Белый Шарик – хвост колечком

Дети дружной толпой встали со стульев, чтобы поприветствовать педагога.

– Садитесь, – неспешно сказала Галина Федоровна.

Ее высокомерный взгляд несколько секунд скользил по классу, пока снова не остановился на Юрке.

Тем временем он пытался осторожно, чтобы никто не увидел, открыть замок портфеля и достать учебник, но звенящая в классе тишина выдала его маневр.

– Карасев! – снова, не скрывая злости, воскликнула Галина Федоровна.

Ее лицо покраснело и стало покрываться пятнами. Юра чувствовал, с какой злобой она сейчас смотрела на него, и от этого еще больше волновался. Его руки дрожали и не слушались.

– Что ты делаешь? Неужели нельзя подготовиться к уроку заранее. Как все нормальные дети?

Юра лихорадочно теребил замок портфеля, но тот отказывался подчиняться.

В одно мгновение Галина Федоровна подошла к парте Юрки и встала над ним в стойку. Мальчик чувствовал ее прерывистое дыхание над своим затылком, отчего его тело вообще, словно перестало ему принадлежать. Он чувствовал себя маленьким беспомощным кроликом перед огромным голодным удавом, готовившимся к решающему броску.

– Ну, давайте, дети, подождем, пока Карасев соизволит достать учебник. У нас же больше нет других дел, только его высочество дожидаться!

Она театрально развела руками и слегка присела, изображая что-то наподобие реверанса.

Класс ехидно хихикнул, поддерживая настроение учительницы.

– Ну, и долго Вас ждать, Ваше Высочество? – крикнула Галина Федоровна.

Юрка еще раз дернул замок и тот, наконец, расстегнулся. Учительница облегченно шикнула и уже развернулась, чтобы направиться к своему столу, как вдруг что-то в портфеле Юры привлекло ее внимание. Она застыла возле парты, выпучив глаза.

– Что это? – спросила она, брезгливо указывая пальцем на Юркин портфель.

Юрка взглянул ей в глаза, не зная, что ответить.

– Портфель, – прошептал он еле слышно.

Его голос дрогнул и осекся. Он, как завороженный, смотрел на покрытое пятнами злости лицо Галины Федоровны и чувствовал, как его позвоночник сковывал липкий страх. Словно огромный мерзкий осьминог касался его спины своими холодными скользкими щупальцами. Опустить голову и посмотреть, что же было в портфеле, Юрка не решался.

– Я вижу, что портфель! В нем что? – учительница перешла на вопль.

Она протянула руку, и через мгновение что-то звонкое упало на пол. Этот звук привел Юру в чувства.

Он бросил беглый взгляд в ту сторону, откуда послышался звон. На густо покрашенных половицах лежали грязные ботинки. Те самые, в которых Юрка пришел на занятия.

На толстой подошве крупными ошметками прилипла грязь. От удара часть нее отвалилась, оставив небрежные черные кляксы. Юрка глядел на них, не веря в происходящее. Неужели Ленка в своей бессмысленной мести дошла до того, чтобы запихать его грязную обувь в портфель? Но там же были учебники!

В груди мальчика все оборвалось. Такой подлости от класса он не ожидал.

Тем временем Галина Федоровна заглянула вглубь рюкзака и ахнула. Догадки Юры подтвердились.

Учительница вытряхнула содержимое портфеля на парту. Ученики привстали со стульев, чтобы лучше разглядеть учиненную ими пакость. Дети со злорадством ждали, что же будет дальше. Они вглядывались в лицо Галины Федоровны, пытаясь угадать, какую же казнь она приготовит для Карася за его злодеяние.

Юрка молчал, опустив голову. Он даже не пытался оправдаться. Мальчик знал, что ему не поверят. Он лишь с содроганием сердца смотрел на измятые, вымазанные в осенней грязи тетради и учебники и тихо ждал своего часа. Единственное что огорчало Юрку, это то, что учебники были библиотечными.

Первого сентября Наталья Викторовна принесла новую стопку вкусно пахнущих книг первоклассникам и строго-настрого наказала беречь их, чтобы потом другие малыши смогли так же по ним учиться.

– Я подвел ее, – думал Юрка, представляя полный горечи взгляд библиотекарши.

В груди очень болело. Больше всего на свете он боялся потерять доверие этой доброй женщины. Боялся, что она, как и все вокруг, отвернется от него.

Галина Федоровна что-то кричала рядом, но Юрка не слышал ее слов. Все было, как в тумане.

Юра бросил беглый взгляд на Мыхину. Ее губы, как две ядовитые змеи, изогнулись в ехидной ухмылке. Если бы сейчас Галина Федоровна посмотрела на нее, то все бы поняла. Она бы догадалась, что Юра не виноват, и что испачканные учебники дело рук ее любимицы Мыхиной. Она бы все поняла, но учительница не смотрела на Ленку.

Она истошно кричала рядом с ним и махала руками, словно собираясь взлететь.

– Карасев! Что ты сделал? Ты понимаешь, что ты натворил? Это же… это же.

Теперь уже Галина Федоровна была похожа на карася. Или на курицу из курятника, что утром согнали с гнезда. Она открывала рот, но слова не слетали с ее губ, и женщина, махая руками, жадно хватала воздух, стараясь побороть приступ истерики.

Может быть, она что-то и говорила, но от пережитого стресса Юрка ничего не слышал. Словно он был героем какого-то несмешного кино, и кто-то пультом выключил звук вокруг. Он молча глядел на грязный ботинок, на орущую рядом Галину Федоровну и на ненавистный класс, злорадствующий за ее спиной.

Все как один с интересом следили за разразившейся на их глазах драмой. Каждый, как хищник, ждал крови. Юрка же чувствовал себя жертвенным бараном, которого вот-вот растерзают.

Но тут его взгляд встретился с глазами Насти Ивановой. В них не было той радости, что испытывали другие. Девочка, единственная из класса, смотрела на Юру с состраданием. Было видно, что она не была на их стороне.

– Спасибо, – мысленно сказал ей Юра и опустил голову.

Он был готов к казни.

Не в силах справиться с собой, Галина Федоровна схватила Юрку за локоть и вытолкала его в коридор, громко хлопнув за собой дверью. Портфель и его содержимое так и остались лежать на парте грубой, несуразной инсталляцией.

В кабинете нависла звенящая тишина. Ребята явно не ожидали такого поворота событий. Они, максимум, рассчитывали сорвать урок, наблюдая за тем, как Галина Федоровна отчитывает Карася, и как тот нелепо шевелит губами в попытке успокоиться, или оправдаться.

– Ну, что, допрыгались? – спросила Настя Иванова, нарушив всеобщее молчание, – Его теперь к директору повели.

Настя обернулась на сидящую с нею за одной партой Ленку, словно призвав ее к ответу.

Лена молчала. Ее колючий взгляд скользил по классу в поисках союзников.

– Да, – прошептал Антон Красилов, тяжело вздохнув, – Как-то глупо все получилось. Даже подло.

Ребята сидели молча, опустив голову.

– И книжки жалко, – добавил Антон, – Их теперь только выбросить.

Настя взглянула на измятые и вымазанные в грязи страницы учебника и тоже тяжело вздохнула.

– Можно подумать, вы в этом не участвовали, – воскликнула Ленка, пытаясь защитить себя и восстановить подорванный Настей авторитет, – Или я одна это делала?

Мыхина с нескрываемой злобой взглянула на Иванову. Тут все поняли, что их многолетней дружбе пришел конец. Ленка не простит такого унижения.