Измена. Я больше не твоя

– Так что, Алька? Ты ведь так любила? И стоило ему один раз оступиться…

– Один раз? Если бы один! Не один! И ты считаешь, такое прощают?

– Не важно, что считаю я. Важно, что считаешь ты. Так что с любовью?

– Нет любви никакой… – злюсь. Не ожидала от неё такого…

– Нет, малыш, любовь так не проходит. Если она была. Так что… подумай сначала хорошенько. Не руби с плеча.

– Ба, как ты можешь? Не руби! Он… он…

Закрываю лицо руками. Перед глазами та сцена. Диван. Две блондинки. И снова мутит, едва успеваю добежать до туалета, благо он в палате.

– И какой срок? – бабушка у меня прямолинейна.

– Я не знаю. Я только тест сделала, неделю назад. Еще до всего.

– Он не знает?

– Нет.

– Ясно.

– Бабушка, если он узнает, он меня не отпустит.

– А ты на самом деле хочешь, чтобы отпустил?

Я не знаю. Мне просто очень больно рядом с ним. Больно. Потому что я его ненавижу. И… нет, не люблю, наверное. Вспоминаю, как любила. И как, мне казалось, любил он. И от этого еще больнее…

Глава 18

Да, бабушка у меня непростая во всех отношениях. Но я все-таки не ожидала того, что она повернет разговор именно так.

Любовь…

Какая тут может быть уже любовь? Когда я… Я теперь в неё просто не верю. После всего. Как поверить? И можно ли такое простить? И понять?

Может, для кого-то это просто. Точно не для меня. Я максималистка. По крайней мере, всегда считала себя такой.

– Аля, надо думать. Принимать решение. И, конечно, я должна сама поговорить с твоим Марком.

– О чём, бабушка? О чём уже с ним говорить? После всего…

Я же рассказала ей и о вечере в ресторане, и о злосчастном диване с блондинками, и о моих так называемых «подружках», и о том, что Марк сделал после, дома. О том, что я просила его остановиться, а он…

– Аля, это всё, конечно, ужасно, но ты меня знаешь, я в любом поступке ищу мотив. Всегда. Жизнь – она как детектив. У каждого поступка есть мотивация.

– Ба, ну какая может быть мотивация в…

Я не могу даже выговорить это слово. Тихий ужас.

Договорить не получается, потому что в палату входит Марк. С корзиной цветов, естественно. И корзиной фруктов.

– Добрый день, Людмила Викторовна.

– Здравствуй, Марк, спасибо за цветы. Фрукты не стоило, тут отлично кормят. Но тоже спасибо.

– Как вы себя чувствуете?

– Твоими молитвами, – бабушка не может удержаться, поджимает губы. Я вижу, что на лице моего невозмутимого, обычно, мужа какое-то новое выражение. Он… растерян?

– Я бы хотела с тобой поговорить, Марк. Наедине. Аля, отнеси фрукты девочкам на пост. Корзина не сильно тяжелая? – это она спрашивает у Марка, он смотрит на меня.

Глаза совсем темные. Вспоминаю, как первое время знакомства я боялась смотреть ему в глаза и долго не могла понять, какого они цвета. Зеленые? Серые? Карие? Они оказались зелеными с золотистыми и карими крапинками. Красивые…

– Хорошо, бабушка, сейчас.

– Я помогу Але.

– Не стоит.

Поднимаю корзину – да, приличный вес, но я её беру и выхожу.

Не знаю, о чем бабушка будет с ним говорить. Да и что Марк ей скажет? Будет оправдываться? Или, наоборот, признает вину? Мне не легче ни о одного, ни от другого.

Медсестры на посту принимают подарок, благодарят, предлагают мне угоститься тоже – головой качаю.

Меня снова триггерит – фрукты! Когда-то Марк обожал привозить мне фрукты, кормить меня ананасами, зная, как я их обожаю.

– Ты такая смешная, когда их ешь. Как ребёнок. Хотя ты и есть…

– Марк! Вообще-то ты мне предложение сделал, а говоришь, что я ребёнок! – я возмущалась, но мне почему-то очень нравились его слова тогда.

Наверное, любой психолог сходу бы оценил моё поведение, расписал бы психологический портрет, выдал бы диагноз. Что-то вроде того, что я в Марке искала отца, а не мужчину.

Не знаю, насколько это справедливо. Я любила своего папу, он был лучшим. Возможно, мне и правда не хватало отца, но в Марке я видела прежде всего мужчину. Всегда.

Сильного, властного, такого, который готов взять на себя всё, рядом с которым ты как за каменной стеной.

Может, мне не стоило выбираться из-за этой стены? Как хорошо было бы ничего не знать…

Да-да, жить в мире розовых пони. И плевать на все, что происходит там, за границами этого мира.

– Аля…

Сижу в холле отделения, опустив голову. Мне так плохо, хочется зарыться в теплое одеяло. Не думать ни о чём.

– Аленький, тебе плохо? Врача? – голос Марка царапает что-то внутри, сердце кровоточит.