Дом у лесного озера. Мистическая история любви и ненависти

От злости я не нашла слов, чтобы как следует отчитать его, а потом все таки вырваться и пнуть его побольнее.

– Я понял. Ревности Вам не занимать. Я пошутил насчет жены.

Мне следовало продолжить тактику неприступности и стервозности, но вдруг я не выдержала и рассмеялась.

Он остановился и с улыбкой взглянул на меня.

– Я так люблю твой смех.

Почему-то эта фраза смутила меня. Когда это я смеялась при нем от души? Мне стало не по себе. Я была уверена, что уже где-то слышала именно эту фразу по отношению ко мне. Не в первый раз он вдруг переходил на фамильярный тон. Я нахмурилась, припоминая.

– Теперь Вы снова сердитесь. Лучше выпьем по стаканчику.

Я молча наблюдала, как он готовил завтрак. Порой в его жестах проскальзывало нечто знакомое. Это волновало меня. От напряжения у меня разболелась голова.

– Простите, я бы хотела прилечь.

– Конечно. Вам помочь?

– Нет. Вы можете позавтракать здесь. Потом просто закройте дверь плотнее.

– Я приготовил его для Вас.

– Придется отложить совместное распитие чая на другой раз.

Направившись к лестнице, я вспомнила, что так и не узнала его имени. Хотя, какое это имело значение.

Простыни были удивительно свежими и чистыми, хотя я не меняла их с тех пор, как мы были с ним в этом доме последний раз. Пока его запах сохранялся на подушках и покрывале, я не должна была что-то менять.

Я прижалась всем телом к той половине кровати, где обычно он спал. Ужасный сон не оттолкнул меня от него, не заставил забыть его или думать о нем плохо. Я слишком много пережила. Потому мне и снятся такие нелепые сны. Подумать, что он был способен причинить мне вред.

Никогда.

Это невозможно. Слишком неправдоподобно.

Он не кричал на меня, не раздражался по мелочам, не унижал. Напротив, никто не поддерживал меня и не помогал мне так, как он. Таких на земле больше нет.

Я сделала запись в дневнике о случившемся и задумалась.

Первые шесть страниц мне так и не удалось обнаружить. Я перерыла весь дом, начиная чердаком и заканчивая задним двором. Седьмая запись начиналась как раз с того момента, когда я сформулировала свое видение и насчитала ровно сорок девять дней, как мне начал сниться сон о том, как я тону в озере, на самом берегу, под приливом и лилиями.

Причем мне совершенно было непонятно, что было до этого. Я напрягала память, но все усилия были тщетны. Похороны. Провал. Лес. Озеро. Провал.

Вероятно, я и вела дневник для того, чтобы потом вспомнить все, что со мной происходило. Скорее всего, по совету своего лечащего врача. Я не была уверена в том, что у меня есть психотерапевт, но почему-то эта мысль пришла мне в голову.

Двустишие снова закрутилось в моем сознании. От бессилия мне хотелось плакать.

Я вскочила и заметалась по комнате. На столе лежал карандаш. Ничего не соображая, я зажмурилась и начала рисовать на стене. Грифель поскрипывал, я тяжело дышала, но это не останавливало меня.

Сперва я боялась открыть глаза, в предчувствии того, что оказалось изображенным на стене. Наконец я все-таки решилась.

Мне стало досадно. Стена была испещрена закорючками и кривыми линиями. Ничего особенного, что помогло бы мне. Интересно, чем я руководствовалась, когда занялась этой ерундой. Теперь стена была безнадежно испорчена. Придется ее перекрашивать.

Вот сумасшедшая.

Я снова прошлась по комнате. Надо же, какие нелепые желания у меня порой возникают. Двустишие я так и не смогла вспомнить.

Мой взгляд скользнул по измалеванной стене, и тут я замерла. Вблизи я не смогла рассмотреть то, что теперь почти четко вырисовывалось передо мной. Среди закорючек и зигзагов я увидела нечто, похожее на крест. Крест был окружен ореолом и языками пламени.

Я зажмурилась и снова посмотрела на стену. Изображение не исчезло. Приблизившись к рисунку, я осторожно прикоснулась к нему. Обыкновенный крест. Я слишком переволновалась и теперь сама себя разыгрываю.

