Одно любовное зелье

Нат прикоснулся к линиям, разрезал их своими чарами, и вязкая жижа превратилась в воду. Она рухнула ему под ноги. Весь класс и профессор уставились на него. Нат стоял мокрый до нитки, но свободный.

– Хм, прекрасно Спинс. Хотя за это время я бы мог вас заживо сварить, – ухмыльнулся Кирст.

– Да, профессор, – хмуро пробурчал Нат и побрел к берегу, стуча зубами. Но уже у самой кромки оступился и хлопнулся в воду по колено. Да чтоб его!

Палий подал ему руку, помогая вылезти на берег.

– Ну ты даешь! – восхищенно прошептал он, хлопая Ната по мокрому плечу.

– Д-да, – отстучал зубами Нат и принялся рыться в сумке. Он всегда прихватывал пару огневых камней на занятия водной магией. Раздул их, подкинул силы и принялся греться.

Кирст распинался по теме урока. Водные барьеры, защита, превращающаяся в атаку. Температура как ваш самый сильный союзник. Нат внимательно слушал и поглядывал на профессора. Он частенько купал студентов в ледяной водице, хоронил заживо на поле для земляных чар и отставлял без волос и бровей на огненной практике. Но никогда никого всерьез не ранил, а когда однажды произошла серьезная травма – естественно, с неумехой Палием, который не смог даже щитом прикрыться и схлопотал ожоги по всему лицу и груди, – Кирст его даже в лазарете навещал. Очень переживал.

Но замок на шкафу с Исповедницей был уж больно похож на его фирменный стиль. Кирст сам их учил ставить эти замки еще на втором курсе. Тогда его замок никто не мог открыть. В качестве дополнительного стимула огромная коллекция сладостей и конфет была заперта за стеклянной витриной на первом этаже корпуса. Тот, кто мог открыть, забирал всё это богатство себе. Второкурсники часами простаивали в надежде решить головоломку и принести эти конфеты в класс, похвастаться перед профессором. Но открыл только Нат.

Он торчал там ночами, не мог на глазах у всей академии терпеть неудачу за неудачей. Просто не мог, и всё. Поэтому он вставал глубоко за полночь и брел к этой витрине, чтобы снова и снова распутывать замок… И однажды он таки его распутал. О, сколько в нем было ликования.

Он тут же сгреб все конфеты, что-то пихнул в карман, но большую часть отнес в кабинет Кирста и высыпал на учительский стол.

На следующее утро, едва войдя в кабинет чар, все радостно завопили, а Нат, изображая полное безразличие, сел на свое место.

Профессор пригласил всех угощаться, но ученики мялись, не понимая кто открыл витрину. Наконец, все взгляды остановились на Натане. Он думал, что его щедрость оценят, но куда там. Все решили, что он хотел просто повыпендриваться, и большинство отказалось от сладостей.

Кирст изящным пасом левитировал конфеты на парту Ната:

– Полагаю, это ваше, Спинс. Молодец. Нужно сделать замок похитрее.

После этого его месяц дразнили Сладкой Задницей и интересовались, ничего ли не слиплось, а за более хитрый замок, который лишил всех шанса добраться до конфет, Ната возненавидели вдвойне. Что бы он ни делал, никак не мог угодить своим однокашникам. Со временем просто смирился, привык и перестал искать у них одобрения.

И вот этот затейник Кирст, что мотивировал двенадцатилеток конфетами, был примерным семьянином и обожал концерты местного хора, мог создать Исповедницу? Нет… Не верилось Нату в такой расклад. С другой стороны, он был добряком, этот их профессор. Что, если вся его злоба сидит в той кукле?

Они провозились на озере три часа. Внятный барьер, переходящий в густую липкую массу, не получился ни у кого. У Ната он стал едва ли как кисель, но не больше.

– Неплохо, Спинс, неплохо. Для первого раза. Ожидаю от вас большего на следующей практике.

Нат кивнул. Прекрасно! Значит, в следующий раз ему обязательно нужно придумать, как обойти эту мерзкую слизь. А лучший способ – научиться делать ее самому. Когда постигаешь чары, начинаешь видеть и их слабые стороны.

Они поплелись обратно к зданию академии, как обычно мокрые и усталые.

Нат с Палием пошли переодеваться в свою комнату. Они делили комнату со второго курса. Изначально всех распределяли как попало, а после студенты менялись жильем, если кто-то с кем-то сдруживался. Нат однажды утром обнаружил, что его сосед, любитель кларнета, исчез, а стену напротив украсили плакаты с драконами и звездами чарбола. Так в его жизни появился Палий.

Сейчас принц, ворча на все лады, стаскивал с себя мокрую форму. Он окунулся в озеро не меньше трех раз.

– Ненавижу Кирста! Просто ненавижу! Вечно макает нас в это драное озеро.

– А как иначе нас научить?

– Теория, нет? Может, больше теории?

– Тебе не поможет, – Нат кивнул на стопку учебников, что покоилась у Палия под кроватью.

– А, да черт с ним. Думает, раз он может бросаться водяными стенами, так он пуп земли. Гадость! – Палий свалил испачканную слизью форму в неаккуратную кучу.

Нат предпочел не отвечать. Палий не любил практику по чарам. Они давались ему совсем уж тяжело, потому что были самым сложным предметом их курса. Естественно, Нат учил чары с утроенным рвением, но и у него не всегда всё выходило с первого раза.

Они сложили форму в мешки местной прачечной.

– Ты ешь опять у профессоров?

– Да. – Нат поглядел на часы. Появилось непреодолимое желание опоздать на встречу к Джун в отместку, но он просто не мог – ненавидел опоздания.

– Че-ерт, я тоже хочу. Уболтай ее, чтобы она и меня кормила там, а?

– Каким образом? – Нат пожал плечами и понял, что не станет этого делать. Не только потому, что не мог, но и потому, что вовсе не хотел, чтобы их с Джун уединение разбавил красивый и популярный дамский сердцеед Палий. А вдруг Джун нужно зелье как раз для него?

Нат ревниво поглядел, как принц одевается. Да уж, не чета ему, книжному червю. Статный, широкоплечий спортсмен, уверенный в себе. Девчонки за ним только что не бегали.

– Такого уговора не было, – отрезал Нат.

– Ну хоть принеси чего-нибудь. Это ты можешь?

– Попробую.

– Тогда увидимся у Мирез.

– Ага…

Палий ушел, а Нат еще повозился, беря с собой книги.

Глава 8 Обида творца

К профессорской кухне он пришел точно вовремя. Джун уже ждала его.

Подноса, что он оставил утром, не было видно.

– Привет, – сказал Нат первым.

– Привет, – Джун мазнула по нему безразличным взглядом и постучала по кирпичу.

Они вошли. Мортимер раскатывал тесто, видимо собирался что-то печь на ужин.

– Я не понимаю, Джун, – начал он, как только увидел их на пороге. – Если я так скверно готовлю, что ты сюда ходишь?

– Ты скверно готовишь? Ты шутишь, Морти.

– Тогда объясни мне это!

Он кивнул на дальний столик, где накрытый полотенцем стоял утренний поднос, что оставил Нат.