Это я тебя убила

Это я тебя убила
Екатерина Звонцова

Лучшие мировые ретеллинги
Наш мир устроен очень просто: слушайся богов Святой Горы, чти их правила – и с тобой ничего не случится.

Я всегда ненавидела правила. Потому что родилась одной из тех, кому отказали в долгой жизни. Принцесса Орфо Каператис. Волшебница в мире, где волшебники неизбежно умирают и сходят с ума.

От этой участи меня уберегал Эвер, мой гаситель, мой хранитель, мой друг. Теперь он в Подземье, в краю жутких тварей и теней, откуда нет возврата.

И это моя вина.

Чтобы спасти Эвера, я готова на всё. Но даже если мне удастся спуститься в Подземье и выйти оттуда живой, вернётся ли со мной в мир живых человек – или монстр?

Добро пожаловать в мир Тысячи Правил, где Орфей и Эвридика поменялись местами!

Ретеллинг всем известного мифа для поклонников Мадлен Миллер и комикса «Предания Олимпа».

Атмосфера Древней Греции, дух фильмов Гильермо дель Торо и персонажи, навеянные образами из знаменитого сериала «Очень странные дела».

Сильная героиня, травмированный герой и динамика «хороший мальчик/плохая девочка».

Уникальный сеттинг: в мире существует очень много правил, которые люди должны соблюдать, иначе боги убивают их.

Екатерина Звонцова – автор бестселлеров «Теория бесконечных обезьян» и «Серебряная клятва». Успешно издавалась сначала под псевдонимом Эл Ригби, потом под собственным именем.

Екатерина Звонцова

Это я тебя убила

© Звонцова Е., текст, 2023

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2023

Пролог

Скала смотрит. Смотрит, как он с трудом, припадая иногда на локти, движется. Под его ладонями и коленями жжется бледно-золотистый раскаленный песок.

Он ненавидит свет и синеву, режущие глаза, ненавидит боль в согнутой, искореженной спине, но куда больше ненавидит крики чаек, ласковый плеск волн и разнеженный говор. Визги. Хохот. Прочие звуки из хрупких глоток тех, кто думает, что им ничего не грозит. Топот босых пяток. Шум воды, в которой они возятся, как свиньи в грязи. Все ближе. Кто-то пьет вонючее терпкое вино, в котором колко бренчат ледышки, кто-то пожирает фрукты, обливаясь липким соком.

Они по уши в своем счастье, в своем душном, липком, глупом лете. Резвятся, жирные животные, настолько довольные, что пока даже не заметили его, да что там, его не заметил по пути никто, хотя разве это просто – пропустить человека на четвереньках? Вряд ли. Впрочем, если, пытаясь его задержать, ты умираешь… Ха-ха. Вот тогда-то ты его и пропустишь.

Он продвигается еще немного вперед, со лба падают на песок капли пота. Застывают темными точками, чуть светлеют и превращаются в паучков, которых он очень хотел бы проглотить или хотя бы посадить себе на спину, но некогда. Паучки подождут. У него дело, которое не терпит. Нужно успеть, пока не узнал брат.

Но потом он должен узнать обязательно. Должен. Ему придется.

– Смотрите! – мерзкий детский крик. – Кир ползет!

Он поднимает голову, взглядом вылавливая среди пары десятков отдыхающих на пляже любопытного ребенка, который смеет так визжать, да наверняка еще и таращится и тычет пальцем. Находит. Девочка в коротенькой зеленой тунике, с крупной ракушкой в пухлой левой руке. Она застыла прямо посреди пляжа, подняла вторую руку в его сторону. Широко улыбается. Пары зубов нет. И пялится, правда пялится большими, выпуклыми, как у лягушонка, глазами.

– Кир, кир, кир! – взвизгивает она снова, так, будто видит что-то самое потрясающее в своей короткой жизни, и он ощущает еще несколько взглядов – от тех, кто в воде, тех, кто лежит возле пенящейся кромки, тех, кто дальше.

В этих взглядах уже не любопытство. Многие все понимают и начинают вставать.

– Эй, – чеканит какой-то мужчина. Аккуратно подходит сбоку. – Эй, вы… ты… – Бедолага даже притащил с собой меч. О боги, кто таскает мечи на пляж?.. Зато узнал. Узнал, это читается по округлившимся глазам и рту, из которого вылетает: – БЕГИТЕ!

Скала смотрит. Он чувствует ее выжидательный взгляд и чувствует, как смех и смерть, сдерживаемые годами, вскипают в груди и разливаются по рукам силой. От точек пульса до кончиков пальцев. Именно так. Хорошо. Кто-то правда бежит с криком при виде всего-то его вскинутых рук с сухощавыми, изгрызенными в мясо пальцами. Так еще лучше. Скоро они позовут брата. Они должны позвать брата. Брат должен вспомнить, ему будет что вспомнить, будет, будет, будет…

Брат вспомнит все, чего ему обещали не делать. Никогда не делать.

– Милая! – зовут наглую пигалицу в зеленой тунике, но она уже не ответит.

Улыбаясь мерзкому солнцу и мерзкому небу, он вскидывает руки выше и, когда первые тела – сразу шесть или семь – взмывают над песком, лениво поворачивает кисти. По часовой стрелке. Против. По. Против. Будто выжимая мокрую ткань. Хрусть-хрусть. Пока не прекратятся последние крики.

Никогда еще он не слышал такого славного треска костей. Приятный звук. Намного приятнее торжественной песни горнов-раковин. Тех горнов-раковин, что отняли все. Тех горнов-раковин, с которыми она, победоносно улыбаясь, склонила голову, чтобы на нее надели венец.

На песок падают новые и новые паучки, горячие и красные, куда крупнее первых.

Скала смотрит. Ей нравится это зрелище.

Часть 1. Правила волшебников

– Смотри, какой красивый сад алеет там, вдали.

– Мне дела до чужих садов нет, я тоскую по своему.

Как был он свеж, душист и зелен.

– Так отчего не плачешь ты? Как гордо ты глядишь…

– Не плачу оттого, что и по мне не плачут.

Не страшно мне, и там, где слышат Вой иные, я слышу Песню.

Песню мстительного гнева.

– Кто пел ее в падении тебе?

– Тьма безголосая, и кажется, что… ты?

Я будто знаю. Будто вспоминаю. Тебя.

А не случалось ли тебе гулять в моем саду?

– И до того, как он твоим стал.

Дай мне руку.

Узнай меня.