Кружева

– Ну, Слава Богу! – Говорили за спиной женщины, глядя на рыдающую мать.

Когда все вернулись с кладбища, во дворе уже были накрыты поминальные столы. Всем руководила тётя Галя – соседка, у которой ночевали Люба с Валюшей.

– Проходите, проходите, идём мыть руки и рассаживается. Помянём нашего Витю, помянём его чистую душу.

Девушка, пройдя мимо столов, вдруг ощутила жуткий голод, и одновременно всю её сущность наполнил стыд. Люба думала:

– Как же это так? Только сейчас мы похоронили Виктора, и как будто ничего не было, следуем своим инстинктам. Так же хочется, есть, спать – как животные… Валюша помыла ручки и, принимая полотенце из рук девушки, шепнула ей на ухо:

– Я такая голодная. – От этих слов стало немного легче.

За столом девочка села к Любе на колени и прижалась худеньким тельцем.

– Это что! – Прикрикнула на внучку тетя Маша. – Не мешай человеку кушать. – И взяв за тоненькую ручку, пересадила её на стул рядом. Сердце девушки защемило от жалости, когда она увидела дрожащие губы Валюши. И эта рука, такая же тонкая как у брата.

Она пододвинула свой стул вплотную к стулу девочки, и, обняв её, сказала:

– Бабушку нужно слушаться, а мы всё равно с тобою рядышком. – Валюша повеселела и начала есть. Люба, не смотря на сильный голод, не могла прикоснуться к еде. Сидящая напротив старушка, подала ей блин и сказала:

– Сначала помянуть нужно блинчиком и кутейки ложечку съешь. – Она пододвинула к ней рисовую кашу с изюмом. – Мне ещё моя бабушка говорила, если мы их тут поминаем, то они там рады. – Девушка ела блин, а по щеке у неё текла слеза. Она заметила, что на неё многие смотрят и опустила голову. Та же старушка, снова сказала:

– Ничего дочка, наш Витёк был хорошим мальчиком, но жизнь продолжается. И замуж выйдешь и деток родишь.

– Да, наверное. – Ответила Люба, и неожиданно для себя добавила. – Если родится сын, назову его Виктором. – Почти в ту же минуту, она почувствовала чьи-то губы на своей щеке. Вздрогнув, девушка резко повернулась, но увидела только женщину, склонившуюся над своей тарелкой. Сердце бешено заколотилось, а затем ей стало очень хорошо и спокойно. Немного посидев, Люба наклонилась к Валюше и прошептала:

– Меня Витя поцеловал в щеку.

Девочка, прожевывая кусочек мяса, ответила:

– А меня он по головке гладит.

Люди всё ещё сидели за столом, а они с Валюшей подошли к Ирине Сергеевне. Люба сказала, что ей нужно ехать домой, так как через день начинаются занятия в институте.

– Нет, нет, нет. – Замотала головой женщина. – Пожалуйста, Любонька останься. Завтра мы отнесём Витюше завтрак, а на восемь тридцать ты уедешь. Я там тебе сливочек положу, молочка парного, грибочков… – Девушка хотела возразить, но было видно, что на споры у Ирины Сергеевны не осталось сил.

– Хорошо, но тогда мне нужно позвонить. Родители волнуются – Кивнула Люба. Валюша взяла её за руку и потянула за собой, объясняя по дороге, где она сможет сделать звонок.

Связь была только на третьем этаже в местной школе. Возле окна с кем-то разговаривала местная девушка. Люба позвонила отцу и объяснила ситуацию. Потом она связалась с Серафимой Матвеевной, она была весела и сказала, что у неё всё хорошо, Маргарита Игоревна завалила её продуктами, препараты принимает вовремя, чувствует себя неплохо.

– А ты Любочка, занимайся учёбой и за меня не волнуйся. – Успокоила её тетя Сима.

После разговора, они с Валюшей подошли к окну и с высоты третьего этажа, стали рассматривать деревню.

– Вон там наш дом, а там клуб, а вон тот с синей крышей – бабы Маши. – Показывала девочка.

– Красивый дом. – Сказала Люба.

– Ну да. – Кивнула Валюша. – А вообще у нас дома, какие-то серые. Я люблю рисовать лес, полянки и ещё кошек с собаками. – Продолжала девочка.

– А людей? Людей ты любишь рисовать? – Улыбнулась девушка.

– Только красивых людей, тебя нарисую. – Абсолютно серьёзно ответила Валюша.

Возвращаясь, они прошли через местный магазин. Люба купила Валюше куколку и красивые белые банты, чем осчастливила ребёнка.

Половина столов уже стояли убранными, за остальными сидели, видимо близкие родственники. Ирина Сергеевна, Александр Иванович, их родители, тётя Галя и ещё две женщины тихо разговаривали. Тётя Маша предложила Любе выпить рюмочку, помянуть Витюшу. Девушка отказалась, сказав, что она нальёт себе с Валюшей по стакану компота. Одна из женщин, взяла Ирину Сергеевну под руку и увела в дом. Вернувшись, она сказала:

– Заставила Ирину выпить немного водки, двое суток не спала.

