Дарители: Дар огня. Короли будущего. Игра мудрецов. Земля забытых. Сердце бури

Агата, Джетт и Сван тут же бросились к нему, будто этого и ждали. Только Хью не двинулся:

– Вы куда? Вы что, с ума сошли? Он же опасен!

Но никто его не слушал.

Генри был бы рад, если бы Хью так и остался на месте, но тот, продолжая ворчать, потащился за остальными. Ну конечно – он же еще не довел Освальда до места. Генри сжал кулаки. Сейчас еще не время. Потом Хью получит все, что заслужил.

– Что с вами было? Там, в этом… заколдованном тумане? – на ходу спросил Генри. – Там ведь каждый видит что-то свое, так?

Все замялись, потом Агата ткнула в сторону Джетта, и тот поклонился, прижав руку к груди.

– Не хочу хвастаться, но я всех спас. Да там и не особо страшно было, а уж теперь точно все будет хорошо, раз ты вернулся. – Джетт пожал плечами. Он тащился последним, еле передвигая ноги, и Генри пошел рядом с ним.

– Ты кидал ягоды, чтобы я вас нашел? – негромко спросил Генри, когда остальные ушли вперед.

– Угу. Я знал, что если ты совсем не свихнешься, то поймешь, что карта у нас, а других подсказок не будет. Дорогу до туманного ущелья ты наверняка запомнил, это все понимали. Хью вопил, что ты нас догонишь и перебьешь, а я просто… – Он перевел дыхание. – Генри, что ты видел в ущелье?

Генри пожал плечами. Отец говорил ему: «Никогда не рассказывай о своих страхах».

– А ты? – наконец спросил он.

Джетт на секунду сжал губы, а потом все же ответил:

– Мы зашли в этот туман, и я почувствовал, что у меня ноги не ходят. В смысле, вторая тоже. Я жутко испугался, упал и тут же потерял всех из виду. Все было так… по-настоящему. Я правда поверил, что не смогу больше ходить. А потом подумал: ладно, руки-то еще есть, надо выбираться. И когда я выполз из ущелья, до меня дошло, что это все просто у меня в голове. Но остальные не выбрались, и я пополз обратно, нашел их и по очереди вытащил. Не знаю уж, что они видели. Катались по земле, отбивались от чего-то, бормотали, но я не стал слушать. У каждого свои секреты. И знаешь, лучше не рассказывай мне, как провел день. У тебя такое лицо было, когда ты уходил… В общем, я сам вижу, что тебе лучше, а больше мне не надо ничего знать, верно?

Генри кивнул.

…Земля становилась все мягче, и, когда скалы расступились, Генри увидел широкую, поросшую шуршащей травой равнину. Тут было тепло, как летом. Вдалеке, за сухой пыльной дымкой, виднелись горы, они обнимали равнину с двух сторон, как огромные руки.

– Нам туда, – кивнул Генри, указывая на западные горы: отвесные склоны из светлого, почти белого камня. Никто ему не ответил, все смотрели в другую сторону, на север. Оттуда через равнину надвигались войска Освальда – черные ряды доспехов, блики солнца на копьях. И конечно, направлялись они тоже к западным горам.

Хуже всего было то, что войска шли довольно быстро, а все пятеро устали, даже Генри уже шел, спотыкаясь о собственные ноги. Генри прикинул скорость. Надо идти напрямую через равнину, спрятаться негде. Их нагонят не больше чем за час. Эта мысль привела его в такое уныние, что он не сразу почувствовал: Агата тянет его за рукав.

Она указывала на ближайший склон горы. Там раскинулась деревушка, а по равнине неподалеку бродила стая животных, похожих на оленей, но без рогов. Присмотревшись, Генри понял: это лошади.

– И что? – не понял он.

Но прочие, кажется, сообразили быстрее.

– О нет, Агата. Даже не думай, – простонал Джетт.

Но та уже направлялась в сторону стада таким решительным шагом, что Генри подумал: «А что, если она правда придумала что-то дельное?» Из деревни она ведь отлично их вывела. И он пошел за ней. Все тут же потянулись следом, как выводок птенцов.

Генри думал, животные тут же бросятся прочь, но те поглядели на людей и вернулись к поеданию травы. Агата невозмутимо погладила одну из лошадей по морде, а потом встала сбоку, взялась обеими руками за ее шею и вдруг легким сильным движением вскочила ей на спину. Любой олень такого обращения не стерпел бы, тут же сбросил, а лошадь разве что перестала жевать. Остальные на то, что на спине их собрата сидит человек, взглянули так спокойно, будто каждый день такое видели.

