Как скажете, Пётр Всеволодович!

Мысль очень быстро ускользает, и я просто начинаю радоваться своему назначению.

Алкоголь делает своё дело, он медленно снимает с нас офисные костюмы, немного обнажая и толкая навстречу друг другу. Мы начинаем говорить менее формально. Появляется смех.

А Босс смеется громко и заливисто, обнажая идеально ровные зубы цвета моего нового фарфорового унитаза. Может быть даже белее. Не могу поверить, что они свои, а не виниры.

На его смех оборачиваются женщины и с завистью смотрят на меня, думая, что он мой мужчина. В эти моменты я переполняюсь гордостью, что он со мной. В этот вечер я и вправду с самым красивым спутников в Стамбуле.

Чтобы не развеивать это впечатление, я позволяю себе маленькую вольность – не убираю его руку со своей талии.

Глава 7. Захват в заложники.

Мы решаем сократить дорогу и пойти через старый Стамбул. Туристов тут немного, но Босс хорошо знает улочки и без навигатора уверенно ведет меня к набережной. Чтобы не упасть, я беру его за руку, переплетая свои тонкие пальцы с его, потому что ноги в босоножках уже заплетаются от выпитого алкоголя несмотря на то, что голова моя мыслит относительно ясно. Я держу себя в руках. Или мне так только кажется?

– Ты вкусно пахнешь. – неожиданно говорит хрипло Босс, резко останавливаясь и начиная меня обнюхивать. Его нос скользит по моей взмокшей шее, пробивая себе дорожку к ложбинке на груди. Становится неловко и… душно. Мне совсем не хочется его останавливать, хочется слушать этот дурманящий властный голос, от которого внизу живота сейчас так напряжены мышцы. Нутро сводит судорогой. – Никогда не думал, что ты так пахнешь…

Облизываю губы. Обалденное ощущение. Чувствую его желание.

Между нами всего несколько сантиметров. Мы смотрим друг другу в глаза. До дрожи. До адского стука в висках…

Это неправильно. Так не должно быть. Нужно бежать!

Пётр Всеволодович не успевает договорить, потому что рядом с нами останавливается черный миневен. Свет его фар ослепляет так сильно, что мы с Боссом морщимся и прикрываем глаза. Визг шин слышен до самой набережной. Очень не вовремя. Я даже не успеваю ничего сказать или сделать, как меня кто-то ударяет по голове. Ноги разъезжаются в разные стороны, и я начинаю глупо терять равновесие, проваливаясь в приветливую темноту.

Последняя мысль, которая проносится в моей голове – «Мне тоже нравится, как он пахнет».

Прихожу себя от дикой боли в опухшей после удара голове. Во рту так сухо, что не могу даже разлепить шершавые губы. Тело не слушается меня. Через пару минут мне удается открыть пересохшие глаза.

Осматриваюсь по сторонам. Я в тесной комнате, в которой едва могут поместиться три человека, лежу на грязном матрасе, раскинув ноги и руки. Сначала мне кажется, что это сон, но постепенно ко мне возвращаются воспоминания и головная боль усиливается.

За стакан воды многое бы сейчас отдала. Во рту суше, чем в пустыне.

Здесь очень душно и пахнет чем-то неприятным.

Вспоминаю последние события. Босса. Миневен. Нас похитили?

Резко сажусь на матрасе и издаю хриплый стон, который должен был быть криком.

– Проснулась? – старый женский голос заставляет меня встать на ноги и заглянуть в щель в стене, где на меня смотрят выцветшие глаза старухи. Она смотрит на меня с нескрываемой ненавистью. Всю передергивает от страха. Русский язык у неё плохой. Она турчанка, скорее всего. Киваю, не в силах говорить. – Отлично.

Это всё. Она ушла, больше ничего не говоря, оставляя меня в этом дерьме одну. Остаётся только догадываться, где я и что с Петром Всеволодовичем. На сердце становится тяжело от нехорошего предчувствия. Его могли убить, а меня забрать в рабство.

Господи, меня же тоже убьют. Проститутка из меня никакая, я и мужа удовлетворить не могу, что говорить о чужих мне мужчинах?

Через несколько минут кто-то возвращается и отпирает комнату. Мысленно готовлюсь к худшему, даже принимаю боевую стойку, готовая защищаться. Просто так я им не дамся, не позволю использовать моё тело. Буду отбиваться до последнего, лучше умереть, чем заглатывать грязные члены.

В комнату входит молодой мужчина в джинсах и футболке, выглядит он прилично. Ни как похититель. Высокий брюнет с бронзовой кожей и ореховыми пронзительными глазами.  Он осматривает меня и заглядывает с особым вниманием в вырез платья, желая видимо, как и все турки, оценить сладости.

– Пошли за мной. – командует он мягко, и я не двигаюсь с места. Ноги врастают в грязный пол. Страх сковывает по рукам и ногам.

– Кто ВЫ и что Вам нужно. – удивляюсь своему спокойствию. В своем воображении я давно списала себя со счетов, я была изнасилована и мертва. Перед глазами стоял морг и бледный Артём, проходящий процедуру опознания моего тела.

– Я сказал, пошли! – говорит он строже, но я продолжила стоять. Во мне не было даже смелости и желания противостоять, просто замкнуло на нервной почве. Тогда мужчина ударяет меня, не сильно, лишь для угрозы ради. И теперь уже я не двигаюсь из упрямства, и это злит его. Удар становится жестче, и он начинает кричать: кому сказал двигать задницей, тупая шлюха!

