Мой бывший темный

А уже оказавшись в кровати, только и делала, что ворочалась, не в силах и глаз сомкнуть, не то что уснуть.

Утром встала с больной головой и синяками под глазами, но зато с принятым наконец решением.

Нужно поговорить с Виктором и расставить все точки над «i». Даже с деньгами сбежать от него у меня вряд ли получится. Не теперь, когда он знает о беременности.

Я положила оставленную им визитку в сумку, хотя и без нее знала номер. Если он хочет в будущем общаться с ребёнком – я не смогу помешать. Но это будет только на моих условиях и в моем присутствии.

Но как доверять человеку, который в любой момент может заставить подписать отказ от материнских прав с помощью своего проклятого гипноза?

Вот только когда я пришла на работу, все эти проблемы померкли, отступив на второй план. Уже на проходной меня вызвали к начальству. И не просто к непосредственному руководителю, а к директору завода.

Пока я шла по коридору до кабинета, думала, что у меня остановится сердце от страха. Что ему от меня могло быть нужно?

Неужели кто-то видел, как я выносила вчера схемы? Ведь была предельно осторожна! Все предусмотрела!

Когда вошла, директор стоял у окна, рассматривая что-то сквозь жалюзи.

– Садись, Романова. Догадываешься, почему ты здесь?

Села на жесткий неудобный стул для посетителей и помотала головой. Затем поняла, что спиной директор меня не видит, и, сухо кашлянув, выдавила:

– Нет.

Тот неодобрительно посмотрел, картинно вздохнул, а затем прошел к своему огромному креслу и уселся, скрестив руки:

– Скажи спасибо, что я сейчас сижу тут с тобой разговариваю, а не вызываю полицию.

Я почувствовала, как пол уходит из-под ног.

– Что-то случилось? – пыталась оставаться спокойной, но буквально зуб на зуб не попадал.

Денег захотела! Дура! Зачем было во все это ввязываться?!

– Случилось, Романова. Случилось, – он начал повышать тон. – Со склада пропала коробка с новыми запчастями.

– Новыми? – я облегченно выдохнула, понимая, что не имею к этому отношения.

Наше предприятие было совместным с одним японским заводом. Они присылали нам чипы, микросхемы, мы собирали из них различные гаджеты, и дальше те шли на отечественный рынок. Пару дней назад как раз была новая партия каких-то суперсовременных микросхем. Я как заведующая складом лично пересчитывала все коробочки.

Да и не должна была моя вчерашняя авантюра вскрыться. Все акты об уничтожении сделаны и подписаны. Члены комиссии, которые должны были при этом присутствовать, как обычно, даже смотреть не стали, просто поставили подписи и убежали по своим делам.

– Новыми, Романова. Новыми. На камерах видно, что последней выходила ты – да еще и с огромной сумкой!

– Василий Семенович, я правда не имею к пропаже отношения. Вчера все было на месте… – принялась оправдываться я.

– На месте? На месте?! А почему тогда мне технолог сказал, что ему вместо новых схем подсунули списанную партию?! Вот это вот что?!

Он швырнул на стол передо мной вчерашние акты об уничтожении.

– Что ты на это скажешь? Твои подписи?

– Мои…

– А почему тогда эти самые уничтоженные по документам схемы все еще на предприятии?! Ты чем вообще на своем месте занимаешься?! Ты хоть понимаешь, какие убытки мы теперь на тебя повесим?!

Я оторопело хлопала глазами, пытаясь переварить случившееся.

В голове крутились только матерные слова.

Похоже, я действительно влипла.

Господи, как так вышло, что эти проклятущие схемы поменяли местами?!

Да и старые, они же огромные, только на переплавку и годятся. Я ведь не могла перепутать…

– Может, мне не стоит быть таким добрым? – вот вроде и голос он не поднял, а чувство, словно из ведра холодной водой окатило. – Ты материально ответственное за товар лицо. Ты хоть понимаешь, что у нас тут оборонка? Что ты теперь не просто денег должна будешь, а еще и под суд пойдешь? По самой серьезной статье.

– Василий Семенович… – от волнения я начала задыхаться. – Я правда не знаю, как так произошло…

Боже, какая я дура! Прикрыла рот ладонью, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы.

– Это ты будешь в полиции рассказывать, – он полез в ящик стола, вытаскивая какие-то бумаги.

– Василий Семенович…

– В общем, так, Романова. У нас пропажа на несколько миллионов. В долларах, Романова! В долларах! Сама понимаешь, что ты у нас – единственная подозреваемая. Если товар не найдется, то ты отправишься в тюрьму. И никто не посмотрит, что ты беременная. В тюрьмах тоже рожают.

Он резко замолчал и принялся барабанить пальцами по столу.

– Может быть… – я сглотнула, – может быть, кто-то случайно перепутал… партии…

– Кто-то перепутал? – директор поднял брови, смотря на меня при этом как на умалишённую.

– Случайно, – кивнула я. – И мы вместе с комиссией вчера вместо старой партии уничтожили новую.

Из глаз сами собой покатились слезы, которые я так и не смогла сдержать.

– Вы уничтожили новые схемы?! – лицо Василия Семеновича пошло красными пятнами.

– Это просто предположение, – моментально сдала я назад.

– Кроме тебя, Романова, на складе никого не было. Так что засунь свои предположения…

Он порывисто потянулся к стоящему на столе компьютеру, что-то принялся печатать, и уже через минуту жестом фокусника вынул из принтера какой-то документ.

Когда я заглянула в протянутый лист, меня начало потряхивать от дурного предчувствия.

– Подписывай.