Заговор Высокомерных

Заговор Высокомерных
Елена Андреевна Тюрина

Зимой 1917 года маленькая дочь графа Волговского бесследно исчезла из объятого пожаром поместья. Вместе с девочкой пропал Императорский орден Святого апостола Андрея Первозванного. Больше века спустя журналистка Мила Литвинова случайно обнаружила его в сейфе мужа. Говорят, что стоимость этой редкой награды составляет больше пяти миллионов долларов. Но, на самом деле, цена ему – человеческие судьбы… С одними он обойдется жестоко, а другим спасет жизнь и подарит любовь.

Пролог

Январь 1917 г., Рязанская губерния, Российская империя

Что явилось причиной пожара – никто потом точно сказать не мог. Просто вдруг среди глубокой январской ночи имение графа Алексея Волговского вспыхнуло, как огромный костер. Зарево было видно далеко по округе. В окрестных деревнях стало светло почти как днем. Крестьяне, завидев из окон, что небо над ними посветлело и приобрело зловещий багровый оттенок, повыскакивали из хат кто в чем был, толпились на снегу, переговаривались. Но направиться в сторону полыхающей усадьбы мало кто решался. Все-таки леса кругом, морозы стоят страшные, волки от голода совсем обнаглели. Поняли только, что барский дом горит. А что там случилось – бог его знает.

Люди потом долго шептались, будто пожар – дело рук нечистой силы. То ли ведьма какая графский род прокляла, то ли колдун. Да мало ли, что народ наплести может.

В том пожаре много дворовых погибло. Кто задохнулся, кого завалило балками рухнувшей крыши. Сам граф остался невредим. А вот его малолетняя дочь Ксения исчезла. Ни среди мертвых ее не нашли, ни среди живых. А еще болтали, будто бы очень ценная награда у барина была, самим императором врученная. И она тоже как в воду канула.

После всего случившегося жальче всего было пропавшую девочку и белого жеребца, заживо сгоревшего на конюшне. Конь метался, бился в огненном аду, а потом застрял передними копытами в стене и так и погиб.

Варвара, нянька маленькой Ксении, клялась и божилась, что лично девочку из огня вынесла. А куда потом дитя делось – знать не знает. Будто сквозь землю малышка провалилась. Хотя куда может деться ребенок пяти лет от роду сам по себе?

Говорят, что усадьбу на самом деле спалили революционеры, хотя революция-то грянула больше, чем через месяц [1 - Февральская революция 1917 года в России – массовые антиправительственные выступления петроградских рабочих и солдат петроградского гарнизона, приведшие к свержению российской монархии и созданию Временного правительства, сосредоточившего в своих руках всю законодательную и исполнительную власть в России. Революционные события охватили период конца февраля – начала марта 1917 года (по юлианскому календарю, действовавшему в то время в России).]. Как бы там ни было, а никто в том злодеянии так и не признался. Граф сначала в другое имение перебрался – на север. Женился, сын у него родился. А через год, как полыхнула гражданская война, так и вовсе за границу с семьей подался.

Потом большевики в поместье Волговских сделали клуб, а чуть позже – поселковый совет. Но местные старожилы из тех, что помнили графа, не переставали сокрушаться, да молодежи рассказывать, каким он был добрым и щедрым барином. А дочку его считали с тех пор погибшей. Распустили слух, будто дух девочки саму усадьбу и окрестные села оберегает. Между собой вспоминая Ксению, величали ее «маленькой хозяйкой» или «юной госпожой». Никто и не догадывался, что жива тогда осталась Ксюша и невредима…

Глава I

2020 г.

Торт этот был поистине невероятным. И дело вовсе не в его исполинских размерах. Таких огромных тортов Мила в своей жизни видела предостаточно, начиная с двадцати пяти килограммового кремового гиганта на ее первой свадьбе. Куда больше поражал его черный цвет. Да, торт был именно черный, и еще сверкал совершенно гладкой, почти зеркальной поверхностью, в которой, если приглядеться, наверняка можно было увидеть собственное отражение. Это похлеще до блеска натертой плитки в ванной ее свекрови!

