Притяжение I

– За то, что он на мои буфера пялился? – возмутилась я. – Эй, ты чего на мои буфера пялился?

– Сложно на них не пялиться, – извиняясь, развел руками Итан. – Они прекрасны. Как и ты сегодня.

В его словах не было ни капли пошлости или фальши и мне стало даже приятно. Необычное ощущение. Раньше никто не пялился на мою грудь, поднимающую ткань строгого пиджака. Возможно, о ее существовании даже не догадывались. А сегодня она – главное украшение моего образа. Я сделала, как советовала Одри. Улыбнулась, поблагодарила и взяла Итана под руку.

В клуб нас пропустили сразу же, как только увидели клубную карту. Однако один из охранников разве что глаза в моем декольте не оставил. Нет, все же вырез, по моему мнению, глубоковат. Или просто я не привыкла к вниманию мужчин. Не знаю. Но если Итан и Одри говорят, что все в порядке, значит, так оно и есть. Я полностью доверяю мнению друзей. Необходимо привыкать к новому амплуа. Расправила плечи, подняла подбородок – я готова!

Мы заняли столик в углу у стены и заказали по легкому коктейлю. Мне нравится Пина Колада, потому я с удовольствием потягивала кокосовый напиток, неуклюже двигая плечами в такт громко бухающей музыке. Одри просканировала взглядом толпу и, присев на диванчик рядом со мной, начала доклад, выкрикивая мне прямо в ухо.

– Смотри. Зона у барной стойки справа – это холостяки. Они приходят сюда, чтобы познакомиться с девушками, поэтому вариант беспроигрышный. Знакомиться на танцполе не советую, после танца тебя сразу же потащат в туалет. Если ты против быстрого перепиха с незнакомцем в грязном сортире – это не твой вариант, – я поморщилась и сделала большой глоток для храбрости. Вот уж чего мне точно не надо, так это беспорядочных половых отношений в туалете. – А вот те, кто сидят за столиками и хищно оглядывают толпу – это лакомые кусочки. Такие одиночные охотники выбирают себе жертву не на один день, а на неделю или даже месяц. Если повезет, можно стать их любовницей, – я снова поморщилась. Сомнительное какое-то везение. – Да, в большинстве своем они все женаты, – подтвердила мои опасения Одри. – Но мы же не в церкви. Я бы посоветовала тебе сначала осмотреться, немного потанцевать, чтобы на тебя обратили внимание, а потом подойти к барной стойке и побеседовать вон с тем молодым красавчиком шатеном.

– О да. Если я пойду танцевать, на меня точно обратят внимание, – усмехнулась я, но последовала совету подруги и вцепилась взглядом в зал, попивая коктейль. Итан уже завладел танцполом и собрал вокруг себя толпу девушек, Одри убежала поздороваться со знакомыми, а я начала думать, что поход в клуб не такая уж и хорошая идея и заказала второй коктейль. На этот раз с ананасом и текилой. Музыка низким басом ударяла по барабанным перепонкам, которые неприятно вибрировали, как и кожаный диван, на котором я сидела. После двух бокалов стало немного веселей, но я так и не решилась подняться. В мелькающих разноцветных вспышках софитов я даже нашла что-то чарующее. Но это место с запахом притона претило моей сущности, и я чувствовала себя как монашка, попавшая в публичный дом на день открытых дверей. Неуютно, неловко, глупо. А когда заметила на противоположной стороне зала, возле девушек, извивающихся на шесте, знакомую фигуру, так и вовсе пожелала провалиться сквозь землю. Увы. В реальной жизни так не бывает. Но случайны ли совпадения или все в нашей жизни происходит по воле судьбы, а мы, считающие себя самодостаточными личностями, всего лишь на всего куклы марионетки в ее руках?

Это был он. Мистер Эллингтон. Невозмутимо прекрасный, с бокалом его любимого бренди. Я беспокойно ахнула. На черной шелковой рубашке с расстегнутым воротом плясали разноцветные огни светомузыки, волосы легкими кудрями обрамляющие голову не соблюдали строгую прическу, а черные брюки идеально обтягивали сильные стройные ноги. Передо мной Аполлон во всей красе, к которому так и хочется прильнуть всем телом.

