Пожиратели душ

Первой реакцией было упрятать детей куда-нибудь в шкаф, чтобы заглушить любой случайный звук. Но любое движение сейчас могло бы породить еще серию неосторожных звуков. Надежнее всего было не двигаться вообще, замереть, пока терзают других. Это было жестоко, но другого выхода не было.

Они были настолько быстрыми, что характерные звуки царапания об стену уже раздавались в пределах слышимости. Спенсер с паникой посмотрела на детей, пытаясь со всей строгостью во взгляде передать приказ, молчать. Но они знали это. Несмотря на ежедневные расспросы о новом порядке, об этих существах, они больше приспособились к новым правилам. Они жили дальше. С рассветом они станут теми же шумными детьми, которыми были, а их мать останется той же трусихой, что и сейчас ночью, как и всеми прошедшими.

Тень промелькнула быстро, пройдясь по стеклам окна. Дети перестали дышать, зато сердечки застучали быстрее. Спенсер напряглась всеми мышцами, так, что ей было больно. Звон бьющего окна раздался настолько громким, что дети захныкали. Женщина, воспользовавшись другим источником шума, рискнула бесшумно двинуться и накрыть их рты ладонями, приготовившись и закрыть нос, на случай шумных всхлипываний. Но дети научились плакать тихо, спокойнее выдыхать, продолжая лить крупные слезы.

Душераздирающий крик соседки раздался сразу за звоном разбившегося окна, и, казалось, утих еще до того, как осколки упали на землю. Спенсер порадовалась за женщину, ее смерть была быстрой. То, что она умерла, не вызывало сомнений, раненых они не оставляли. А то, что они делали потом с телами, не оставляло никого безмолвным. Крики мужчины ей пришлось слушать несколько часов. Дети уснули в первые полчаса несмотря ни на что. Эта новая реальность, где дети первыми научились не поддаваться панике. Спенсер сейчас тоже мало заботила судьба соседа, но пронизывающий страх того, что этим существам захочется пройти в соседнюю квартиру после их пиршества, не давала расслабиться. Пока раздавались крики, оно было там, Спенсер и детям ничего не грозило. Но как только крики соседа прекратились, она широко распахнула глаза, глядя в темноту и прислушиваясь.

Тень неспешно закрыла окно от скудного света луны и звезд. Существо угрожающе остановилось на окне. Женщине хотелось зажмуриться, чтобы оно не подумало, что та подглядывает за ним, но это было так глупо, что хотелось рассмеяться. Она продолжала смотреть на него во все глаза вопреки парализующему страху. К сожалению, отчетливости не было никакой, это было темное пятно на окне, огромная муха, но силуэт походил на человеческий. Это Спенсер знала еще раньше.

Тень распустила крыло, и женщина распахнула глаза еще шире, насколько это было возможным. Она не знала про крылья, никто не знал. Никто не видел их так близко.

Существо тут же устремилось настолько быстро, что Спенсер и не поняла в какую сторону. И ей было все равно. Она задышала быстрее от облегчения и поцеловала детей по очереди. Эту ночь они еще живут.

Глава 7. Еще одно солнечное утро

Спенсер проснулась первой, несмотря на то, что заснула лишь под утро. Выглянув в окно, она обнаружила, что погода стояла такой же замечательной, как и всегда. Будто и не было трагедий человеческого вымирания. Когда-то Спенсер улыбалась такому солнечному утру, а сейчас не единая мышца лица не двинулась, в каком бы настроении не была женщина. Со дня взрывов не было еще пасмурного дня или утра, и это казалось Спенсер усмешкой природы лично ей.

Пока дети не проснулись, девушка ушла в душ. Кто знал, сколько еще будут эти блага? Горячая вода, свет, газ. То, что недолго, это было точно. Однако, сегодня, зная, что произошло за стеной у соседей, она не смогла полностью насладиться горячим душем и закончила намного раньше. Зеленая плитка в душе казалась могильным камнем. Каждую ночь умирали тысячи людей по всему миру, дом был почти пуст, однако, Спенсер не могла к этому привыкнуть.

– Просыпаемся, – крикнула она негромко, – сегодня мы идем в садик.

– Ура! – крикнули дети, тут же проснувшись.

Обычно, разбудить их было тяжело, приходилось несколько минут их постукивать, приговаривая, что-то доброе, а потом качать. И это двоих детей. Но в предвкушении чего-то необычного, они вскакивали так, будто и не спали вовсе.

– Сначала моемся, – сказала Спенсер.

Девушка заставляла детей мыться по два раза в светлое время суток. Пройдет еще немного времени, и этого будет недостаточно. В городе было слишком много трупов, вернее того, что от них осталось. От вони уже нельзя было спрятаться, и становилось только хуже.

– Но мы уже мылись, – протянул Билли, заглядывая в глаза матери, пытаясь найти слабину.

– Зато на завтрак у нас будет шоколадный торт, – сказала Спенсер с широкой улыбкой, вместо того, чтобы объяснять детям о гигиене.

Нужно было прочитать им большую лекцию, полную расспросов, обходить тему трупов, хотя в них заключалась большая причина. Это было бы разумнее, но сегодня ей не хотелось спорить о чем-либо.

– Ура! – запрыгали малыши в ванне, забрызгивая все вокруг, будто не ели торт на завтрак последние несколько дней. – Торт!

На самом деле десерт на завтрак был не роскошью, а наказанием, но у детей, на удачу Спенсер, пока другие приоритеты. В холодильнике не было ничего, кроме огромной полупустой коробки с шоколадным тортом.

