Мой Пушкин

Швейцарскую гору Маттернхорн или по-французски Серван зачастую величают Меккой альпинистов. Ежегодно около трёх тысяч любителей острых ощущений поднимаются на её вершину. А между тем один из крупнейших русских писателей прошлого двадцатого века Владимир Набоков неоднократно, рисуя гору Маттернхорн, находил в ней сходство с пушкинским профилем…

Дагестанский город Избербаш славен своим горячим сероводородным источником с целебными свойствами. Местные его называют его Горячкой. Там же, неподалёку от Горячки, если хорошо приглядеться, можно заметить ту самую гору, которая известна профилем Александра Сергеевича. Гора так и называется – Пушкин-Тау.

Среди сочетания множества скал, зрительно заходящих друг за друга, с одного определенного места отчетливо просматривается профиль поэта. Высота горы 220 метров над уровнем моря.

Лик на горе Пушкин-Тау известен с давних времен и служил ориентиром для проплывающих с севера кораблей. Однажды, в прошлом веке люди вдруг с удивлением обнаружили, что он похож на Пушкина. Гора получила широкую известность. В 1978 году, согласно постановлению Совмина автономной республики, скала была признана памятником природы регионального значения.

По поводу возникновения подобного «чуда» в Дагестане ходят разные легенды и слухи, одна из самых распространённых повествует о том, что когда Пушкин был застрелен Дантесом, в Дагестане произошло землетрясение и, отломившаяся часть скалы создала профиль Пушкина. Это так и осталось легендой, поскольку никаких подтверждений землетрясения в это время не существует.

По другому преданию, первым сходство нагромождения скал с портретом Пушкина обнаружил путешествовавший по этим краям Александр Дюма – с его же легкой руки, вернее, пера, гора и обрела нынешнее неофициальное, но народное название.

Пушкин и стихия воды

Стихия воды – первичный элемент; четвёртая из мировых стихий в античной и средневековой натурфилософии, алхимии, оккультизме, астрологии и дхармических религиях, в современной физике соответствует жидкому состоянию вещества. Поэт не раз обращался к теме воды в своем творчестве, наделяя её духовной силой живого существа. И, на мой взгляд, не ошибался. Вода, действительно, живое существо. Человечество безуспешно (по крайней мере, пока безуспешно) ищет внеземной разум в бескрайних просторах Вселенной, не задумываясь о том, что этот самый разум в виде воды следит за ним со дня его рождения. Вода обладает памятью, чувствами, она вездесуща на Земле, способна самоочищаться, сопереживать, переходить из одного физического состояния в другое и… контролировать всё живое, поскольку все мы почти целиком состоим из неё.

«Фонтан любви, фонтан живой!

Принес я в дар тебе две розы.

Люблю немолчный говор твой

И поэтические слезы.

Твоя серебряная пыль

Меня кропит росою хладной:

Ах, лейся, лейся, ключ отрадный!

Журчи, журчи свою мне быль…

Фонтан любви, фонтан печальный!..»

В стихотворении «Фонтану Бахчисарайского дворца» Александр Сергеевич обращается к воде фонтана именно как к живому существу. О том, что вода – действительно живая стихия, поэт подтверждает в своём знаменитом стихотворении «К морю»:

«Прощай, свободная стихия!

В последний раз передо мной

Ты катишь волны голубые

И блещешь гордою красой.

Как друга ропот заунывный,

Как зов его в прощальный час,

Твой грустный шум, твой шум призывный

Услышал я в последний раз.

Моей души предел желанный!

Как часто по брегам твоим

Бродил я тихий и туманный,

Заветным умыслом томим!

Как я любил твои отзывы,

Глухие звуки, бездны глас

И тишину в вечерний час,

И своенравные порывы!»

Сразу же вспоминается приписываемое Лермонтову стихотворение:

«Прощай, немытая Россия,

Страна рабов, страна господ,

И вы, мундиры голубые,

И ты, им преданный народ.

Быть может, за стеной Кавказа

Сокроюсь от твоих пашей,

От их всевидящего глаза,

От их всеслышащих ушей».

И дело тут не только в том, что подобный анти-парафраз, как стиль, мягко говоря, не характерен для Михаила Юрьевича, но и в неточностях коренных определений и понятий, которые для творчества Лермонтова, создателя «Бородина» и «Родины», не характерны. Объясняю в чём нестыковки: Почему Россия – немытая? Кто и когда должен «мыть» Россию? Неумывшаяся, непомывшаяся, это одно, это сама, но – немытая, значит, её должно кому-то мыть, а он/оно её не помыл/ло. И осталась она кем-то немытая. Алогизм выражения очевиден. Далее идёт противопоставление «страна рабов – страна господ». Вроде всё верно, но далее опять неувязочка: «голубые мундиры» и «преданный» им народ. То есть, народ России предан жандармам??? Как бы не так! Черта с два он предан жандармам! И уж Лермонтову ли о том не знать доподлинно??? Народ России никогда не был предан своим тюремщикам. Ни-ког-да! Ни одного года, ни одного дня. Если в предыдущей строке антонимы, то в последующих двух по логике гармонии должны быть тоже антонимы, а их нет. Народ, преданный голубым жандармским мундирам, – красивый сарказм, но в целом неправда. И потом: как можно скрыться «за стеной Кавказа», если в первую ссылку за эту стену поэт уже ездил в 1837 году, и знает на своём опыте, что там те же «паши» уже имеются и ждут его? Далее опять идёт дисгармония: «От их всевидящего глаза, от их всеслышащих ушей». Уши – множественное число, глаз – единственное. Диссонанс. Или оба существительных должны быть в единственном числе, или наоборот, оба – во множественном. Итак, на восемь строчек, как минимум, пять нарушений логики и гармонии против ни одного в пушкинском стихотворении. Это что такое? О чём это говорит? А говорит это только об одном: никакой Лермонтов не писал восьмистишия о немытой России!