У Любы по спине побежали мурашки от взгляда Александра Ивановича. Она часто ловила на себе такие взгляды и умела ставить мужчин на место, но это, же был отец Витька…. Девушка спросила, нужно ли чем-нибудь помочь, но тётя Галя ответила, что всё уже сделано и велела им идти отдыхать.

Валюша взяла Любу за руку и повела в свою комнату. Все стены были увешаны картинами. Это были не детские рисунки, а настоящие картины. Здесь были пейзажи, натюрморты, портрет какой-то девочки, много кошачьих и собачьих мордочек. На мольберте Люба увидела карандашный портрет Витька, который полулежал в кровати и улыбался своей хитренькой улыбкой. Она изумлённо посмотрела на девочку и спросила, кто это рисует?

– Я. – Ответила Валюша. – Татьяна Семёновна говорит, что у меня талант. Я занимаюсь в кружке изобразительного искусства уже два года, и рисую лучше всех. – В голосе ребёнка не было ни грамма похвальбы, она просто констатировала факт. – Тут ещё, посмотри. – Девочка достала большую папку, в которой было много рисунков. Люба перебирала листы; берёзы на опушке, грибная семейка, поле пшеницы, одинокая сосна…. Один рисунок был очень интересный. На чёрном листе бумаги – розовый куст. Розы красно-жёлтого цвета смотрелись очень изящно.

– У нас в деревне таких цветов мало, этот куст растёт у Синельниковых, там я его и нарисовала. – Пояснила девочка. – Ещё там есть на белом листе, выглядит по-другому.

– Да, действительно. – Согласилась Люба, сравнивая два рисунка.

– На чёрном листе, я рисовала акриловыми красками, а здесь гуашью. – Продолжила Валюша и прилегла на кровать.

– Акриловыми красками получается ярче, а гуашью нежнее. – С интересом продолжала рассматривать рисунки девушка.

– Чаще рисую простой акварелью, но у меня есть и дорогая – Невская, мне её в школе подарили…. – Девочка заснула на полуслове.

– Умаялась куколка. – Подумала Люба.

Она досмотрела все рисунки и аккуратно сложила их в папку. Осторожно откинув одеяло, девушка переложила Валюшу к стенке. Когда Люба легла рядом, девочка открыла глаза, улыбнулась и сразу же заснула вновь.

Ещё долго, лёжа с открытыми глазами, девушка думала, как странно устроена жизнь. Из близких людей у неё были папа, мама, сестра Полина, Ёжики. Семёна к своим родственникам она не относила. Бабушка Глаша умерла, когда Любе было пять лет, но она помнила её добрые глаза и руки. Вся папина родня жила ни Украине и почему-то они не общались. У мамы в деревне жил брат с семьёй, к которым они иногда ездили в гости, но порой подолгу не виделись. В то же время Серафима Матвеевна стала близкой и родной, и Витя тоже, а теперь ещё и Валюша. Два дня общения с этим ребёнком и в душе у Любы нашёлся уголок для неё. Как бы хотелось общаться с малышкой, но получиться ли приезжать сюда. Начинается учёба, работа, домашние пациенты по вечерам…

Когда Люба проснулась, за окном было ещё совсем темно. Она попыталась заснуть, но ей это не удалось. Потерпев ещё немного, девушка решила идти на улицу, искать тот зелёный домик, который ей показала Валюша. На обратном пути девушка заметила, какие яркие звёзды на небе. Она остановилась и подняла голову, рассматривая небесные бриллианты.

Сильные руки обхватили её тело сзади. Они мяли её грудь, живот, одна опустилась вниз и скользнула между ног. Две-три секунды Люба была парализована, затем она стала вырываться, но их силы были не равны.

– Отпустите меня! Я буду кричать! – проговорила она осипшим голосом.

Александр Иванович, рывком повернул её к себе лицом и жарко зашептал:

– Дурочка, ну зачем же кричать? Наконец-то мы одни, знаешь, как тебе будет хорошо? Ты же хочешь, я знаю, хочешь! – Он дышал алкоголем, его мокрые губы она чувствовала на своей шее и груди. Руки девушки ослабевали, он прижимал её всё сильнее.

– Как же вам не стыдно? Я невеста вашего сына, мы его только что похоронили…. – Взывала Люба к совести мужчины.

– Он умер, а мы живые и поэтому нужно ценить радости жизни! – Опять зашептал Александр Иванович, и рука его стала опускаться вниз.

– Отпустите меня! – Закричала Люба, отчаиваясь.

– Что кобель, баб тебе уже мало, за девчонок взялся? – На крыльце стояла Ирина Сергеевна, в руке она держала топор.