Победителей не будет

– Правда?

– Да. Вот вы свою разве цените?

– Я? Я мужчина и маг, красота… Пф! Что она дает мне?

– Многое. Просто вы этого не замечаете. Если однажды ваше лицо будет изуродовано как моё, вы заметите.

– И что же ты заметила? – Эл услышала, как маг завозился на постели, очевидно, устраиваясь поудобнее.

– Что люди дарят улыбки только красивым. Что желают только красивых, что им проще быть добрыми с красивыми людьми. Я не ценила этого. Жизнь меня научила.

Эл приподнялась, потянувшись за мылом, и мельком увидела мага. Тот полулежал, потягивая вино из кубка. На мгновение их взгляды встретились. Черный взгляд мага медленно спустился с её лица на грудь. Эл обожгло жаром. Тело, давно ставшее всего лишь инструментом, обласканное теплой водой, под взглядом молодого, красивого мага вдруг вспыхнуло в один миг. Эл дрожащей рукой взяла мыло и скорее отвернулась.

«Нет, Эл. Это азарт, интерес к диковинке, или, просто, он давно не был с женщиной. Не обольщайся. Великий маг Нидалены может взять любую и никогда не захочет тебя».

– Для меня красота ничто, – сказал маг. – Она бесполезна. Я выбрал бы уродство, если бы стал сильнее. Сила решает всё. Я силен и даже будь я уродлив, как черт из преисподней, любая будет рада услаждать меня.

– Любая… но разве вы выберете уродливую? – хмыкнула Эл, с наслаждением намыливая волосы. – Женщины, лишенные красоты, что цветы без лепестков. Мы пустоцветы и жизнь наша бесполезна.

– Ты поэтому пошла с войском? Жизнь пустоцвета стала в тягость?

Руки Эл замерли в волосах. Да что ты знаешь, балованное магическое дитя…

– Да, – соврала Эл. – Так всё и было.

– Значит, ты обожглась, и твоя семья отправила тебя в Обитель с глаз долой. Приятная история о семейном очаге, – рассмеялся маг. – Как была твоя фамилия? Достаточно знатная, чтобы я её вспомнил? Бирак? Лефу? Торнуд?

Эл продолжала мягко массировать волосы:

– Моя фамилия не скажет вам ничего, милорд. Я была из местных дворян – мелких наместников. Таких в стране тысячи.

– Ясно.

Эл нырнула с головой и промыла волосы. Какое неописуемое блаженство быть по-настоящему чистой! Вода уже стала остывать, и она с сожалением вылезла из лохани. В шатре было достаточно тепло, чтобы не дрожать, и всё же её тело покрылось мурашками. От того, что на этот раз маг дал себе волю смотреть.

На полотнище, что застилало пол шатра, оставались влажные следы её босых ног. Эл промокнула волосы льняным полотенцем и обернула тело, скрывая наготу.

– Подойди, – приказал маг, пододвигаясь к краю ложа. Руки Эл задрожали от странного волнения. Неужто он и правда возьмет её как солдатскую девку? Неужели он так жесток, что даже готов закрыть глаза на её ожоги и взять просто назло?

Эл подошла к ложу и встала перед магом, тот замер. Эл отчетливо увидела, как дернулся его кадык, когда он нервно сглотнул.

Черные глаза сверкнули в свете жаровен. Маг оглядел её с ног до головы.

– Повернись, – приказал он хрипло. Забытый кубок висел в его руке. Эл покорно повернулась. Она знала, что спина пострадала особо, поэтому с кислой ухмылкой перекинула через плечо мокрые темные пряди. Волосы, не слишком длинные, всего лишь до лопаток – единственное, что огонь не забрал навсегда. Её придавило со спины, и ожоги доходили лишь до левой скулы – чудом не задело глаза. Коса сгорела, но отрастала такой же густой как была.

Маг судорожно вдохнул.

Эл стояла, не чувствуя ничего. Ну вот, он её увидел. И что такого? Да плевать ей. Она приняла ванну впервые за десять лет, это стоило того, чтобы маг мог поглумиться над её уродством.

