я столько ждала, пока корешок подрастет, созреет, будет в самом соку, сушила его, изучала, описывала и как же я заявлюсь на экзамен с пробелами в книге?

– Барсик, зараза, отдай немедленно!!! – рычала я, прыгая за ним под стол, на кровать, на стул, наводя основательный бедлам в своей комнате. Но Барсик, проявив чудеса акробатики, скакнул на кровать и юркнул через открытое окно на улицу, жалобно мяргнув при приземлении. Ни секунды не мешкая, я проследовала его же траекторией и… менее грациозно вывалилась из окна прямо на любимые цветы Аласса, завезенные из нашей родины – Эсаила, и с таким небывалым трудом взращенные и выхоженные на грубых вампирских землях. Лежа на влажной земле в легкой ночной сорочке, я рассматривала испугавшиеся бутоны Зелиники. На тонких, как нежный побег березы, стеблях, без листьев и почек царственно восседал полураскрытый сиреневый бутон, являющийся скорее продолжением стебля, нежели отдельным цветком. Возвышающиеся над землей сантиметров на двадцать, они росли густой кампанией, тесным кольцом обвив весь домик по периметру. А на ветру, нежно покачивая сиреневыми головками, роняли золотую пыльцу, которая, разносясь по окрестностям, удобряла почву.

«Пусть земля вам будет перегноем», – подумала я, отряхивая с себя трупики зеленики. Поднявшись, впервые обратила внимание как высоко расположено окно, и что работает оно только на выход, на вылет или на падение. Тут нога принялась подавать странные ноющие сигналы, будто хотела сообщить, что с ней что-то не так.

– Замечательно! – бурчала я, прихрамывая и добираясь до входной двери. Деликатно постучала. За ту гамму эмоций, что отразилась на лице старика Аласса, можно было выдать ему высшую актерскую премию Нории.

– Как ты… что ты опять натворила? – увидев, что я перепачкана землей и золотой пыльцой Зеленики, прокричал маг.

– Ну почему сразу натворила? – искренне изумилась я. – И почему сразу я…

– Моя Зеленика! Мои цветы!

– Да все будет в порядке, – из моих уст это прозвучало как-то неубедительно.

На этом злоключения должны бы уже закончиться, ведь хорошего помаленьку. Как бы не так. Хорошее решительно настроилось завалить меня щедрыми дарами. На кухню влетела ошарашенная феечка, нервно взбивающая крылышками воздух и даже побелевшая; схватилась руками за щечки и пропищала:

– Там такое! Там горит, огонь, дым… скорей!

Бросившись на подвернутой ноге в комнату, я с благоговейным ужасом обнаружила остатки блузки, которую с кровожадным шипением поедал утюг. Из-под окна доносились ругательства мага, вокруг порхала паникующая феечка, нога и десна, сговорившись, выступили единым болевым фронтом, а остатки блузки продолжали страдальчески плавиться под тяжелым утюгом. Я быстро убрала утюг в безопасное место и кинула блузку в мусорное ведро. Нацепив первую попавшуюся мятую кофту, надев юбку и собрав все необходимые курсовые и гербарную книгу без валерианы, я решила по-тихому смыться, пока маг не заметил сгоревшей одежды. Заметил он ее тогда, когда я уже была на полпути к школе – его яростный крик услышали, наверное, даже в столичном замке, неподалеку от которого находилась и школа, и наше новое жилище.

На экзамен я, как и положено даме, опоздала на 15 минут. Долго стучала и меня долго не пускали, уверяя, что Раэль Яан ви То`орп выглядит иначе, что она приличная одаренная девушка из благополучной семьи, а я какая-то страшная и немытая проходимка, а денег они не подают. Это мне, видите ли, на паперть. Даже путь указали.

Не знаю, откуда они понахватались этой чуши, но честь моя уже была попрана. Убедив-таки комиссию, что я и есть та самая приличная одаренная девушка из благополучной семьи, я была пропущена в кабинет, в котором уже в страшных муках и самобичевании нерадивые адепты пытались выжать из себя знание. Выслушав не слишком искренние извинения, я подошла к кафедре и бодро поздоровалась с директором Яном Птичкиным. Тот, ошарашено окинув взглядом больную и хромую меня, предложил вытянуть билет из другой кучки, поскольку в аудитории сдавали экзамен второкурсники. Меня обрадовали, что, если повезет, то это мои будущие одногруппники. Сомнительная радость. Криво улыбнувшись и пристроив рядышком выломанную в лесу сосновую палку, я плюхнулась на стул и принялась читать билет, который тут же испачкала тягучей смолой.

