Измена. Я больше не твоя

Иду за ним, охрана за нами. Разумеется. Дадут ли мне вообще пообщаться с бабушкой наедине? И что я ей скажу? В таком состоянии ей точно не до моих проблем.

Я ведь и по телефону тогда ничего толком не объяснила. Первый раз позвонила тогда, когда узнала, что Марк меня запер, хотела просить помощи. А потом вдруг испугалась: ну и чем она мне поможет? Еще её в это втягивать! Вывернулась, просто сказала, что хочу чем-то интересным заняться, я ведь взяла академ, учеба не напрягала. Второй раз позвонила, еле сдержалась, знала уже, что Марк может слышать все разговоры, сказала, что скучаю, хочу приехать, но не могу… если бы я приехала, может быть, с ней ничего бы и не случилось.

Новая волна ненависти к мужу накрывает с головой, со свистом вдыхаю воздух.

– Валечка, милая, с вами все хорошо? Может, укольчик успокоительного? – смотрю на главврача, видимо, тоже с ненавистью, потому что у него брови резко вверх ползут, – понял, не дурак. Завидую вашему супругу. Такая красавица, столько страсти…

Страсти? Он сказал страсти? Похоже, этот доктор считал, что он бессмертный. Если Златопольский узнает…

Если узнает – не поверит. Он-то не считает, что во мне есть страсть, раз пошёл налево.

Почему-то в голове само собой рождается банальное определение, верное на все времена. Козёл.

Да, глупо и пошло. Но мой муж – просто козёл.

– Так, поднимемся тут на лифте. Пятый этаж. Я, кстати, Валечка, вашу бабушку давно знаю. Людмила Викторовна у меня консультировалась, когда писала очередной детектив. Даже предлагала мне сыграть одну из ролей. Но… А вот она сама зря не снималась, актриса бы из неё хорошая получилась, – это он говорит довольно тихо, чтобы охрана, держащаяся поодаль не слышала.

У палаты громогласный врач останавливает охранников.

– Молодые люди, вам лучше остаться тут. Можете, конечно, осмотреть палату… – они переглядываются и замирают у двери в одинаковых позах.

– Проходите, только тихо, Людочка спит…

Но у бабули сна ни в одном глазу, она сканирует меня внимательным взглядом.

Глава 17

– Я рассчитывала, что он как минимум порядочнее. И умнее. Просчиталась. Чувствовала, что не надо тебя за него отдавать, – бабушка головой качает.

– Что мне делать? Я… я не могу с ним, – стараюсь держаться.

– Совсем?

– В смысле? – не понимаю её вопроса, реально не понимаю!

– В коромысле, горе моё. Совсем не можешь? А как же… любовь? Помнишь, говорила: «я люблю его», – она голову наклоняет, изучает меня исподлобья, а я…

А я вспоминаю! Опять. Снова.

Да что там… все эти дни вспоминала. Как от счастья захлебывалась, когда поняла, что я его… и что он меня тоже.

Он ведь первый признался. Сразу тогда, когда приехал с вагоном цветов и осенними листьями. После разлуки.

– Аля… Аленький мой… – и целовал, прямо на улице, у всех на виду. Хотя раньше говорил мне, что старается не позволять подобных проявлений чувств, потому что за ним часто следят папарацци. Господи, я тогда даже не поняла, о чём он!

Поцелуй – глубокий, влажный, горячий, на пределе. Очень острый. От такого колени ноют, пожар вспыхивает внизу живота, плазмой огненной скручивает. Желание. Жажда! Как хочется… хочется допустить его до всего, умолять…

Голова кружилась после, взгляд не фокусировался, а он взял мое лицо в ладони, листья вокруг нас закружились…

– Я люблю тебя, Аля. Слышишь? Я тебя люблю…

Мамочки! По венам кипящая лава, бурлит и пенится, адреналин заменяет кровь, разряды на полную. Живи, малышка, только живи! Сердце, не останавливайся, вот оно, счастье! Любит!

– И я… я…

– Погоди, маленькая, если ты… я ни к чему не принуждаю, я хочу…

– Я люблю тебя, глупый! Люблю! – моя очередь прижать ладошки к его щекам, подтянуться…

Я назвала его глупым! Его! Тридцатипятилетнего бизнесмена, магната, одного из самых богатых людей в стране.

И он улыбался! И разрешал признавать его таким.

Потому что всё это было про любовь. Наши поцелуи. Наши сердца, которые бились рядом. Наши руки сплетающиеся…

Видения переплетающихся тел.

– Хочу быть твоей, только твоей! – без задней мысли говорила! Искренне!

– Мы поженимся, малышка. То есть… Чёрт… – он смутился. Смутился! Он! Сглотнул, полез за чем-то в карман, потом… потом встал на колено.

Боже, прямо на улице! Чуть ли не в лужу! Мамочки…

– Аля… Валентина… ты… согласна стать моей женой?

Да! Да! Да! Да! Эшелоном ответов! Сотней букв, тысячами звуков, миллионами, миллиардами. Да! Горела! Летела! Плясала!

Умирала от счастья!

Потом он улыбнулся, засмеялся, выдохнул… сказал, что никогда так не волновался в жизни. Потом признался, что планировал все не так. Что кольцо сделал на заказ давно, хотел сегодня просто пригласить на свидание, посмотреть, что и как, а потом устроить романтический вечер, снять уникальный ресторан на крыше с музыкантами…

– Прости, Аленький, я все испортил…

– Ты сделал еще лучше, потому что это всё… искренне, от сердца! Это ценнее!

Я правда так считала. И правда была безумно счастлива! И мне даже было все равно, какое кольцо, хотя оно реально было волшебное, очень красивое, но мне нужен был он! Марк!

Не его деньги. Не его статус. Не кольца… Только он.

Оказалось, я получила всё. Кроме него.

Или даже не так. Ничего я не получила.

Я просто хотела любить и быть любимой. Не подозревала, что мой любящий муж, оказывается, готов всех подряд…

Что же он забыл про папарацци, когда этих двух, там?

Любовь… была ли любовь? И что это было вообще?