Меня всегда поражала классическая красота этого мужчины. Не слащавая, которой сейчас восторгаются девочки-подростки, а настоящая, мужественная красота, прекрасная в своих изъянах. Длинный прямой нос, узкая линия губ, которые всегда плотно сжаты, словно хранят тайну, глаза, все время уставшие, с россыпью морщинок по уголкам. Но если приглядеться, в его удивительных глазах цвета бренди стальные искорки, от чего при дневном свете они порой кажутся цвета грозового неба. А сейчас, в темноте клуба, хранят порочную тайну за бездонной чернотой. Возле правой брови едва различимый шрам, вроде от неудачной игры в футбол в детстве. Я хорошо знала его лицо. Слишком хорошо, любуясь им почти пять лет из-за стеклянной стенки офиса. И этот прекрасный мужчина, несомненно, достойный восторга, оставил свои прекрасные глаза на длинноногой блондинке, которая без зазрения совести трясла полуголой жопой перед его лицом, извиваясь на шесте как змея. Все бы ничего, да только ему, судя по всему, зрелище доставляло удовольствие.

Покривившись, я осушила бокал с третьим коктейлем и изрядно захмелела. Что ж. Пора ускорить курсы обольщения. Стук баса о черепную коробку, психоделическое воздействие моргающего света и головокружение от алкоголя почти дезориентировали меня. Неуверенной походкой, за что стоит благодарить каблуки и алкоголь, но старательно при этом покачивая бедрами, я направилась к барной стойке, расположенной в зоне видимости мистера Эллингтона. Я была уверена, что от его чуткого внимания не ускользнет такая маленькая деталь, как мое появление в его поле зрения. Особенно, после нашей последней встречи.

– Водку со льдом, пожалуйста, – я удивилась, как непривычно звучит мой захмелевший голос. Никогда прежде не пьянела, для меня это было в диковинку. Я положила на столик деньги и подмигнула бармену. Хотела кокетливо, но, судя по лицу парня, вышло пошло и неуместно. – Три стопки.

В зоне барной стойки музыка не оглушала, и мое захмелевшее восприятие получило небольшую передышку. Красавчик, с которым мне посоветовала познакомиться Одри, легкомысленно улыбнулся.

– Не многовато будет?

– А я поделюсь, – задорно подмигнула я. Нет, кажется, с подмигиванием пора завязывать. Мужчин от него кривит. Да и с «поделюсь» как-то многозначительно вышло. Еще подумает, что я какая-то алкоголичка, которая спаивает всех подряд. – С друзьями, разумеется. Не с вами.

Господи. Большей глупости и представить сложно! Бармен забрал деньги и протянул мне три рюмки. Взгляд упал на босса. Дыхание сперло, как от удара под дых. Наши глаза встретились и мир, казалось, остановился. Треск музыки вовсе стих, свет перестал атаковать фосфоресцирующими переливами, люди вокруг исчезли, и только биение сердца, которое оглушающе ударяло в голову и стальной взгляд глаз цвета бренди. Удар. Второй. Третий. Я залпом осушила первую стопку и широко вытаращила глаза. Благо, проглотила раньше, чем пришло осознание. Первый раз за 23 года я попробовала крепкое спиртное, и опыт мне категорически не понравился. Внутренности обожгло огнем, воздух не врывался в легкие. Пока не передумала и не утратила решимости, я осушила вторую рюмку и зажмурилась, переводя дух. Огненный ком свалился в желудок и, кажется, прожег в нем дыру. Какой кошмар. И как люди это пьют? Такая судьба постигла бы и третью стопку, если бы мою руку не накрыла его мягкая ладонь. Карие глаза прямо рядом с моими. Этот аромат… изысканного парфюма, смешанный с бренди и его запахом, пьянящий больше любого алкоголя. И безумно опасная близость между нами, тягостное напряжение, которое ничем нельзя унять. Мне захотелось рыдать и кричать, но я не могла уронить свое достоинство еще ниже. Хотя, было ли куда ниже?

Он смотрел на меня сначала с восхищением, которое мгновенно сменилось негодованием. Тем не менее, спокойно и тихо произнес:

– Ты прекрасно выглядишь, Амелия.

Наши пальцы переплелись, и внизу живота разлилось жгучее тепло, ноги стали ватными, на ресницах задрожали слезы. Не заметила, что затаила дыхание. Выдохнула. Кончиками пальцев он коснулся моих волос, провел по шее. Я невольно закрыла глаза, когда его ласка стала более требовательной, а рука скользнула к талии и прижала меня к его телу. Мы стояли совсем близко, я ощущала его жар, его желание, его силу и безумное биение наших сердец, громче любой музыки. Едва коснувшись губами моей шеи, он прошептал мне на ухо:

– Что ты делаешь?

