Притяжение II

Она каждый день слушает истории жизни других людей. Истории, навсегда перевернувшие чей-то мир. Истории, убивающие или воскрешающие души. Истории, полные зла, боли, ненависти, кошмара. Полные чужих пролитых слез, бессонных ночей, резаных вен. Истории, наполненные жизнью. Но они отражались в ее глазах полным безразличием. Может ли такой человек помочь мне чем-то? Способна ли она вообще что-то чувствовать? Не уверена, что глухая душа способна исцелить умирающую…

– Мы сейчас говорим не обо мне. Но, как понимаю, вам разбили сердце?

– Разбили сердце, – я попробовала на вкус слово, все так же стоя в дверях. Если бы мне просто разбили сердце, было бы не так больно. Мне порвали на куски душу, после чего топили куски в серной кислоте, а потом то, что осталось, бросили на съедение голодным гиенам. Так что там сказала доктор? Да, кажется, профессиональный термин…

– Это называется – принятие неизбежного. Как вы, должно быть, знаете, существует пять стадий. Отрицание, гнев, торг, депрессия и после – принятие. Скажите мне, Амелия, вы готовы принять произошедшее?

Я молча и с грустью смотрела на женщину. За ее спиной в рамочках висели дипломы. За заслуги, за достижения, за помощь… Положив на стол деньги, ровно столько, сколько стоит прием, я развернулась и молча вышла из кабинета. Лишь на улице смогла вздохнуть полной грудью и поняла, насколько прекрасно – дышать. Просто так стоять, закинув голову наверх, смотреть, как там, высоко в небе, чуждые земных трудностей и проблем, парят ласточки. Они кричат, а их крики уносит ветер и растворяет в вечности. У них все просто. Любовь – это любовь. И только мы, люди, любим усложнять и рвать свое сердце. Такое чувство, что без страданий наша жизнь не будет полноценной. Словно страдания говорят нам, что мы все еще живы. Но чего стоит такая жизнь?

– Ну, подруга, гони деньги, – Итан выставил руку, сорвав куш. Я и пяти минут не провела в кабинете леди Шизика.

– Да иди ты, дурень, – злобно шикнула она, обнимая меня за плечи.

– А теперь послушайте меня. Верно говорю. Ваши мозгоправы ни черта не смыслят в излечивании душ. Трепом ее не вылечить.

Итан абсолютно прав. Я не хочу говорить. Не хочу думать. Мое желание – я бы легла на поверхность воды и пусть она уносит меня, далеко-далеко, на середину океана, где абсолютная тишина. Лишь тишина способна излечить душу. Рано или поздно, она отринет стоны, омертвеет и перестанет бороться за жизнь, обвиснув безвольным флагом.

– Ну и что ты предлагаешь, доктор умник?

– Танцы, – абсолютно серьезно заявил парень. Мы подняли на него взгляд. Одри – злой, я недоуменный.

– Нашел время для стеба, – подруга сердилась, стараясь защитить меня.

– Нет, Одри. Он прав, – Итан засветился, демонстрируя жестом «я же говорил!». – Я не хочу говорить об этом. Ни с кем. Даже с тобой. Прости, я просто не хочу. Хочу забыть обо всем.

– Только на танцах ты сможешь излить все страдания своей души. Значит так, подруга. У меня из Аргентины подвалил друг – Мигель. Преподает танго. Страстный мачо-красавец, но притронется – руки ему оборву. Сегодня вечером дает открытый урок. Так что, дамы, надевайте бальные туфельки, мы пойдем латать раны нашей прекрасной Золушки.

Я невесело улыбнулась. Кто бы мог подумать – я и танцы. Мне казалось, что мы не созданы друг для друга. Но, Мигель пояснил, что нельзя быть не созданным для танца. Танец – естественное состояние человека и его души. Только во время танца мы можем быть настоящими. Можем любить, ненавидеть. Можем показать все тысячи оттенков собственных эмоций и только нам выбирать, чем он закончится. Танец с партнером учит доверию и поддержке, взаимоуважению и силе, отваге довериться и ответственности оправдать доверие.