Знак свыше или всего лишь моя обостренная фантазия, я видела то, что видела. Ни больше. Ни меньше.

Я присела на краешек кровати и постаралась успокоиться. Я слишком натерпелась за последнее время, чтобы моя психика была в норме. Скорее всего, происходящее является очевидным доказательством нервного расстройства. Мне не хочется верить, что дорогой мне человек безвозвратно ушел и потому я продолжаю тешить себя надеждами.

Откровенно бы я не призналась сама себе, что у меня явные проблемы, но мой мозг старается таким образом поддержать меня, чтобы я в прямом смысле не сошла с ума. Все эти сны, надписи, всего лишь плод моего воображения и попытка уйти от реальности. Это все равно, что посмотреть фильм ужасов, а затем пугаться того, чего на самом деле нет и не будет.

Все. Я в полном порядке. Несколько вдохов и выдохов настроили меня на обычный лад, и я готова была к дальнейшим размышлениям.

Раскрашенную стену следовало хотя бы вымыть. Я спустилась вниз, набрала ведро воды и взяла щетку, чтобы как следует стереть рисунок.

Сначала я попробовала очистить маленькую площадь. Мне это удалось. Хотя теперь, под слоем штукатурки обнаружился предыдущий слой, желтоватого цвета. Мне не удалось припомнить, когда эта комната была окрашена подобным цветом. Меня это удивило. Потому что, если только память вновь не подводит меня, мы жили здесь давно. Уж точно больше трех лет. То есть этот дом принадлежал мне лично. В этом я была уверена.

Я никак не могла сообразить, какое участие мог принимать Алекс в перестройке дома. И было ли это на самом деле.

Не важно, купила ли я дом или он достался мне по наследству, должны были оставаться какие-нибудь документы, счета. Теперь у меня появился шанс восстановить минувшие события. Нужно было только найти бумаги.

Отмыв большую часть, я присела отдохнуть и выпить стакан вишневого сока. Он приятно освежил меня, и я готова была продолжить, как на стене, пугающе медленно начали проявляться буквы.

Они были черного цвета, и, спустя несколько минут, я смогла разобрать надпись. Я могла бы поклясться чем угодно, что уже где-то видела нечто подобное. Обессилено опустившись на пол, я вспомнила.

Ночь. Подвал. Вино. Угольные буквы. Чудовище.

Воспоминания так отчетливо и ярко вспыхнули передо мной, что казалось я чувствую тиски от страшных лап монстра.

Некто задался целью свести меня с ума. Его стремление мне было совершенно непонятно. У меня ничего не было, кроме этого дома. Но вся моя прошлая жизнь осталась настолько далеко позади, что мне было даже не представить, кому конкретно это выгодно. Я не могла вспомнить лица друзей, подруг, родителей. Я не была уверена, были ли у меня враги.

Друзья. Верно. Вроде как они должны все таки приехать… Или нет… не знаю…

Я схватила ведро с водой и выплеснула содержимое на стену. Но прежде чем буквы начали оплывать и растворяться, стекая в грязную лужу, я успела запомнить слово.

Мне срочно нужен листок, чтобы записать его. Вот, нашла. Я так и не выяснила тогда, что оно значит. Похоже на латынь, но утверждать я не стала. Был ли это сон или реальность. Ведь я тогда спустилась в подвал и не обнаружила ни слова, ни ящиков с вином. Невероятное дежавю.

Я подумала, что может мой незнакомец поможет мне разгадать смысл надписи. Только я не была точно уверена, в какой стороне он снял дом. Вот еще одна странность. Не знала, что рядом мог жить еще кто-то. Все равно. Хватит с меня мучений и загадок.

Лес потрясающе красив.

Если бы я верила в фей и эльфов, то наверняка они жили бы именно в подобном лесу, таком волшебном, таинственном, с множеством тропинок, сбегающих то резко вниз, в расщелину между скал, то взбегающих вверх, к холмам и нагромождениям плоских серовато-коричневых камней. Птицы здесь поют где-то высоко, на самых верхушках деревьев, там, где солнце.