Одну половину торта словно бы укрывал отрез ярко алой ткани, при взгляде на который вспоминалась цитата из «Мастера и Маргариты» о прокураторе Иудеи и его белом плаще с кровавым подбоем[2 - Имеется в виду цитата из романа М. Булгакова «Мастер и Маргарита»: «В белом плаще с кровавым подбоем, шаркающей кавалерийской походкой, ранним утром четырнадцатого числа весеннего месяца нисана в крытую колоннаду между двумя крыльями дворца ирода великого вышел прокуратор Иудеи Понтий Пилат».]. Кроме того, этот кондитерский шедевр украшали белые лилии, не отличимые от живых цветов, а также крупные перламутровые бусины, походившие на жемчуг. А нижнюю часть каждого из трех ярусов оплетал серебристый узор в виде тончайшего изысканного кружева. По мнению журналистки, употреблять в пищу такое произведение искусства было сравнимо с вандализмом.

– Меланья Романовна Литвинова, если не ошибаюсь? – раздался за спиной Милы приятный мужской голос. Кажется, баритон.

Она оглянулась и увидела очень смазливого, молодого, щегольски одетого мужчину. До этого момента журналистка несколько иначе представляла себе кондитеров. Уж точно не такими мускулистыми и зеленоглазыми…

Молодая женщина кивнула, подтверждая, что это именно она и есть, и мужчина продолжил:

– Свое творение я посвятил кардиналу Мазарини[3 - Джулио Мазарини – церковный и политический деятель и первый министр Франции в 1643—1651 и 1653—1661 годах. Заступил на пост по протекции королевы Анны Австрийской.]. Помните? Из трилогии о мушкетерах.

– Помню, конечно, – отозвалась журналистка. – А почему не в честь Ришелье[4 - Арман Жан дю Плесси, герцог де Ришельё (в русской традиции Ришелье; 9 сентября 1585, Париж – 4 декабря 1642, Париж), также известен как кардинал Ришельё или Красный кардинал – кардинал Римско-католической церкви, аристократ и государственный деятель Франции. Кардинал Ришелье занимал посты государственных секретарей по военным и иностранным делам с 1616 по 1617 год и был главой правительства (первым министром короля Людовика XIII) с 1624 года до своей смерти. Широко известен благодаря роману Александра Дюма-отца «Три мушкетера».]? Ведь, если не ошибаюсь, именно этого кардинала считают гением политики.

– Мне больше по душе Джулио Мазарини, – обаятельно улыбнулся француз. – Да и торт посвящен не столько самому кардиналу, сколько заговору аристократии против него, получившему название «Заговор Высокомерных» [5 - Заговор Высокомерных – заговор части французской аристократии против Джулио Мазарини, сложившийся в 1643 г., после смерти его предшественника на посту первого министра – кардинала Ришелье. Закончился арестом и ссылкой всех главных участников. Высокомерными участников прозвали за то, что они кичились своей давней преданностью королеве и свысока относились к «плебею» Мазарини. Придя к власти, Высокомерные надеялись вернуть себе различные феодальные привилегии, отобранные Ришелье. Кроме того, они совершенно по-иному, чем Ришелье и Мазарини, смотрели на внешнюю политику Франции: так, Бофор и его друзья собирались заключить сепаратный мир с Испанией, с которой французы воевали уже восемь лет.Высокомерные рассчитывали легко свалить Мазарини, не зная о его любовной связи с королевой.]. Он был возглавлен маркизом де Шатонефом, герцогом де Бофором и другими. Заговор поддержала и сама герцогиня де Шеврез[6 - Мари Эме де Роган-Монбазон, герцогиня де Шеврез (декабрь 1600 – 12 августа 1679) – представительница высшей французской аристократии, одна из центральных фигур в водовороте придворных интриг Франции 1-й половины XVII века. Она была удалена от королевского двора за потворство связи Анны Австрийской с герцогом Бэкингемским, за планы сместить Людовика XIII с трона, за передачу Испании выкраденных у своего любовника государственных тайн, за организацию переписки королевы с враждебным Франции испанским королем, а также за участие в заговорах, направленных на физическое устранение кардиналов Ришелье и Мазарини, однако каждый раз возвращалась в Лувр, чтобы с новыми силами включиться в придворную борьбу. Мадам де Шеврез упоминается, но ни разу не выводится прямо на сцену как действующее лицо романа Дюма «Три мушкетера», где она любовница (и любовь) Арамиса.]. Гм… великая шлюха и интриганка. Ну, вы, наверное, знаете историю.

Мила была слегка ошарашена такими рассуждениями. И его раскованностью. А еще ее немного удивило полное отсутствие акцента у француза.

– Но главная ценность этого торта вовсе не в его внешнем оформлении, а во внутреннем содержании, – заметил Оливье де Шарлеруа, обходя громадное кондитерское изделие по кругу.

Мастер, не скрывая удовольствия, любовался своим творением.

– И чем же уникальна начинка? – полюбопытствовала журналистка.