Всего четыре вопроса. Первый по травоведению и знахарскому делу, звучит так: «Валериана. Свойства, описание, наглядная демонстрация и применение в знахарском деле». Замечательно, как мне объяснить, что валериану съел кот? Что он же вылакал половину зелий, содержащих ее экстракт? Начеркав на листочке пару заковыристых предложений, я перешла ко второму вопросу. Боевая магия. Другое дело. «Требушет. Механизм действия, устройство и способы магического воздействия». Разъяснить педагогу, как превратить эту деревяшку в кучу щепок и как придать ей боевой мощи не стоило мне и труда. Да раз плюнуть! Накатав два листа текста с картинками и формулами, я, довольно выдохнув, перешла к третьему вопросу. Теоретическая магия. «Структура заклинания». Э-э… помнится, там есть начало… середина, кажется, конец… Подумав, что чего-нибудь да наплету по этому вопросу, вспомню заклинания и покажу на практике, перешла к последнему. Не прочитав, вернулась к третьему вопросу, уточнила, что предмет называется теоретическая магия, начеркала всплывшие в памяти знания. Всплыло немного и все более нецензурное. Четвертый вопрос. Расология. Вампиры. Конечно, куда без них. «Община Скитальцев. Быт, развитие, отличия от прочих общин». Этот вопрос зиял большой дырой в моих знаниях по расологии. Что за невезуха? Именно те вопросы, которые я хуже всего знала! Ну, это, в общем-то, как всегда. Кажется, что в голове пусто, а перед скучающими глазами экзаменатора вспомнишь все, что надо и не надо. Чаще, конечно, последнее…

Поняв, что подходить к экзаменаторам, держащим морду «лопатой» все-таки придется и лучше поздно, чем никогда, а также, вспомнив еще с десяток оптимистических пословиц, я сдалась и села на краешек стула перед первым профессором. Точнее профессоршей. Дородная человеческая дама средних лет, с короткими кудрявыми пепельно-сизыми волосами и небольшими очками, постоянно сползающими на кончик носа, отчего, казалось, что она смотрит на тебя сверху вниз, с напускным цинизмом и напыщенной предвзятостью.

– Валериана. Свойства, описание, наглядная демонстрация и применение в знахарском деле, – робко прочла я. Дама улыбнулась и что-то черкнула на листочке.

– Ну, давайте, Раэль, расскажите, как валериана может помочь… гм, в вашем конкретном случае?

– В моем? – передавая ей свою гербарную книгу, удивилась я, – в моем может помочь только стопка первой вытяжки. Если не разбавлять…

Она пристально посмотрела на меня поверх очков, хмыкнула, ловким движением посадила очки на переносицу и, наклонившись ко мне ближе, подмигнула:

– Не стоит так переживать, ты девочка умная. Ум с тобой до конца, а внешность быстро увядает.

Нет, ну, я конечно не красавица, но не до такой же степени. Впрочем, мою звезду на лбу приняли-таки за печать мудрости, что тоже неплохо.

– Конечно, вам не восемнадцать, – протянула я, – в смысле, в нашем нежном возрасте внешность может очень сильно подпортить самооценку.

Она вновь одобрительно хмыкнула и начеркала на листке пару каллиграфически ровных рун. Я благоговейно пересказала все, что таилось в закромах моих знаний о валериане и ее расчудесном корне. Вспомнила и о Вехе ядовитом, который часто путают с валерианой и который помогает отправиться на свидание к почившим родственничкам. А потом, чудо-знахари, бегают к нам и просят вернуть нажравшихся Веха на грешную землю. Приходится возвращать. Женщина вновь сделала пометки. Мне всегда было интересно – что же там пишут эти экзаменаторы? Может они сидят с умным видом, а сами кроссворды разгадывают? Тем не менее, женщина располагала к себе и создавала по непонятной причине приятное впечатление.

– Ну что ж, замечательная книга, очень хорошая. Качественно описаны заклинания, составы зелий, действие. Гербарий тоже неплох, только, где сама валериана?

Я судорожно вытащила из сумки пять пузырьков из темного стекла с зельями и картинно указала на них.

– Угу, – очки снова сползли на нос, – а сам экспонат, полагаю, кот утащил?

– Как вы догадались?

Она рассмеялась негромко, но от души и ответила:

– Милочка, за те сорок лет, что я тут преподаю, это тридцать пятый случай отсутствия в гербарной книге валерианы. Коты известные гурманы и плуты. Как начнешь засушивать корень,… тут уж берегись! Что ж, по моему предмету могу поставить тебе пять. Отлично.

Она сделала отметку в ведомости и указала на соседний стул. Собрав пожитки и уложив гербарную книгу обратно в сумку, я присела на краешек соседнего стула и сжалась. Передо мной восседал грозный орел и смотрел на меня так, будто я прилюдно назвала его жалким воробьем. Взгляд профессора пригвоздил меня к стулу и обездвижил. Застыв и не меняя выражения лица, я следила за тем, как шевелятся губы преподавателя, не сильно понимая, что он говорит.

– Ну-с, мисс Яан ви То`орп, номер вашего билета? – писклявый, не к месту, голос профессора вывел меня из ступора и заставил улыбнуться. Генитальное предположение о причине такой писклявости не давало мне покоя и я едва сдерживалась, чтобы не хихикать.

– Номер двадцать семь, – я в такт ему взвизгнула и стушевалась. Ну, простите, случайно я…

– К вашему виду подошел бы тринадцатый, – надменно чихнул он.

– Да к вашему, знаете ли, тоже был бы весьма кстати.

Профессор, с каштановыми прямыми волосами, облепившими его голову, как прилипшие к яйцу перья, сморщил аристократически прямой и острый книзу нос, и выдал:

– Ваш вопрос, деточка.