Обручальное кольцо блокады

– Мама, я готова! – радостно сообщила я. – Что мне сделать?

– Возьми досочки, ножи и большую миску, будем резать яблоки.

Я достала все, что просила мама, и положила на стол. Мама поставила миску с вымытыми яблоками, и мы принялись за работу. Спокойствие и умиротворение, я бы так назвала ту атмосферу, которая царила в доме в тот момент. Тишину нарушал лишь стук ножей о деревянные доски, сочный хруст яблок и шепот наших редких фраз. Когда мы закончили возиться с яблоками, мама разбила во вторую миску яйцо, достала муку, сахар и соду.

– Лиза, дай мне, пожалуйста, стакан.

– Стакан? Зачем нам стакан для пирога?

– Стаканом мы будет отмерять количество. Рецепт прост – все по одному стакану.

К разбитому и взбитому яйцу мама добавила стакан сахара, стакан муки и четвертинку чайной ложки соды. После этого все тщательно перемешала, и у нее получилось жидкое, но тягучее тесто.

– Теперь высыпай в тесто яблоки.

– Все?! – удивилась я. – Здесь же так много!

– Все! Чем больше яблок, тем вкуснее будет пирог.

Я высыпала яблоки, мама еще раз все перемешала, потом вылила пирог на сковороду, предварительно смазав ее маслом, и поставила в духовку.

– Через сорок минут будет готов.

Я начала убирать со стола и услышала звук открывающейся двери. Пришел папа. Он вошел, а наша умиротворенная атмосфера исчезла, будто вышла в эту же дверь в тот момент, когда он заходил. Вместе с отцом пришла напряженность. Он быстро снял туфли и ушел в комнату, не сказав нам ни слова. Я помогла маме убрать следы приготовления пирога и ушла к себе. Я слышала, как мама спрашивала отца, будет ли он ужинать, на что он резко ответил, что не голоден.

Не могу сказать, что я боялась отца, но я никогда не знала, чего от него ожидать; не понимала, в какой момент и почему могло измениться его настроение. Он был, как погода на морском побережье: солнце и штиль, а через несколько минут гроза и ливень. Он мало обращал на меня внимания, почти не общался со мной. Когда мама была на дежурстве, и мы оставались дома вдвоем, мы не только не разговаривали, но и не виделись, потому что папе не было дела до меня, а я старалась не выходить из комнаты, когда он был на кухне.

Мой отец, Александр Иванович Безбрежный… Сейчас я даже с трудом могу вспомнить черты его лица, помню лишь его суровое выражение. У него было трудное сиротское детство, возможно поэтому он был такой. Папа ушел от нас в 1936-м году, когда мне было семнадцать лет, а моей сестренке Лиде всего несколько месяцев. Я так и не узнала, почему и куда он ушел, мама не разговаривала на эту тему. Став взрослой, я поняла, что мои родители не были счастливы вместе, и, возможно, было даже лучше, что отец ушел. Одни мы не остались, нам во всем помогал дедушка.

Запах пирога, сладкий с легкой кислинкой, наполнил всю квартиру. Я заглянула на кухню, мама была одна. Она вытащила сковороду из духовки и резким движением вытряхнула из нее пирог на тарелку. Я наклонилась к нему и вдохнула горячий, еще живой, аромат. Корочка была в меру поджаристой, приятного коричневого цвета, местами в ней образовались ямки, из которых, видимо, пытались вылезти кусочки яблок, но не успели. Мама вытащила у меня из-под носа пирог и поставила на подоконник.

– Завтра будем его кушать. – с улыбкой сказала она. – Когда он остынет и постоит, станет немного тягучим, как твердая пастила.

– Хорошо. – с сожалением вздохнула я, потому что готова была его съесть прямо горячим. – Мама, а гречка осталась? Я кушать хочу.

– Конечно, садись, сейчас подогрею. Кто придет к тебе завтра в гости?

– Я пригласила только Киру и Валю. Мам, а папа будет завтра дома? – с надеждой на отрицательный ответ спросила я.

– Папа вечером вернется, а вы с девочками после школы придете, так что успеете попить чай с пирогом и поиграть до его прихода.

– Это хорошо…

Мама понимающе взглянула на меня, виновато опустила глаза и отвернулась к плите. Я подошла к ней сзади, обняла за талию и положила голову на ее спину.

– Мамочка, я тебя люблю, – прошептала я.

Мама взяла мою руку и поцеловала в ладошку.

– И я тебя очень люблю, моя маленькая Лизонька, – со слезами в голосе ответила мама.

Глава 4

На следующий день, день моего рождения, я шла в школу с трепетным ожиданием праздника. Уже тогда, в детстве, праздник для меня означал не подарки и поздравления, а время, когда собирались вместе все мои любимые люди. У мамы был выходной, значит она будет дома, дедушка обещал прийти, а также придут мои подруги Кира и Валя. Таков был мой маленький круг родных людей.

В школе на первом уроке не было Вали, и я на перемене побежала к ее маме, Тамаре Сергеевне, которая работала учительницей русского языка в нашей школе, чтобы узнать, что случилось. Оказалось, что Валя заболела и не будет ходить в школу еще несколько дней.