– Я бы оправдала его доверие, – Одри многозначительно поиграла бровями, глядя на нас с Итаном.

– Да ты пошлячка!

– Это да, – улыбнулась она, вставая в стойку с Итаном.

Поскольку на парные занятия по классике жанра мужчин ходит в два или три раза меньше, мне представителя сильного пола не досталось. Совру, если расстроилась. Напротив. От мужиков мне сейчас нужно держаться подальше. Но я рано радовалась. Мигель решил, что составит мне компанию и будет моей парой.

Меня стиснули в цепких аргентинских объятиях. Магнетизм латиноамериканского мачо полностью оправдывает себя. Жгучие черные глаза, в которых горят огни ночного города, черные смолянистые волосы, вьющиеся крупными кольцами и спадающие почти до плеч, кожа, познавшая вкус южного солнца и мышцы, искусно слепленные многочисленными тренировками. В небольшом зале, окруженном зеркалами, играло страстное танго, а от нашего преподавателя, одетого в обтягивающую белую майку и трикотажные брюки, исходила аура опасности и притона. Невообразимое сочетание.

Все первое занятие мы вдохновлялись прожигающей кровь музыкой и тренировали стойку. К концу первого часа я была заинтригована, возбуждена и измождена. Вдобавок болело все тело, в особенности там, где были мышцы, чей покой я не тревожила, кажется, с самого рождения. Мы делали растяжку, разучивали па, вдохновлялись проникновенными речами Мигеля. Насколько захватывающе он описывал то, как танцуют танго в Аргентине. Как мы должны чувствовать партнера. Что танец – это диалог. Мы словно ступаем по хрупкому льду, который может разрушиться от неверного движения и унести в пропасть. Будто каждый наш шаг, каждое движение руки, каждый взгляд – жизненно важная необходимость. Позиция, о которой мы заявляем. По окончании тренировки – через два часа – мы сидели в раздевалке все сырые, уставшие, но довольные. Впервые за целый месяц на моем лице появилась улыбка. Не вымученная, не вежливая или официальная, а настоящая, искренняя. Словно прощальный кивок умирающей души. Даже щеки порозовели, и отступила тошнота.

Физические упражнения, свежий воздух, отдых и хорошее питание – залог прекрасного самочувствия и работоспособности. Я отметила про себя, что, возможно, даже третий пункт из списка Одри не такой уж и лишний.

– Это куда это ты смотришь, – жадно глотая воду из бутылки, усмехнулась подруга. – Уж не на прекрасный ли торс господина Мигеля? Настолько мужественный и настолько… голый.

– Как думаешь, мне стоит с ним переспать?

Итан подавился, разбрызгав воду на нас.

– Эй, осторожней!

– Ты в своем уме, Амелия? Даже не думай. Мигель мой друг. Ты мой друг. Никакого секса между друзьями, усекла? – он тоже был мною недоволен. Друзья с завидным постоянством выказывают недовольство моим поведением.

– Не вы ли говорили, что мне нужно, скажем так, смахнуть паутину с моих пещер?

– Пещер? – скривив бровь, Итан опустил взгляд туда, куда друзья мужского пола обычно не смотрят.

– Я тебе сейчас в глаз дам.

– Ты лучше ему дай, – шепотом протянула Одри, наблюдая, как в нашу сторону, покачивая бедрами, шествует аргентинский красавчик. У меня даже слюнки потекли. Пожалуй, чтобы окончательно убить в себе остатки прежней трепетно-стеснительной Амелии, я должна это сделать. Буду рассматривать это как своего рода психотерапию. Ну, хоть признала себя психом, – злорадствовало подсознание.

– Как вам занятие? – держа в руках полотенце, перекинутое через шею, поинтересовался Мигель. Он говорил с невероятно сексуальным акцентом, и мы с Одри терялись, куда смотреть – на его прекрасно слепленный рот или идеально вылепленные мышцы на обнаженном теле.

– Боюсь, они сейчас не в состоянии ответить тебе, бро. Но я в восторге. Ты существенно вырос. Не хочешь вечером зайти потусить на моей трене? Не растерял еще навыки брейка?