Не в силах ни ответить, ни отстраниться от него, я дрожала как при лихорадке. Наконец, собравшись с духом, хотя, скорее во мне не смелость, а алкоголь говорили, я ответила, не ожидая, что мой язык будет так заплетаться:

– Учсь быть женстнной и прилькательной! Ик!

Вышло кошмарно и совершенно не женственно. Опыт Одри и моя инициатива полностью провалились.

– У тебя отлично получается, только с алкоголем переборщила. Пьяная женщина не привлекательна, – он отстранился, и меня резко обдало холодом, хотя в клубе стояла неимоверная духота, – стакан апельсинового сока со льдом и кофе.

Ледяной апельсиновый сок осадил меня так, словно я его не выпила, а вылила на себя, кофе же окончательно привело в чувство. Ну, неужели я никогда не перестану выставлять себя круглой дурой перед ним? Сначала у нас обломался секс из-за моих панталон, потом я блевала в луже на его ботинки, а теперь я в усмерть нажралась и стою перед ним безумно красивая и безумно пьяная. Отличная романтичная история любви. Прямо вторая Шарлин – мечта великолепного мужчины.

Он усадил меня за свой столик, и длинноногая блондинка теперь трясла голой задницей перед нами обоими. Создавалось впечатление, что ей без разницы, перед кем трясти, если за это платят. Больно смотреть, как женщина разменивает свое тело на разрисованные бумажки. Как же достоинство и самоуважение?

– Вам это нравится? – робко начала я, указывая на женщину.

– Не все является таким, как кажется. Пей, – приказал он и молча следил за тем, как я доканчиваю кофе. Как школьница, не выучившая урок, под испытующим взглядом учителя, я сглатывала терпкий эспрессо, постепенно, но очень медленно приобретая ясность мыслей. Слишком крепкий кофе.

– Простите меня, – поморщившись и не глядя ему в глаза, почти прошептала я. Но он услышал. Каким-то неведомым образом он всегда слышит меня.

– Мы, кажется, договаривались о чем-то, – он откинулся на кресле и облокотился на ручку, задумчиво водя пальцем по нижней губе. Мне вдруг остро захотелось ощутить его губы на своей коже, и я выдержала его прямой взгляд, как делала это раньше. Но потом, не удержавшись, уставилась на губы, непроизвольно кусая свои. Чем больше расстояния было между нами, тем сильнее нас тянуло. Я чувствовала это всей кожей. Такое ощущение не может быть односторонним. Казалось, еще мгновение, и мы словно кошки накинемся друг на друга, рыча и извиваясь, срывая одежду и напрочь игнорируя людей, находившихся вокруг. Его взгляд скользнул по моему декольте и впервые я не испытала стыда и не пожалела, что надела это платье. Впервые я поняла, как это приятно быть притягательной и женственной для мужчины, которого ты… что? Желаешь? Любишь? Нет. Скорее, уважаешь, восхищаешься… Для которого ты хочешь быть желанной и неотразимой.

– Тебе очень идет это платье.

Я поставила пустую чашку на столик и тоже откинулась на спинку кресла. Я принимаю ваши правила, мистер Эллингтон. Мы молча исследовали друг друга глазами – испытующий карий, с восхищением и интересом, и томный зеленый, в котором стыд смешался с желанием.

– Что ж. На сегодня с тебя достаточно науки. Мой водитель отвезет тебя домой, – он дал знак женщине, которая танцевала перед ним на шесте и та ушла с пьедестала.

– А вы? – какой глупый вопрос. Ведь все итак понятно. Он просто трахнет эту блондинку. Я прекрасно знаю, для какой цели они выставляют напоказ свои прелести – демонстрируют товар. И спокойно отправится домой со своим же водителем, который к этому времени как раз успеет вернуться. Мне стало дурно. И больно.

– У меня дела. Иначе бы я лично проследил, что ты легла в кровать. Одна, – последнее слово он произнес чересчур властно и холодно. Будто имел право говорить мне такие вещи.

– Я бы тоже хотела в этом убедиться, – нахально заявила я, но потом вдруг осознала, что произнесла это вслух. И фраза вышла явно двусмысленная. Но мистер Эллингтон лишь пленительно улыбнулся в ответ. Ненавижу его. Он точно собирается переспать с этой блондинкой. Пора вернуть себе свое достоинство. Я надменно встала, закинув волосы за спину и выпятив грудь, заявила. – Моя постель – не ваше дело, раз уж вы считаете, что находиться в ней со мной куда менее приятно, чем с этой белокурой девушкой сомнительного поведения. С кем хочу… с тем и буду… спать!