Агата подъехала ближе, глядя на Джетта с широкой ухмылкой. Тот стоял и смотрел на нее, глупейшим образом приоткрыв рот.

– А мне еще говорили, что я воришка, – пробормотал он. – Да, да, ты отлично смотришься верхом, но не думай, что я смогу повторить этот трюк. Моя лошадка была старше меня, она бы от такого на части развалилась, ну, и не будем забывать о том, что моя нога…

Агата наклонилась вниз и коротким, аккуратным движением захлопнула ему рот.

– Лошадки, – восхищенно выдавил Сван, и Генри вдруг понял: это первые слова, какие Сван произнес после его возвращения. Он был какой-то растерянный и на Генри почти не смотрел. – Только когда к нам в деревню на лошадях приезжали, у них веревки были к мордам привязаны. А тут таких нет.

– Ты что, хочешь сказать, что эти животные отвезут нас туда, куда нам надо? – наконец дошло до Генри. – С какой стати они это будут делать?

– Нельзя же взять чужую собственность! За это в Цитадель сажают! – возмутился Хью. – Да и вообще, не сяду я на эту скотину! Мне не нравится, как она на меня смотрит.

Лошади уютно хрупали травой, обмахиваясь хвостами, и Генри решил рискнуть. Он подошел к первой попавшейся, та вздрогнула, хлопнула себя по боку хвостом, но сразу успокоилась. Генри уцепился за нее обеими руками и вскочил сверху.

Джетт тем временем сорвал пучок травы и протянул низкорослой лошади с длинной челкой.

– Что ты делаешь? – нахмурился Генри. – Она тебе пальцы откусит.

Но лошадь вытянула шею и аккуратно, одними губами взяла траву с ладони.

– Зачем она берет, если это та же самая трава, что растет у нее под носом? Никогда таких глупых животных не видел, – пробормотал Генри.

Он тянул время, просто чтобы не думать о том, что сидит на спине у животного, которое в любую секунду может сбросить его и затоптать.

– Вовсе они не глупые. – Джетт погладил лошадь по спине и потянулся за новой порцией травы. – Просто им нравится, когда что-то дают с руки. По-моему, для них это как угощение или знак внимания – даже нагибаться не надо. Агата, я не полезу на нее. Я серьезно. Я иду-то еле-еле.

– Смотри и учись, уродец, – фыркнул Хью, схватил лошадь за гриву и навалился на ее бок, пытаясь перекинуть ногу, но лошадь всхрапнула и шарахнулась в сторону.

Хью сердито выдохнул, притащил валявшийся неподалеку булыжник, положил рядом с лошадью и встал на него. На этот раз лошадь даже не стала ждать, пока он попробует забраться: заранее отошла в сторону и начала невозмутимо щипать траву.

– Бери его под руку, – кивнул Генри Агате.

И она поняла: поравнявшись с Генри, подхватила Хью под мышку, Генри взялся с другой стороны, и вместе они почти втащили его на лошадь, но Хью так брыкался, что пришлось поставить его обратно. Они попробовали проделать то же самое со Сваном, но тот был такой тяжелый, что они даже приподнять его не смогли. Джетт просто спрятался за лошадь и сказал, что он еще слишком молод, чтобы так бесславно сломать себе шею.

Генри раздраженно слез с лошади, подошел к Свану, который безуспешно пытался влезть на лошадь сам, и подпихнул его сзади.

– Щекотно! – завопил Сван и сполз на землю.

Генри тяжело вздохнул и повернулся к Джетту.

– Даже не думай, приятель, – попятился тот. – Конные прогулки – это не для меня.

– Тогда помоги мне усадить Свана, – сдержанно сказал Генри, и они вдвоем, пыхтя, начали подталкивать Свана на лошадь, но той это явно надоело, и она неспешно затрусила прочь.

А войска все приближались.

– Агата, ты точно уверена в том, что делаешь? – спросил Генри.

Та кивнула, и Генри это принял: вид у нее был спокойный, и ее спокойствие передалось ему.

– Ладно, тогда сделаем так. Сможем отвести трех лошадей вон к тем скалам?

Агата ухмыльнулась во весь рот.