Финли Донован избавляется от проблем

Я подняла Зака достаточно высоко, чтобы учуять запах, идущий от его отвисших штанишек. Довольная, я прижала его к бедру и захлопнула за нами дверь.

«Я в порядке», – сказала я себе, хлопнув по пульту автоматического подъемника гаражной двери. Кнопка мотора загорелась; с ужасным скрежещущим скрипом, заглушающим болтовню детей, дверь постепенно поднялась, затопив гараж по-осеннему серым дневным светом. Я загрузила всех нас в минивэн, осторожно устроив Зака с его отвисшими штанишками в детское автокресло.

Это было не так сладостно, как заехать бывшему между ног, но я чувствовала, что сегодня подкинуть ему липкое двухгодовалое дитя в подгузнике с какашками – это большее, на что я была способна.

– Куда поедет Зак? – спросила Делия, когда я завела машину и начала выруливать из гаража.

– Зак поедет к папе. Ты поедешь в садик. А мама… – Я нажала кнопку на пульте дистанционного управления и подождала, пока дверь закроется. Ничего не произошло. Я поставила машину на ручник и пригнулась, чтобы заглянуть в гараж. Кнопка мотора не светилась. Как и стоп-сигналы на двери, как и свет в спальне Делии, который она все время забывала выключить. Я достала из сумки телефон и посмотрела на дату. Вот дерьмо. Счет за электричество просрочен на тридцать дней.

Я уронила голову на руль и замерла. Мне придется попросить Стивена заплатить за электричество. Ему – опять – придется звонить в электрокомпанию и просить их включить электричество. Мне придется просить его приехать и закрыть гараж вручную. И к тому времени, как я вернусь домой, Гай, скорее всего, уже будет знать обо всем этом.

– Так куда ты поедешь, мама? – спросила Делия.

Я подняла голову и уставилась на глупый розовый совок на панели для инструментов. На темное окно рабочего кабинета, куда не заходила уже несколько недель. На сорняки, прорастающие на дорожке у дома, и кипу счетов, которую почтовый курьер бросил на крыльцо, потому что почтовый ящик уже переполнился. Я развернула минивэн и медленно двинула вниз по дороге. Я глядела в зеркало заднего вида на сопливые, измазанные в сиропе ангельские личики моих детей, и сердце сжималось от страха потерять их, если их отдадут Стивену и Терезе.

– А маме нужно придумать, как заработать денег.

Глава 2

Было десять тридцать шесть, когда я наконец добралась до «Панеры» в Виенне. Хотя для завтрака было слишком поздно, а для обеденного перерыва слишком рано, я никак не могла найти, где припарковаться. Когда я позвонила Сильвии и объяснила, что буду сильно позже времени, на которое был зарезервирован столик в ее шикарном ресторане, она спросила, где возле метро есть место, которое рано открывается и где не нужно заранее резервировать стол. Я очень устала, пока двигалась в пробке по платной дороге, и чувствовала себя виноватой. «Панера», – название слетело с моего языка само собой, а Сильвия отключилась прежде, чем я опомнилась. Парковка у «Панеры» была переполнена блестящими «Ауди», «мерсами» и «бимерами»[1 - Bimmer/Beamer/Beemer – прозвища автомобилей марки BMW.]. Кто все эти люди и почему они не на работе в каком-нибудь офисе? Хотя, если на то пошло, а я почему здесь?

Я зарулила на соседнюю стоянку возле химчистки и сняла еще несколько волосков Делии со своих брюк, прежде чем наконец сдаться. Надела огромные солнцезащитные очки, затенявшие половину лица, натянула парик, обернула шелковый шарфик вокруг головы, распушила длинные светлые локоны и нанесла бордовую помаду, выступая за естественную линию губ. Посмотрела на свое отражение в зеркале заднего вида. Вроде это была та самая версия меня, что размещалась на обложке моих книг, а вроде и нет. На тех фото я выглядела романтично, гламурно и загадочно, как писательница, которая хотела сохранить свою личность в тайне от полчищ бешеных фанатов. Но в тусклом освещении полуразвалившегося минивэна, с налипшими на штаны волосками, детским кремом под ногтями и с упрямой прядью моих собственных каштановых волос, так и норовившей выбиться из-под парика, я выглядела как женщина, которая просто слишком сильно пытается притвориться кем-то другим. По правде говоря, я надела парик не для того, чтобы впечатлить моего агента: Сильвия и так знала, кто я есть. И кем я не являюсь.

Сегодня мне пришлось вырядиться, чтобы меня не выгнали из этой конкретной «Панеры». Все, что мне было нужно, это чтобы во время ланча меня не опознали как ту ходячую катастрофу, которой восемь месяцев назад запретили появляться в этом заведении.

Я перекинула поддельную дизайнерскую сумку для мам через плечо и выбралась из машины, молясь, чтобы менеджер Минди уволилась (или была уволена) с тех пор, как я была здесь в последний раз и обсуждала наши с Терезой разногласия за обедом.

Я вошла в ресторан и сквозь блондинистые пряди парика, частично скрывавшие мое лицо, окинула взглядом пространство. Сильвия уже стояла в очереди, изучая меню на стене за кассами с таким видом, будто оно было написано на каком-то незнакомом иностранном языке. Я стояла рядом с ней целых полторы минуты, а затем позвала по имени, чтобы она наконец отреагировала на мое присутствие.

– Финли? Это ты? – спросила она.

Я скользнула ей за спину, сказала «тсс» и через ее плечо рассмотрела всех, кто стоял за прилавком. Не обнаружив там ни Минди-менеджера, ни каких-либо знакомых кассиров, я заткнула мешающие пряди за ухо.