Начала я очень бодро. Но закончила уже неуверенно, тая и тушуясь под испытующим взглядом невозмутимо смотрящего на меня снизу вверх мистера Эллингтона. Затем он поднялся. Властно и медленно. Мне захотелось сжаться в маленький комочек. Сглотнула, хлопая глазами – не помогло. Он навис надо мной как скала. Теперь уже я смотрела на него снизу вверх, как мышь, попавшая в капкан, смотрит на притаившегося рядом кота.

– Находиться с тобой в одной постели, Амелия, – его голос стал невообразимо низким и глубоким, настолько эротичным, что внизу живота до боли сжались мышцы, о существовании которых я даже не подозревала, я едва могла дышать, судорожно хватая воздух. – Желание многих мужчин. Но сегодня там может быть только Люсиль, – последняя фраза звучала как приказ.

Приказывать с кем мне спать? И он полагает, что имеет право отдавать подобные приказы? Я гордо вскинула голову, всем видом давая понять, что намерена нарушить это распоряжение и отдаться первому встречному, а потому с вызовом окунулась в омут карих глаз. Суровый холодный блеск сменился восхищением и уже через секунду его губы жадно впились в мои. Это был не невинный поцелуй, это было заявление о праве собственности, он властно и чувственно целовал меня, словно знал, что я принадлежу ему без остатка. Вся. И это подтвердила его ладонь, с жадностью сжавшая мои ягодицы и прижавшая меня к нему всем телом. От страсти и сладкой боли я издала низкий стон и закинула голову, едва найдя в себе силы и гордость, чтобы оттолкнуть его. Нет, не оттолкнуть, просто отстраниться, оставшись в его объятиях, ощущая его всем своим естеством.

– Что это было, мистер Эллингтон? – едва дыша и не понимая, что происходит, прошептала я, прижимаясь к его груди. Тело дышало жаром его страсти.

– Напоминание о том, что бывает,… когда меня не слушают.

– Вы хотите, чтобы я постоянно вас не слушала или вам так противно мое общество, что поцелуи для вас наказание?

– Просто хочу, чтобы однажды ты узнала, Амелия, что бывает, когда меня слушают, – очень таинственно, с невообразимым блеском в глазах прошептал он и едва коснулся моих губ. Трепетно и нежно, пробежавшись кончиками пальцев по моей шее, одарил ее едва ощутимым поцелуем, от которого по всему телу прошли мурашки, и оставил меня наедине с бесконечным желанием, отстранившись. – Тебе пора домой.

Смысл его слов дошел до меня не сразу.

– Я здесь с друзьями. И уйду вместе с вами. То есть, с ними, – моя оговорка его позабавила. Глупое же стремление к независимости подстегивалось выпитым алкоголем.

Мистер Эллингтон спокойно обвел взглядом зал, задержавшись на Итане, о которого терлись три девицы на танцполе, а потом на Одри, сидящей в обнимку за столиком одного из хищников и самозабвенно с ним флиртующей.

– А впрочем, я что-то очень устала и, пожалуй, воспользуюсь вашим предложением, – постаравшись сделать свой тон как можно более невозмутимым, заявила я. Якобы мое решение никоим образом не связано с тем, что друзьям, мягко говоря, не до меня, и домой они возвращаться сегодня, судя по всему, не собираются.

– Очень разумное решение, мисс Уэйнрайт, – в тон мне ответил мужчина, улыбаясь одними уголками губ.

– Мистер Эллингтон, – я едва кивнула ему и, развернувшись, стараясь не шататься, двинулась к выходу, прекрасно зная, что у дверей клуба меня уже будет ждать машина и искать ее не придется. Меня саму найдут.

Очутившись в салоне автомобиля, где все пахло им, было таким мягким и уютным, я осознала, насколько сильно вымоталась за день, а потому мгновенно провалилась в сон.

Пробуждение оказалось не самым приятным. Вечером я изрядно напилась, и с утра меня разбудил будильник из головной боли, колоколом бьющийся в черепушке. К тому же, какая-то женщина без устали все говорила, говорила и говорила, распахнув шторы и впустив в комнату слишком яркий свет. Он слепил меня не хуже прожектора, хотя я даже не раскрыла глаз. Неужели моя мама так не вовремя решила приехать и проведать меня? Впервые в жизни увидит дочь, мучившуюся от похмелья. Чего греха таить, я сама себя такой никогда не видела и не горела желанием увидеть.