Птицы его жизни

– Подарок Машуку? А что это?

– Набор красивых мисочек!

– С ума сойти! Спасибо! Думаю, это не столько Машука обрадует, сколько Люду. Но так или иначе, спасибо вам огромное. Бегите переодевайтесь!

Удивительное дело, мой шеф, ученый с мировым именем, удачливый бизнесмен одновременно, а общаться с ним так легко и приятно! Как много значит, когда человек занимает свое место. И к тому же хорошо воспитан!

В день отлета я с самого утра начала волноваться, улетит ли вовремя наш самолет. Полезла в Интернет. Вроде бы с погодой и в Москве, и во Франкфурте проблем не ожидается.

Но все прошло благополучно. Меня, как повелось в последнее время, завезли домой, я спокойно приняла душ, навела красоту, оделась и заказала такси. И чего я, дура, так волнуюсь? Давненько не ходила на свидания? Да нет, не так уж давно, примерно полгода назад… Но так я не волновалась, кажется, еще никогда.

Я вышла из такси и сразу увидела Мирослава. Он стоял, держа в руке высокую коробку. Кувшин! И как-то нервно озирался.

– Мирослав! – окликнула я его.

Он расплылся в улыбке и кинулся ко мне.

– О! Глаша, как я рад вас видеть! Умница, не опоздали! Вот, это ваш кувшин! Только знаете, что я подумал: идти с такой прелестной девушкой в пивной ресторан… как-то не того… У меня есть другая идея. Вернее, даже две…

– Излагайте!

– Тут недалеко, на набережной есть ресторан-поплавок. А еще можно сесть на кораблик с рестораном и поплыть по реке, благо сегодня хорошая погода…

– Мне вторая идея нравится больше, только там, кажется, надо заранее заказывать столики…

– А я заказал на всякий случай. На худой конец отменил бы… – улыбнулся он своей невозможной улыбкой.

– Какой вы предусмотрительный.

Он тут же вызвал такси, оно подъехало через минуту. И вскоре мы уже поднялись на борт небольшого парохода.

– Господа желают сидеть на свежем воздухе или в помещении?

– Господа желают на свежем воздухе! Правда, Глаша?

– Конечно!

Нам сразу подали меню, я начала его листать, а Мирослав смотрел только на меня.

– Глаша, Глаша, вы верите в судьбу?

– Вы о чем, Мирослав?

– А я верю… Знаете, почему я исчез, не взяв ваш телефон, не назвался даже…

– И почему?

– Испугался!

– И чего вы испугались?

– Понимаете, когда я там, в Шёнефельде, подошел к вам… и обнял вас… и ощутил запах ваших духов… ваш запах, я вдруг понял, что… это судьба… Но в моей жизни так сложно все завязано, и запутано и я уже привык к этим путам… и испугался, что, порвав их, я повисну… просто повисну в пустоте. И я смалодушничал… А потом уговаривал себя, внушал себе, что я, собственно, ничегошеньки об этой девушке не знаю, скорее всего у нее есть муж или любимый человек, и ей уже не семнадцать, это в семнадцать лет кажется невесть какой радостью повиснуть в пустоте… в шалаше и что там еще…

Он говорил с такой мукой в глазах и в голосе, так горячо, даже лихорадочно, но его слова казались мне музыкой, и хоть мне давно уже не семнадцать, я, кажется, была готова повиснуть с ним в любой пустоте… хоть в вакууме, хоть в космосе… Но я молчала. Что он еще скажет?

– И вдруг я увидел вас на выставке… Вы были совсем другая… Элегантная, на каблуках, но запах… ваш запах… он никуда не делся… Это запах судьбы… Моей судьбы.

– Господа уже сделали выбор? – подошел к нам официант.

– Ох, простите, еще пять минут! – смутился Мирослав. И принялся просматривать меню. Но я видела, что он едва сдерживается… – Послушайте, можно уже принять заказ! – кивнул он стоявшему чуть поодаль официанту.

– Глаша, что вы пьете?

– Да, пожалуй, бокал сухого вина, белого.

– Дайте бутылку шардоне! – распорядился Мирослав.

Официант отошел.

– Глаша, милая, простите, вы, вероятно, подумали, что я или псих, или алкоголик, может, я немного псих, но не алкаш, это точно. Но я действительно верю в знаки судьбы… А вы?

– Пожалуй, раньше не верила, а теперь…

– Что теперь?

– Понимаете, там, в Берлине, я жутко испугалась, все это было как в дурном кино… Но когда я добралась до дома, я вдруг подумала, что если бы не вы, моя жизнь могла бы просто рухнуть, страшно подумать, что было бы, если бы вдруг меня обыскали, а даже если нет, то ко мне явился бы тот тип… Короче, я подумала, что моя жизнь… что теперь что-то должно измениться к лучшему. И буквально в тот же день мне предложили новую работу, которая к тому же находится в десяти минутах ходьбы от дома, а раньше я тратила полтора часа только в один конец. И знаете, я пошла и купила себе чемодан… С рюкзаком больше не езжу!

– Да вы просто умница, Глаша… А что вас привело на мою выставку?

– Не что, а кто. Моя подруга Марьяна. Она постоянно ходит на всякие выставки… И я пришла просто в восторг, особенно от этих амфор с танцовщицами… Можно я задам, вероятно, идиотский вопрос…

– Валяйте! – улыбнулся он.

– Я понимаю, вы делаете эти сосуды из глины, удивительной красоты сосуды, а вот этих танцовщиц вы тоже сами рисовали?

– Да. Сам. Меня тогда захлестывали эмоции… Я попробовал… Вроде получилось…

– Вроде! Да это шедевр!

– Ну, так уж и шедевр…

– Но ведь эти танцовщицы все разные… У каждой своя судьба… И название… Оно пробуждает фантазию, ты придумываешь жизнь каждой из них… Вот красная… это сама страсть… но какая-то разрушительная что ли…

– Боже мой, Глаша! Вы чудо! Вы так тонко и точно все поняли! А кто вы по профессии, Глаша?

– Толмач!

– То есть? Переводчик?