Первым усомнился в авторстве этих строк Лермонтова в 1989 году писатель В. С. Бушин. В 1994 году предположения о фальсификации были опубликованы в газете «Литературная Россия» историком и публицистом Г. Е. Клечёновым. Высказали свои глубокие сомнения в авторстве стихотворения литературоведы Н. Н. Скатов, М. Д. Эльзон, писатели С. А. Сокуров и В. В. Хатюшин, критик В. Г. Бондаренко и многие другие знатоки русской литературы. Дело не только в перечисленных мной неувязочках логики, коих Лермонтов в 1841 году уже точно не допускал (стихотворение датируется апрелем – маем 1841 года), но и тем, что об этом стихотворении 32 года после гибели поэта ровным счётом ничего не было известно, да и потом оно внезапно возникло из единственного источника в самый разгар народовольческого движения в России и соответствующей ей литературы, подобной тематики. Да, автор строк о немытой России, безусловно, талантлив, но это не Лермонтов, не гений. У гения такие шероховатости смысла или даже просто небрежности невозможны, по крайней мере в самую пору расцвета его таланта!

Автограф стихотворения в природе отсутствует, различающиеся в деталях варианты текста все так или иначе восходят к одному письму издателя и литературоведа П. И. Бартенева к П. А. Ефремову, свидетельства которого об их происхождении противоречивы («записано со слов поэта современником» либо «списано с подлинника»), при этом имени переписавшего текст современника нигде не указано. В нынешнее время повального интернета подобная ситуация встречается каждый день по сто раз: некто, не очень умный и зачастую не очень грамотный распространяет свою лабуду, приписывая её какому-нибудь громкому имени, кстати, чаще всего Пушкину, хотя для опытного взгляда с двух первых слов обычно ясно, что никаким Пушкиным там никогда и не пахло. Но – слава, господа! Она же кому-то спать не даёт! И раньше не давала. Притом, приписать своё сочинение громкому имени давно погибшего человека – гораздо безопасней, чем признаться в нём самому. Не так ли? Конечно, именно так.

Однако, вернёмся к стихии воды и стихотворению Пушкина «К морю». Мы их ещё не полностью изучили. В 1836 году на одной из выставок в Санкт-Петербурге юный Иван Константинович Айвазовский познакомился с прославленным Александром Сергеевичем Пушкиным. Айвазовский всегда восхищался творчеством поэта, высоко ценил его талант, а после личной встречи Пушкин стал настоящим источником вдохновения для великого будущего живописца. В год пятидесятилетия со дня смерти Александра Сергеевича Иван Константинович создал картину «Пушкин на берегу моря», а совместно с Ильёй Ефимовичем Репиным – картину «Прощание Пушкина с морем». Репин работал над фигурой поэта, а Айвазовский – над пейзажем. Обе картины ассоциативно близки к стихотворению Пушкина «К морю». Завершая этот эпизод, не могу не упомянуть о том, что горжусь моментами случившимися в моей биографии: фортуне было угодно приготовить для меня однажды встречи и с родственником поэта, тоже Александром Пушкиным, и с потомком великого художника, подарившего эти картины Музею Академии художеств…

Итак, водная стихия. С именем Пушкина связаны названия фонтанов, озер и родников. Начнём с фонтанов. Есть в крымском Гурзуфе довольно малоизвестное мемориальное место «Пушкинский фонтан». Гурзуф появился когда-то как татарский посёлок. В его старых кварталах было несколько искусно благоустроенных в мусульманских традициях родников, именовавшихся подобно Бахчисарайскому «фонтанами». Блуждая запутанными улочками Гурзуфа Пушкин нередко любовался этими сооружениями. Один из фонтанов сохранился до наших дней и находится неподалёку от набережной возле дома творчества имени Коровина. Существует старинная гравюра, на которой изображён молодой Пушкин, сидящий возле фонтана. Возле фонтана в Гурзуфе начиналось знакомство опального поэта с Тавридой.

Гораздо более известен «Пушкинский фонтан», расположенный в Москве. Впрочем, это как раз легко понять! Фонтан «Пушкинский» – один из самых знаменитых московских фонтанов, который давно стал символом города наряду с другими достопримечательностями. Он был построен в 1950 году, и с того времени стал традиционно местом встреч и свиданий. Фонтан выстроен в классической манере и состоит из гранитного бассейна и красивых чаш. Работает он с 9:00 до 23:00, а в выходные и праздничные дни – на час дольше. Зимой, когда традиционно фонтаны закрываются, этот фонтан украшается великолепной иллюминацией.

Из других водных объектов стоит упомянуть Пушкинское озеро в Краснодарском крае возле города Славянск-на-Кубани. А также Пушкинское озеро в Тюменском районе Тюменской области. Уникальный Пушкинский родник имеется возле Кировграда Свердловской области у села Колотино.