– Так мистер и брейкингом увлекается? – хлопая ресницами, восхитилась Одри, пихая меня локотком в бок.

– Может, сходим сегодня в клуб? Все вместе? – предложила я. Друзья глянули на меня как на полоумную. Они прекрасно понимали, что я задумала. А что я задумала? Помню слова Одри на счет грязного и быстрого секса в кабинке туалета, который, как правило, происходит после знакомства на танцполе. Думаю, стоит нам с Мигелем пообжиматься на танцевальной площадке, как последует продолжение. А мне сейчас как никогда нужно что-то, что встряхнет меня. Секс без обязательств станет первым этапом моей новой жизни. В конце концов, раз уж Генри позволяет себе беспорядочные половые связи, почему я не могу заняться тем же самым? Может, в этом есть какой-то смысл?

– Гавана еще работает? – вопрос предназначался Итану.

– Да, там по-прежнему крутят отличную кубинскую музыку.

– Отлично. Предлагаю встретиться там. Отработаем ваши знания на практике. Леди, – Мигель поцеловал наши ладошки и отправился в душ.

– Очень отработаем, – веселилась Одри, намекая совсем не на танцы.

– Секс втроем? Или вы им по очереди планируете пользоваться? – с интересом вопросил Итан. Мы растерянно переглянулись.

– Ладно, тебе секс нужнее, чем мне, – нехотя согласилась Одри. Я восторженно потерла ладошки, предвкушая жаркий вечер.

* * *

Вечер действительно выдался жарким. Это лето, кажется, решило побить все рекорды, и дневное солнце нещадно плавило асфальт до состояния тягучей карамели, а траву жарило, словно поджарку для супа. Вечером, по классике жанра, должна была спускаться приятно освежающая прохлада. Но, судя по всему, спустилась она куда-то не туда, поскольку было душно и жарко, несмотря на то, что мы нарядились в короткие трикотажные сарафаны на бретельках. Свободный крой юбок должен был позволить, как выразился Мигель, отработать полученные на уроках навыки. Честно говоря, мне не терпелось. И это я о танцах. Никогда не думала, что смогу их полюбить. То ли тому виной харизматичный до дрожи в коленках преподаватель, то ли мне это было необходимо сейчас, но я чувствовала потребность в движении.

– Ну и где они? – Одри недовольно расхаживала взад-вперед перед входом в клуб. Я, под доносившуюся музыку, неуклюже повторяла танцевальные па, которые мы разучивали, в несколько вольной интерпретации прямо посреди дороги. – О, явились, наконец!

Если внешний облик Мигеля ничуть не удивил – белоснежная майка, плотно облегающая рельефные мускулы и темные трикотажные брюки, то одетый под стать Итан выглядел необычно. Ни тебе широких штанов, ни свободной рубашки. О, этот блеск в глазах Одри я узнаю из тысячи.

– Ничего не хочешь рассказать? – шепнула я, наблюдая, как покачивая бедрами и веселясь, к нам подходят наши кавалеры.

– Отстань, – шикнула она. Ага. Значит, я права.

В Гаване я никогда прежде не была. Вообще, проще было перечислить места, где я была, чем те, которые не посещала. Досуг мой разнообразным не назовешь. Поэтому новые ощущения были как раз кстати. Нужно насыщать себя яркими эмоциями, чтобы крики раненой души не мешали совершать глупости.

Клуб под открытым небом, среди пальм. Дешевая светомузыка располагалась прямо над головами, на железных перекладинах и столбах. Бар – рядом с бассейном. Музыка из огромных колонок, расположенных на небольшой импровизированной сцене. На ней же выступает сладкоголосая девица, поющая о бесконечных любовных муках. Кажется, это румба. Не успела я пожаловаться Одри, что и здесь меня преследует эта никому ненужная любовь, как меня увлекли на танцпол.

Мигель превосходно двигался. Конечно, раньше мне нечасто доводилось танцевать в паре, тем более румбу, но это было очевидно. Он способен оживить и заставить цвести даже палку, которой я, без сомнений, и являлась.