– Тише, брат, не нужно так разговаривать с нашей гостьей! – хриплый голос на хорошем английском одернул мужчину. В дверях показался мужчина лет тридцати пяти в очень дорогом костюме. Недавно листая Инстаграмм, я видела такой на Брэдли Купере. Мужчина протянул мне руку: Виктория, пойдемте, Вам нужно выпить воды и перекусить. Никто не хочет, чтобы Вам стало плохо.

– Сначала представьтесь. – прошу его настоятельно, испытывая дикую жажду. Моё поведение смешит мужчину.

– Смелая. – хвалит он меня, подмигивая, как будто флиртует. – И глупая! Пока я всего лишь прошу, но могу отодрать тебя как сука и выволочь силой. Такой способ тебе нравится больше?

От пощечин неприятно пульсировали щеки и сопротивляться особо не хотелось, поэтому я приняла руку и пошла за мужчиной, не желая быть отодранной. Такой же темноволосый и смуглый, он напоминал героя турецкого сериала. Очень красивый. Язык так и чесался спросить его: «Не он ли играл Белебея в Великолепном веке.»

Турок провел меня в комнату, которая служила в доме столовой.

За столом сидело несколько мужчин с автоматами, они охраняли моего Шефа, при виде которого я выпучила глаза и замерла на месте, готовясь рвануть к нему. Мужчина в костюме в последних момент ухватил меня за волосы и потянул на себя, не позволяя двинуться с места.

Пётр Всеволодович сидел в одних джинсах со связанными за спиной руками, его лицо успело заплыть синяками и кровоподтёками, напоминая отбивную. По голому торсу стекали капельки крови с его разбитой нижней губы. Выглядел он ужасно. Было больно на него смотреть.

– Смотри кто проснулся, Петруша. – пропел мужчина. – Малышка пить хочет. Нужно накормить и напоить её. Вот только, что она отведает, зависит от тебя, еды или членов…

Он говорил так непринужденно обо мне как о каком-то куске мяса, мужчине пустить меня в расход ничего не стоит. У меня глаза округлились от шока. Такую командировку я не планировала. Мозг не готов был переварить все сразу и давал сбой.

Эти бандиты определенно хотели что-то от моего Босса, если похититель называл его по имени. Но что им могло быть нужно от обычного строителя? Шеф не владел ни акциями, ни баснословными деньгами, ни властью. Он был обычным офисным работником, каких тысячи. Ну, может быть, он подворовывал что-то, но вряд ли там были крупные суммы.

Мои глаза лихорадочно забегали. Я хотела найти какой-нибудь выход из ситуации. Поэтому быстро оценила состояние побитого Петра Всеволодовича и головорезов рядом с ним. Картина была неутешительная. Один в поле не воин.

– Не бойся, они не посмеют тебя тронуть. – ровный голос Босса внушал мне уверенности, успокаивал. Только он умел говорить ТАК. – Оставь её, она ни при чем тут. Даже не моя баба.

Добавив последнюю фразу, Босс ехидно улыбнулся и дернул плечами. Мол, он бы не замутил со мной ни за какие деньги. От этого стало обидно даже в такой ситуации. Хотелось топнуть ножкой и напомнить ему, чей зад он лапал несколько часов назад.

– Поэтому так мило её обхаживал и ворковал под звездами ночного Стамбула? – спрашивает мужчина и толкает меня, заставляя сесть на стул напротив своего начальника. – Да и похрен, честно говоря, Петрушка. Твоя или не твоя. Сладкая как инжир, член как по маслу будет входить в её попку. Трахал её туда? Тугая?

Хватаюсь за край стола, чтобы не перевернуться вместе со стулом, сжимая ягодицы, как будто это может меня спасти. Ощущение было такое, что кто-то действительно уже приставил свой ствол к моему заднему проходу и намеревался туда проникнуть.

Никто и никогда не говорил мне таких пошлостей.

– Тронешь её и я не ручаюсь за себя. – говорит устало Пётр Всеволодович и закрывает глаза. Есть что-то угрожающее в его голосе. Не в его положение сыпать предупреждениями, но Босс это делает, в присущей ему манере, так он обычно отчитывает всех на совещаниях. Я узнаю этот тон. И судя по всему, на мужчину это производит эффект. Он немного сбавляет обороты.

– Она тут для гарантии, что ты будешь послушный и сделаешь, как тебе скажут. – говорит он. – Пока ты будешь сотрудничать, с твоей девчонкой будет всё хорошо. Слышишь? Никто и пальцем не тронет. Но если ты хоть что-нибудь выбросишь, я её отдам сначала всем своим солдатам, а потом продам бомжам на радость…

Глаза Босса недобро блеснули, он сжал челюсти. Не знаю, что Пётр Всеволодович должен был сделать, но я молила его мысленно, чтобы он на все согласился. Очень уж хотелось выйти отсюда целой и по возможности не оттраханной во все щели солдатами.

– Она будет со мной. Как гарантия, что с ней все хорошо. – говорит он, видимо так соглашаясь с условиями.

– Вот и отлично. Принеси им поесть, не будем морить голодом гостей. – сказал мужчина старухе. – Отвяжите ему правую руку, левая пусть будет привязана к стулу, чтобы не выкинул ничего.

Его приказы исполняют молниеносно. Передо мной ставят тарелку с горячим мясом и овощами, я нерешительно смотрю на еду, не решаясь поесть. Не хочется ничего брать от этих людей.

– Ешь. – приказывает Босс, властно показывая глазами на тарелку. И я понимаю, что глупо отказывать от еды. Сейчас у нас нет понимания, сколько мы проведем тут времени и когда нас покормят в следующий раз.