– А как же мой праздник? Ко мне в гости Валя тоже не придет? – расстроилась я.

– Лиза, не огорчайся, мы с Валей поздравляем тебя с днем рождения и вот, прими от нас небольшой подарок, – ласково сказала Тамара Сергеевна и передала мне небольшой сверток, перевязанный ленточкой.

– Спасибо. Тамара Сергеевна, скажите Вале, чтобы она скорее поправлялась! А ее можно навестить?

– Не сегодня, лучше через несколько дней, боюсь, как бы она тебя не заразила.

– Хорошо, я приду, – улыбнулась я учительнице и пошла на урок.

По пути я встретила Яна.

– Привет, Лиза-каприза! – сказал он.

Я прижала к груди подаренный сверток и зажала в ладошке бантик на косичке, который мне утром завязала мама.

– Здравствуй, Ян, – быстро проговорила я и ускорила шаг.

– Кира сказала, что у тебя сегодня день рождения.

– Да.

– Я тебя поздравляю! – улыбнулся Ян и ушел.

Я остановилась и с недоумением посмотрела ему вслед. Мне казалось, что это был первый раз, когда он не сказал и не сделал мне какой-нибудь пакости, за исключением «Лизы-капризы», но это была мелочь.

Я всегда удивлялась, как такие разные люди, как Кира и Ян, могли быть братом и сестрой. Ян, в отличие от сестры, был блондином с голубыми глазами. Уже в одиннадцать лет в его облике читались сила, спокойствие, надежность и уверенность, которые вырастут вместе с ним и станут основой его личности (в мои восемь лет я, конечно, ничего этого не видела). Ян был похож на отца, а Кира – на маму. Их отец, Дмитрий Олегович Градов, был строителем, а мама, Мария Евгеньевна, швеей. Семья Градовых жила скромно, как и наша, но у Киры всегда было много красивых платьев. Хорошо, когда мама швея. Кира и Ян росли в дружной семье, где их очень любили и поддерживали.

Я вернулась в класс и развернула сверток, там оказались цветные карандаши. Рисовать я любила и очень им обрадовалась.

Последним уроком в тот день был урок русского языка, который вела Тамара Сергеевна. Мальчишки между собой дразнили ее Ли-лю-ля, потому что фамилия ее была Ли. Ее муж, Юрий Ли, чью фамилию она носила, был наполовину китайцем. Сама же Тамара Сергеевна была русской красавицей с кротким выражением лица и длинной русой косой. Она всегда внимательно относилась к каждому ученику, выслушивала, помогала. Ее печальные глаза светились тихой добротой. Ее муж Юрий, отец Вали, был полной противоположностью: он был властным с безудержной силой, которая могла быть направлена как на добро, так и на зло. В его раскосых глазах горели искры, которые, подобно взрыву вулкана, в одно мгновение могли превратиться в лаву огня.

Валя была не единственным ребенком в семье, в прошлом году родился ее братик Женя. Все дети семьи Ли унаследовали китайские черты своего отца, однако выражением лица больше походили на маму. Валя была творческой личностью, смотрела на мир под другом углом и видела в нем то, чего не видели другие. В ее раскосых глазах затаилась улыбка, которую она дарила всему миру и каждому человеку, входившему в ее жизнь. Валя очень любила рисовать и делала это хорошо. Родители, видя в дочери талант, решили его развивать и договорились с моим дедушкой о том, чтобы Валя стала его ученицей.

После окончания уроков я пришла домой, помогла маме накрыть на стол, надела мое единственное праздничное платье, синее в мелкий красный цветочек, и села ждать гостей. Дедушка с Кирой пришли почти одновременно. Кира принесла пирожки, которые они с мамой вчера испекли специально для меня, а дедушка принес пироженки «наполеон» (мое самое любимое тогда лакомство) из кондитерской на Невском проспекте. В этой маленькой и дружной компании мы весело отметили мой восьмой день рождения. Яблочный пирог оказался, как и обещала мама, невероятно вкусным.

Глава 5

На мой восемнадцатый день рождения, на который дедушка подарил мне наш с Кирой портрет, круг близких мне людей значительно расширился. Зимой появилась на свет моя сестренка Лида и к моему дню рождения уже превратилась в пухлого карапуза; Кира на мой праздник пришла уже не одна, а с Гером; пришли Ян и Гриша, которые уже давно не дергали нас за косы, не придумывали обидные шалости, а стали нашими друзьями. И, конечно, на мой праздник пришли дедушка и Валя. Мама тоже была дома. Такой компанией мы не поместились на нашей кухне, и мы с мамой накрыли стол в моей комнате. В тот день я не беспокоилась о том, что отец может испортить праздник, он ушел от нас в июне и, не знаю, как маме, но мне от этого стало лучше.

И все же у меня было огорчение в тот день: я пригласила Максима, а он отказался прийти, сказав, что у него важные дела. Он зашел ко мне утром, принес большой букет красных георгинов и коробку конфет, но мне больше хотелось его общества, чем подарков. За три летних месяца мы несколько раз ходили с ним гулять, он угощал меня мороженным и сладкой ватой. Я давно уже в него влюбилась и считала его своим женихом. И вот, мой самый любимый праздник, а он не пришел.