Сзади скрипнуло ложе. Эл почувствовала, как маг встал у неё за спиной. Всё её тело напряглось и затрепетало. Ах, как стыдно! Как безумно стыдно, что она всё еще там, внутри, под своей обожженной кожей, молодая женщина, не лишенная желаний. Как стыдно, что её тело смеет желать могущественного, мерзкого на язык и самовлюбленного мага только за то, что он красив и молод.

Он коснулся её плеча кончиками пальцев. Эл вздрогнула и тут же смутилась. Маг провел линию ожога, как раз там, где кожа срослась неровно, особенно уродливо. Глаза Эл защипало. Вот так её будут касаться. Как диковинного зверя, а не как женщину. Будут смотреть, где и как её кожа наросла, а не ласкать ее.

– Я знаю насколько это больно… – прошептал он, продолжая вести пальцем дальше, по её лопаткам. Эл зажмурилась, пытаясь сдержать слезы обиды. Ей было очень-очень стыдно, что, несмотря на то как она выглядела, она всё еще где-то в глубине души смела надеяться, что её будут принимать за женщину, а не за интересного уродца.

Маг продолжал исследовать её спину. Эл с особым уничижением замечала, что касается он только левой, обожженной стороны. Правая его как будто вовсе не интересовала.

Наконец он отстранил руку, взял её за плечо и повернул к себе. Наткнувшись на её взгляд, он замер. В глазах Эл против её воли стояли слезы.

Маг моргнул, его взгляд скользнул вниз, по груди, скрытой тонким влажным льном. Он снова поглядел ей в глаза.

– Вот, значит, как… – хмыкнул он. – Ладно, недотрога. Как пожелаешь.

Он отошел от ложа, схватил принесенный слугами пеньюар и швырнул ей.

– Прикрывай свои прелести, а то, не ровен час, я не сдержусь, – сказал он с насмешкой. Эл от унижения снова чуть не расплакалась. Какой же он подлец! Глумиться вот так над её ожогами! Эл так и подмывало сказать ему. Сказать и увидеть, как его наглая ухмылка сползет с лица! А сползет ли?

Маг откинул полог и вышел из шатра на улицу.

Эл бросила пеньюар на его постель и стала надевать свою одежду. В этом ей самое место. В колючей шерсти, а не в гладком шелке. Она же не прекрасная дева, чтобы носить шелка. Она просто сестра, просто послушница, просто… никто! Эл закусила губу. Да когда же она смирится с этим! Это чистая правда. Была красавицей, а стала уродиной, была знатной, а стала простой послушницей. Это всё случилось, и никакого возврата нет и не будет! Никогда!

Эл вдохнула и надела маску. Плотная ткань скрыла её обожженную щеку. Под ней стало привычно и безопасно. Она просто сестра… просто сестра, у которой не может быть ни желаний, ни надежд…

За стенами шатра полыхнуло светом. Эл торопливо вышла на улицу. Перед шатром еще светящиеся от магического переноса стояли пара бочек, а на них какие-то шкатулки. Маг читал приложенный к дарам свиток.

– Хм. Кай, занеси это внутрь. Мастер решила утешить меня вином, – он по очереди заглянул в шкатулки. Над последней замер, лицо его перекосила ярость. – Да как она!.. – маг схватил шкатулку, в его руках вспыхнуло пламя.

Тут он увидел Эл, поглядел на шкатулку, лак на которой уже начал обгорать, и бросил её на землю. Пламя тут же потухло.

Кай вопросительно глядел на него.

– Это… тоже внутрь, – процедил маг и пошел прочь от шатра.

Кай поклонился ему вслед.

Делать Эл было нечего, и она помогла Каю занести подарки мага внутрь шатра.

– А кто это ему прислал? – спросила Эл с любопытством, когда они катили бочку, в которой аппетитно плескалось вино.

– Это магистр Рилла. Она мастер моего мастера, – Кай, даром что худощавый, оказался очень крепким парнишкой. Он споро толкал и поднимал бочки. – Она учила его, а он теперь учит меня.

– Это та дама, что была вчера?

– Да, миледи.

– Я не леди! – одернула его Эл. Еще не хватало привыкнуть к такому обращению.

– Простите… эм… сестра.