Ближайшие магазины с продуктами разграбили в первые два дня после происшествия. Люди запасались едой на несколько дней подряд, а некоторые и больше. Первым пропало все самое необходимое: консервы, крупы, сахар. То, что не портилось, разумеется. После выносили то, что более- менее было не испорчено. Спенсер в борьбе с прочими мародерами оставались крохи, и те, самые ненужные.

– Ты пойдешь за едой, Спенс? – спросил Майкл, пока та методично поедала свой кусок брауни, чтобы не подавиться им.

Ее тошнило от каждого укуса. Спенсер не любила торты раньше, а сейчас просто ненавидела.

Девушка помедлила с ответом, так как это был хороший вопрос. Даже крошки-дети заметили, что с едой было туго. Она не мародерила несколько дней, и запасы сильно редели. Да не было ничего, Спенсер понимала, что они уже переступили порог и были на грани истощения. Еще немного и у них не останется сил двигаться.

– Да, – сказала девушка, наконец, подумав, что на обратном пути домой, она просто обязана зайти куда-либо. Спенсер в любом случае не могла вернуться с пустыми руками. Если она оставляла детей у Елены, то должна была платить, это не просто устный договор.

– Мы будем скучать по тебе, – со вздохом сказал Майкл, его брови сложились домиком, а глаза погрустнели.

Женщина с каменным лицом посмотрела на ребенка, думая, насколько он скучает по своим родным родителям. И зачем ему скучать по ней. С этим ребенком вначале Спенсер приходилось обращаться круто, жестко, даже жестоко. Сколько нервов она потратила, запрещая ему громко изливаться по родителям, особенно ночью. Спенсер буквально закрывала ему рот, а иногда и накрывала подушкой, чтобы хоть как-то звукоизолировать. А с рассветом равнодушно отчитывала его за оправданные слабости. Ей были не важны ее нервы, но то, как женщина обращалась с детьми в новых обстоятельствах – Спенсер ненавидела себя.

– Ты же недолго будешь? – спросил как бы на всякий случай Билли. Он уловил паузу или настроение. Билли явно что-то заподозрил.

– Все как обычно, – сказала Спенсер, но с тем же каменным лицом. Она не любила врать, но ей не хотелось заставлять детей волноваться.

– Мама, принесешь игрушки? – спросил с надеждой Билли.

В ответ она нахмурила брови, ненавидела мародерить что-то детское. Пока это были только лекарства. Ближайшие аптеки были разграблены напрочь, так что приходилось ходить по квартирам мертвецов, там, где жили когда-то дети.

Спенсер отвернулась в окно, чтобы дети не видели выражение ее лица. Когда она думала о подобных вещах, ее черты лица были жесткими, пугая их.

– Ладно, не надо, – жалостливо сказал Билли, все же перехватив ее взгляд.

Майкл замер с ложкой у рта, глядя на Спенсер. Этот смотрел на нее с опаской.

Майклу доставалось больше от Спенсер. Она была чужой женщиной для него, он не доверял ей, как Билли. Он звал маму, папу, бабулю. А эта со злобой в глазах затыкала ему рот. Любой его писк мог погубить их всех, и она не могла позволить такой роскоши ребенку, звать родную маму. Он боялся Спенсер, как нелюбящую мачеху.

– Посмотрим, ребятки, – сказала девушка миролюбиво.

Дети тихонько выдохнули, думая, что гроза миновала их. Спенсер вышкодила их, как надо, за такой короткий срок и теперь можно было немного ослабить узды. Они хорошо себя повели вчера, когда тварь была так близко. Ей хотелось их поощрить.

– Одеваемся, кое-какие вещи я положила в рюкзаки, так что берем их с собой, – мягко скомандовала Спенсер, споласкивая посуду после завтрака.

– Вы готовы? – спросила девушка, усмехнувшись вопросу.

Дети не помнили этого мультфильма о мочалке и вряд ли увидят. Несмотря на электричество, которое подлатали местные рукастые мужчины, телевидение и интернет утрачены навсегда.

Семья, тихо и молча, спускались по темному подъезду восемь этажей. Было необязательно молчать, несмотря на темноту, но дети привыкли к этому и подсказывать другие пути Спенсер не хотелось. Выход на залитую солнцем улицу оказывался одинаково хорошо на девушку и на детей.

Глава 8. Грегори.

– Спенсер! – негромко, но радостно окликнул выходящую девушку Грегори.

Та в ответ помрачнела. Несмотря на хорошее настроение Грегори, он мог доставить много проблем. Мужчина был главой их общества с недавних пор и руководил остатками людей в квартале. – Ты в курсе, что на ваших соседей ночью напали? С вами все в порядке?

Тон Грегори был одновременно радостным и озадаченным. Спенсер с детьми были единственными, кто ночевал в доме. Остальные уходили ночевать в подвалы, думая, что там другая звукоизоляция.

– Сидели тихо, – сказала Спенсер, пожимая плечами.

Ее безразличие было ложью, это было событием наравне чуда. Но женщине не хотелось делиться впечатлением с Грегори.

– С детьми то? – усмехнулся глава, качая головой. Он неприязненно посмотрел на детей, с отвращением отворачиваясь от них. – Я каждый день удивляюсь тому, что вижу тебя.

– Вот как? – спросила Спенсер беззаботно, с ноткой вредного сарказма.

– Ты больше остальных не приспособлена к новой действительности, – сказал Грегори мрачно. – Я знал твоего мужа, он был настоящим мужиком. С ним у твоего ребенка было бы больше шансов…