Дом у лесного озера. Мистическая история любви и ненависти

Налюбовавшись, я решила идти спать, как вдруг мне захотелось выпить вина. Непременно красного и полусладкого. Или полусухого. Это неожиданное желание удивило меня саму. Я никогда не причисляла себя к алкоголикам, но в данный момент была готова согласиться с подобным утверждением.

Бутылка, что принес незнакомец, была опустошена. Мне стало стыдно. Я вслух пробормотала слова извинения, будто он мог меня услышать, и решила спуститься в подвальное помещение. Там наверняка должна была сохраниться пара ящиков.

Ночная рубашка была длинной, но тонкой, поэтому я начала мерзнуть. Я накинула пальто и решила немедленно исполнить собственную прихоть. Лестница в подвале оказалась более скрипучей и старой, чем я предполагала. Я опасалась, как бы она не рухнула, но все завершилось благополучно. Лампочка светила достаточно ярко и я направилась в дальний угол подвала, чтобы раздобыть то, за чем пришла.

Ящики были накрыты какой-то пленкой. Я сдернула ее, подняв в воздух облачко пыли. К своему огромному сожалению, «Шато-Марго» я не обнаружила. Зато там оказалось сухое «Шинон». Сгодится.

Я взяла пару бутылок и уже направилась к выходу, как мое внимание привлекала надпись на стене. Мне не доводилось видеть ее раньше. Наверное, ее сделали совсем недавно. Кто мог хозяйничать здесь в мое отсутствие, кроме незваных гостей или воришек? Мне стало неприятно, что посторонний касался вещей и присутствовал в доме.

Я подошла поближе и смогла окончательно рассмотреть криво выведенные буквы, сложившиеся в длинное, непонятное мне слово RESSUSCITER. Перевод мне был неизвестен, но как только я прочла его, меня охватила смутная тревога. Надпись была черного цвета, как след от угля или сажи. Я коснулась ее кончиками пальцев и тут я услышала чей-то крик. Он был полон боли и невероятного ужаса. Кто-то звал на помощь. Я бросилась на выход, распахнула дверь и со всего размаха налетела на человека.

Испугавшись, я машинально отпрянула и готова была сама закричать, как его рука сдавила мне горло, а из-под капюшона выглянула чудовищная маска…

Очнулась я на кровати. Солнце стояло высоко, и день был в самом разгаре. Я вспомнила, что случилось ночью.

В подвал я спускалась, держа ружье на спусковом крючке. Поразительно, но никакой надписи я не обнаружила. Как и ящиков с вином. Подвал был чист, сух и необитаем. Лестница, казавшаяся мне старой и трухлявой, не скрипела, и тускло поблескивала коричневым лаком. Я не могла поверить, что все оказалось плодом моего воображения или же мне снова приснился сон. Уж слишком все было настоящим и ощутимым. Что же происходит на самом деле? Быть может и того незнакомца не существует?

Мои сомнения развеялись, как только я обнаружила пустую бутылку на каминной полке. Значит, кое-что мне все-таки не привиделось.

Я села перед домом, на низенькую скамейку и задумалась. Происходящее меня заинтриговало. Нельзя было не заметить, что обстоятельства складывались таким образом, что я могла построить дюжину предположений, ответов на которые я могла не получить. Иногда нужно пустить все на самотек и тогда, возможно, результаты превзойдут самые смелые ожидания.

Хруст гравия заставил меня обернуться. Мой вчерашний незнакомец таки существовал в реальном мире. Я попыталась взглянуть на него более миролюбиво.

– Добрый день. Как спалось?

– Спасибо, не очень хорошо. А Вам?

– Мне – отлично. На природе всегда так. Что Вам приснилось?

– Вам это правда, интересно?

– Конечно. Или это секрет?

Я швырнула камешек, и он поскакал по воде.

– Кошмар. Мне приснился кошмар.

– О чем?

– В моем подвале водятся чудовища. Мне продолжать?

Мне показалось, что он станет насмехаться и шутить, но он посерьезнел.

– Продолжайте.

– Я спустилась в подвал, чтобы… чтобы…

Покраснев, мне пришлось наклониться, чтобы не выдать смущения.

– Мне хотелось выпить.

– Воды?

– Нет.

– Ах, вот как.

Он усмехнулся. Я постаралась не злиться на него.

– Спустившись, я обнаружила там целых два ящика с отличным вином. И еще я увидела слово на стене. Оно было написано пеплом.

– Какое слово?

– Я не запомнила. Я не видела такого раньше. Кажется, это было французское слово. Или итальянское. Оно напугало меня, потом был крик… и чудовище схватило меня.

– Может, вино было слишком крепким, и Вы наткнулись на вешалку с одеждой? Такое случается.

Тут я не выдержала и вскочила.

– Вы смеетесь надо мной?

– Отнюдь. Пытаюсь снова Вам помочь.

– Мне никто не поможет. Уйдите.

– Вы гоните меня прочь, когда как я мог бы Вам пригодиться.

– Для чего?

– Хотя бы для того, чтобы приносить Вам «Шато-Марго» по вечерам.

Он подмигнул мне, и я поняла, что он догадался об опустошенной бутылке. Я присела обратно на скамейку.

– Извините. Я очень неуравновешенная. Признаюсь, что я выпила Ваше вино в одиночку.

– К Вашему счастью, это была не последняя бутылка.

Я укорила себя за невежливость и посмотрела прямо ему в глаза, надеясь лучше узнать о нем. Лицо его казалось мне смутно знакомым. Оно было красивым и мужественным. Я всегда любила такие лица. Мы точно не были знакомы, но отчего же тогда на меня снова нахлынули страхи и сомнения?

Мне пришлось поспешно вскочить, чтобы нарушить создаваемое нами влечение. Я любила и всегда буду любить одного, как бы наивно и глупо это не звучало.

Я протянула руку, чтобы он пожал ее, но вместо этого, он поднес ее ко рту и поцеловал. Прямо настоящий джентльмен из старой доброй Англии. Мне этот жест понравился. Очень мило.

Мы договорились покататься на лодке и расстались хорошими знакомыми. По крайней мере, для меня он мог стать только другом. Но не более того. Видимо он замышлял иное, но, во всяком случае, ему свойственна не нахальная и напористая манера ухаживания, а более консервативная и неспешная. Такие как он обычно дарят розы, водят в рестораны и делают предложение руки и сердца, стоя на одном колене. Романтично, но простовато. У нас с Алексом все было иначе.

Совершенно не хочу думать о любви.

Все, что было до него и могло бы быть после, казалось смехотворным и пустым. Дешевым балаганом, примитивной трагикомедией и жеманным флиртом. С каким-то ожесточенным упрямством продолжаю бичевать себя и всех вокруг. Мне все кажется низменным, недостойным и неприятным.