Два зайца, три сосны

– Поверьте, это никак не входило в мои планы, Матвей Аполлонович.

– Черт побери! – воскликнул он.

Я резко ускорила шаг, а ему под колеса бросилась дворовая собака, и он вынужден был затормозить. А я, страшно довольная, забежала в загороженный шлагбаумом проход. Черт возьми, роскошная завязка для романа. Я имею в виду литературный жанр! Потому что крутить романы мне сейчас совсем не хотелось. А интересно все-таки, я ему понравилась? Я зашла в соседний магазин одежды – посмотреть на себя в большое и беспристрастное зеркало. Мое льстит самолюбию любой женщины, хотите верьте, хотите – нет! По-моему выгляжу я недурно. Джинсы, белая льняная рубашка. А главное – хорошее настроение всегда женщине к лицу. Вот теперь этот барон будет весь день ломать голову, откуда я его знаю. Надо непременно вставить эту сцену в роман. Вот, пусть встреча с героем после очередной неудачи на гастролях состоится именно так… Стоп, после неудачи не годится, тут нужно хорошее настроение… Ну, допустим, после любовной неудачи на гастролях у нее начнется полоса везения – кто-то пригласит ее на съемки сериала… Отлично. А этот человек окажется… Продюсером… Тьфу, нет, ненавижу продюсеров, это наглое, жлобское племя… Нет… Ладно, потом придумаю… решила я и отправилась на стоянку, идти пешком расхотелось.

Обожаю рынки! И хотя сейчас московские рынки уже не те, что в моем детстве и юности – теперь там нет случайных продавцов, только постоянные торговцы-перекупщики, все-таки стихия изобилия всегда захватывает меня, и я частенько покупаю лишнее. Вот и сейчас кроме творога я купила копченый сыр чечил, а к нему, разумеется, лаваш, сладкие узбекские помидоры, малосольные огурчики, молодую картошку, зелень, ароматную клубнику из Геленджика и, конечно же, большой пучок белых и розовых пионов. И куда мне все это? Я решила поделиться этой роскошью с мамой. Я давно уже не была у нее. Мама, как всегда, встретила меня ворчанием:

– Ну вот, опять накупила на Маланьину свадьбу! Что за манера швыряться деньгами! Имей в виду, это дурной тон!

– Мама, прекрати! Я ничего особенного не купила! А если учесть, что на два дома…

– Гоши нет, мне одной картошка, например, не нужна. У меня есть!

– Но это же молодая! Ее даже чистить не нужно, сварить со шкуркой, посыпать укропом, сметаны положить… М-м-мм! А если с малосольным огурчиком… Мечта!

– Это твои мечты, не мои!

– Ну, может, кто-то к тебе зайдет… – с тоской проговорила я. Мы с мамой такие разные…

– Если ко мне кто-то зайдет, то картохой не обойдешься! – презрительно фыркнула мама.

– Ну, как хочешь, сыр тоже не возьмешь?

– Я боюсь есть этот сыр!

– Почему?

– Откуда я знаю, кто и как его делал!

– Ну с таким подходом недолго и с голоду помереть! – фыркнула я, уже мечтая слинять.

– Хочешь чаю с вареньем? – как ни в чем не бывало спросила она.

– Спасибо, выпью, – нехотя согласилась я, иначе она смертельно обидится.

– Знаешь, я вчера ехала в метро и в вагоне заметила по крайней мере трех идиоток, которые читали твои книги.

– Тебе было неприятно? – усмехнулась я.

– Нет, просто я не понимаю…

– Ладно, мам, не понимаешь, не надо!

– Не обижайся, но я бы предпочла, чтобы ты писала что-то более серьезное. Пером-то ты владеешь!

– Мама, я пишу ровно то, что мне хочется, только и всего. И кстати, я вполне укладываюсь в рамки реализма, правда, несоциалистического.

– Твои книги безыдейны…

– Мам, это уже сказка про белого бычка! Давай лучше поговорим о чем-нибудь другом!

– Когда, наконец, ты устроишь свою личную жизнь?

– Моя личная жизнь вполне устроена!

– Собачьи свадьбы? Случайные связи?

– О боже!

– Чего от тебя хотел Миклашевич? Знаешь, он, говорят, очень преуспевает.

– Я весьма за него рада!

В этот момент, как спасенье, зазвонил мобильник.

Звонок был деловой, неинтересный, но я ухватилась за него, как за соломинку и, сославшись на срочное дело, удрала. Какое счастье, что мы теперь живем врозь.

* * *

Встреча с незнакомкой весь день занимала мысли Матвея Аполлоновича. Не то, чтобы она понравилась ему как женщина, нет, но ему в этой встрече вдруг почудилось что-то важное, что-то романтическое и молодое, хотя женщине явно около сорока, да и ему за пятьдесят. Сердце ворохнулось, вспомнил он выражение своего деда, «Матвей, – говаривал дед, уча внука уму-разуму, – если встретил девушку и сердце ворохнулось, либо женись на ней, либо беги без оглядки. Такие – самые опасные». Тут сердце ворохнулось, сомнений нет, но жениться он не собирается – давно и удачно женат, значит надо бежать. А от кого бежать? Не от кого. Надо забыть. А что делать с ворохнувшимся сердцем? Это пройдет, надо только вплотную заняться делами. Сейчас поеду домой, в свой большой красивый дом, Арина накормит вкусным ужином… и расскажет про передачу «Народный артист»… И что тут плохого? Пусть журчит себе, можно не вслушиваться и лишь изредка отпускать междометия…

Дома все было точно так, как он предполагал. Подтянутая, прекрасно выглядевшая для своих лет Арина накормила его вкуснейшим ужином с учетом всех модных тенденций в диетологии и принялась с жаром пересказывать перипетии фильма, который посмотрела сегодня. Он отделывался междометиями, не вслушиваясь в ее болтовню, потом взял стакан чаю и ушел к себе.

* * *

Затаскивая в подъезд сумки, я столкнулась с Викой, соседкой с третьего этажа.

– Что-то случилось? – спросила я. У нее было такое лицо…

– Да нет, ничего серьезного… – еле слышно проговорила она. – Олеся, можно я сейчас у вас посижу часок? Я не буду вам мешать…

– Господи, конечно! Пошли сразу на кухню! Я с рынка…

– Олеся, хотите махонький эпизод для романа, так пустячок…

– Слушаю!

– Я сегодня попросила Ивана свозить меня в Икеа, это же у черта на куличках…

Иван – ее давний, преданный любовник.

– И что?

– Ну, во-первых, я попросила, чтобы он отвез меня в Химки, там выбор лучше, но он ни в какую, только в Теплый Стан, ему удобнее. Ладно, в Теплый Стан, так в Теплый Стан… И он за мной не заехал, мы встретились у метро «Университет». А он ведь меня любит, по-своему, но любит, я знаю…

– Ну, судя по вашим словам…

– Так вот, дальше… Приехали мы туда, я все купила, погрузила в машину и мы поехали… Вдруг звонит его дочка, ей уже двадцать три, она в разводе, то есть не маленькая, не беспомощная… И она требует, чтобы он немедленно забрал ее из какого-то магазина, у нее тяжелые пакеты…