– А вот этого я вам сказать не могу! Пока. Не хочу так сразу раскрывать главную интригу. И вы, что же, не будете мне задавать обычных вопросов о детстве, о том, почему выбрал такую профессию, сколько тортов создал за всю жизнь и тому подобное?

Мила улыбнулась.

– Вы, наверное, на такие вопросы уже сотню раз отвечали.

– Если не больше! Любит ваша братия одно и то же спрашивать.

Ее левая бровь иронично изогнулась и подпрыгнула вверх.

– Иногда это необходимость. Каким бы знаменитым не был интервьюируемый, далеко не все читатели знают его биографию.

– Быть может и так, – не стал спорить кондитер. – Давайте, я вам лучше расскажу об одном преступлении.

Красавец-француз аккуратно взял ее за локоток и увлек в небольшую комнатку с диванами, напоминающую будуар аристократки. Определенно, в его кондитерской было очень мило. И ничего здесь не напоминало советские кондитерские цеха с кафельной плиткой на стенах. Хотя, признаться, именно это она на самом деле и ожидала увидеть.

Миле начинало нравиться ее первое редакционное задание. Правда, сначала она восприняла интервью с кондитером, даже таким знаменитым, как Оливье де Шарлеруа, как работу для неопытного стажера. Хотелось чего-то более серьезного. Но редактор, должно быть, посчитал, что время, проведенное дома с маленьким ребенком, могло неблагоприятно сказаться на ее профессиональных навыках.

– И что же за преступление? – спросила молодая женщина, располагаясь в глубоком, обтянутом бордовым бархатом, кресле и доставая диктофон.

– Нет-нет, прошу, без этого! – слишком бурно воскликнул Оливье, глядя на записывающее устройство.

– Как скажете, – она спрятала диктофон обратно и незаметно включила запись на мобильном.

Ей уже не раз попадались вот такие странные личности, пугающиеся того, что их слова будут зафиксированы. И она наловчилась их немного обманывать. Что ж, так надо для дела. Трудно писать материал, опираясь исключительно на пометки в блокноте и собственную память.

– У меня кое-что украли, – понизив голос, сообщил француз. – Утащили, стырили, сперли. Как хотите, это называйте.

Молодая женщина подняла на него свои цыганские глаза.

– А вы очень неплохо владеете русским, – заметила Мила.

Взгляд ее стал куда более заинтересованный. Она так посмотрела на кондитера, словно увидела в его лице что-то новое.

Однако после разговора с французом молодая женщина вышла слегка озадаченная. Теперь ей казалось, что Оливье малость не в себе. Только и говорил, что о похищении у него полной рецептуры приготовления шедевра под названием «Заговор Высокомерных», просил помочь в поиске коварного похитителя и обещал щедро отблагодарить. Вот точно говорят, что многие творческие люди, мягко скажем, очень необычные. И не понятно, о чем теперь писать статью на целую полосу…

Чтобы хоть как-то укрыться от холодного дождя, Мила спрятала подбородок в шарф-снуд, пышными складками укрывавший ее шею и плечи, а руки – в карманы пальто. Кожаные перчатки, конечно, вещь очень элегантная, но в такую погоду совершенно бесполезная. Сапоги на шпильках в слякоть тоже оказались не самой удобной обувью. Поблизости как раз находился главный офис охранного холдинга «Кордон безопасности», который вот уже почти год возглавлял ее муж, поэтому Мила направилась прямиком туда. По крайней мере, теплый прием, горячий кофе и более чем приятная компания ей там обеспечены.

… Олег сидел за компьютером и не спеша потягивал чай с лимоном. Вид за окном не радовал. В кабинете свет горел с утра и до вечера, иначе были бы совсем потемки. В работе тоже образовался беспросветный застой.

Развеяло тоску неожиданное появление благоухающей цветочным ароматом дорогих духов блондинки в ярко алом пальто с воротником апаш.

– Привет, Лалин. Твоя секретарша куда-то смылась и я не стала ее ждать, вошла без спроса, – сообщила красотка, усаживаясь на стул и закидывая стройную ногу в элегантном замшевом ботфорте на ногу.

Олег молча отвел взгляд от монитора компьютера и вопросительно посмотрел на посетительницу.

– Здравствуйте, Дарья Александровна. Я, вообще-то, работаю, – наконец произнес он.

– Да ладно, я в курсе. Как раз отвлечешься, отдохнешь немного, – она поставила локоть на колено и подперла кулачком подбородок. – Как дела? На работе и так, вообще. Как личная жизнь?