– Прости, что мы не смогли пересечься в центре, – сказала я. – Утром у меня случился цейтнот.

– Вижу. – Теперь Сильвия изучала меня с тем же видом, с которым изучала меню. Длинным красным ногтем она поправила очки на переносице. – Зачем ты это надела?

– Долгая история.

Мои отношения с «Панерой» были сложными. Мне нравился их суп. Им не нравилось, что я выливаю его на головы других клиентов. В свое оправдание могу сказать, что Тереза первая начала, попытавшись оправдать причины, по которым она спала с моим мужем.

– У тебя что-то на брюках, – поморщилась Сильвия, указывая на волоски, прилипшие к сиропу.

Я сжала губы. Попыталась улыбнуться. Сильвия была воплощением всех ньюйоркцев, которых вы могли видеть по телевизору. Возможно, потому, что она была из Джерси. Она работала в офисе на Манхэттене. Носила туфли из Милана. Ее макияж выглядел так, будто она прилетела на «ДеЛориане» из 1980-х, а одежда – будто она сняла шкуру с леопарда.

– Готов вам помочь, – окликнул нас молодой человек из-за свободной кассы. Сильвия подошла к стойке, допросила его о безглютеновых вариантах и заказала багет с тунцом и чашку французского лукового супа.

Когда пришла моя очередь, я нашла самое дешевое блюдо – «суп дня». Сильвия протянула кредитку и сказала: «Я угощаю», – поэтому я добавила в заказ сэндвич с ветчиной и бри и еще кусок чизкейка.

Мы взяли подносы и пошли искать свободный столик. По дороге я рассказала Сильвии кровавые подробности утренних событий. Давным-давно у нее самой были дети, так что она была не совсем лишена сочувствия, но ее не слишком тронули мои перипетии матери-одиночки.

Все диванчики были заняты, поэтому мы нацелились на последний пустой столик на двоих посреди шумного помещения. С одной стороны какая-то студентка в наушниках смотрела на экран своего «мака». С другой стороны женщина средних лет в одиночестве ела макароны с сыром. Сильвия проскользнула между столами и с крайне раздраженным видом уселась на стул с твердой спинкой. Я бросила бумажник в сумку и поставила ее на пол, на пустой пятачок рядом со стулом. Женщина, сидевшая за соседним столиком, посмотрела на сумку и, моргнув, посмотрела на меня. Я чуть улыбнулась ей, потягивая чай со льдом, пока она наконец не вернулась к своей еде. Сильвия скривилась, глядя на свой сэндвич.

– Скажи мне еще раз, почему мы выбрали это место?

– Потому что нужна целая вечность, чтоб промыть раны на голове. Прости, что опоздала.

– Так что у нас с твоим дедлайном? – спросила она, запихнув в рот приличный кусок тунца. – Пожалуйста, скажи мне, что я не зря проделала весь этот путь и у тебя хорошие новости.

– Не совсем.

Она жевала и смотрела на меня:

– Скажи, что у тебя хотя бы план готов.

Я уставилась на свой поднос и принялась ковырять еду.

– Вроде того.

– Тебе заплатили половину авансом. Скажи, что скоро все будет сделано.

Я перегнулась через стол и понизила голос (спасибо, хоть студентка за соседним столиком была в наушниках):

– Сил, мои последние убийства так неоригинальны. Я становлюсь слишком предсказуемой. Будто иду по проторенной дорожке.

– Так смени подход, – она небрежно махнула ложкой. Будто придумать сюжет – пара пустяков. – В контракте не сказано, как именно все должно произойти, лишь бы все было закончено к следующему месяцу. Ты ведь сможешь это сделать?

Я отхватила кусок сэндвича, чтобы не отвечать на этот вопрос. Если сильно напрячься, я могла бы написать черновой вариант за восемь недель. Край – за шесть.

– Разве это так сложно? Раньше ты укладывалась.

– Да, но на этот раз все запутано. – Я набрала в рот супа. Картон. После развода все на вкус напоминало картон. – Убила бы за ложку острого соуса, – пробормотала я, осматривая соседний столик. Соль, сахар, перец и салфетки. И никакого соуса.

Но женщина за соседним столиком ничего не заметила. Она глазела на мою открытую сумку. Я запихнула бумажник подальше внутрь и сложила ручки сумки, спрятав содержимое от посторонних глаз. Но она продолжала пялиться, и я смерила ее ледяным взглядом.

– Что здесь такого сложного, не понимаю. Есть милая, красивая, чуткая женщина, которую нужно спасти от действительно плохого парня. С плохим парнем разбираются, наша красавица показывает всю глубину своей благодарности, все живут долго и счастливо, а ты получаешь жирный чек.

Я отщипнула кусочек багета.

– Насчет чека…

– И не думай, – Сильвия помахала ложкой. – Я не пойду просить у них еще один аванс.

– Знаю. Но приходится изучать кучу деталей, – тихо проговорила я. – Эти захудалые ночные клубы, пыточные инструменты, секретные коды… Все это далеко за пределами моего опыта. Я консерватор, ты знаешь. У меня обычно все чистенько. Ничего эдакого… Но на этот раз… – Я отрезала кусок от чизкейка. – На этот раз мне нужна настоящая бомба, Сил. Если я сделаю это, стану новой звездой этого бизнеса.

– Делай что хочешь, но шевелись. Давай уже покончим с этим и возьмемся за следующий заказ.

Я покачала головой: