Горький грильяж

Но было очевидно, что сам он придерживается совершенно противоположного мнения. Конечно, она тоже в это не верила. Но как же хотелось стереть ухмылку с самодовольной физиономии этого хлыща!

– А ваши люди вас не защитят. У половины из них нет рук, ног, глаз. Зачем вы вообще их держите?!

В ответ на эту её реплику он так искренне рассмеялся, что она застыла в ступоре. Какой приятный у него смех… С такой внешностью ему куда больше подошло бы вышагивать по залам пышного дворца, а не командовать шайкой увечных и грабить людей.

Он так хохотал над её словами, что она почувствовала себя дурочкой, сказавшей сущую глупость. И это её ещё больше смутило. Выставила себя перед ним наивным ребёнком, который несёт чушь. Хотя почему её вообще волнует, что он о ней подумает? Если Марселлет правильно поняла, она для него – товар, за который он планирует получить деньги. Вспомнив об этом, девушка снова почувствовала угнетённость и упадок сил.

– Можете смеяться сколько угодно, – промолвила она. – Повторяю – отец вам не заплатит ни су!

Мужчина перестал смеяться и сказал холодно:

– Что ж. Тем хуже для вас.

Прозвучало это зловеще и даже угрожающе. Марселлет попятилась назад. Накатила паника. Замучают её тут и просто выбросят за борт. Им ничего не стоит убить кого угодно. Её жалкие попытки защититься казались теперь совершенно нелепыми и бессмысленными. Господи, помоги вырваться из лап этих страшных людей и тогда она всегда будет слушаться тётушку!

В следующий момент раздался какой-то ужасный звук. Будто кто-то визгливо вскрикнул. Марселлет лишь успела заметить, как её собеседник перевёл взгляд в сторону. В том углу, куда смотрел капитан, сидело существо, которое девушка заметила только теперь. С первого взгляда можно было подумать, что это просто чучело. Однако чудовище пошевелилось. Это стало последней каплей, переполнившей чашу ужаса Марселлет. Комната сначала закружилась перед глазами, а потом начала погружаться в темноту. Девушка не понимала, что стала оседать на пол и упала бы, если б Эли не ринулся к ней через всю каюту. Подхватил, успел. Поднял её и озадаченно поглядел на свою лишившуюся чувств пленницу. Головка её так доверчиво покоилась теперь на его плече, что он даже растерялся. От девушки пахло цветами и чем-то нежным, как от младенца. Молоком, что ли?

– Гильермо, ты её, кажется, напугал, – констатировал Эли.

Он неловко топтался на месте, решая, что с ней теперь делать.

Глава II Переезд и новый гардероб

Ночью время текло в мучительном ожидании. Марселлет свернулась в комок, спиной упершись в стену, и замерла в такой позе. Не смела пошевелиться и дышала через раз. При любом шорохе или звуке извне всякий раз вздрагивала. Иногда плакала. Точнее слёзы сами собой катились по щекам и падали на сырой старый матрас. Рыдать было бессмысленно. Всё равно этим ничего не изменишь. Она жалела себя, вспоминая свою жизнь, детство. И понимая, что ничего хорошего в этой жизни не видела. Какой-то невезучей она была. Никогда не чувствовала себя любимой и нужной. А теперь ещё это… Только с ней могла приключиться подобная беда. Прокляли её что ли?

Дождавшись, когда появится одноглазый пират, что обычно приносит ей еду, Марселлет бросилась мимо него к двери. Предыдущий раз она сидела смирно и наблюдала, как он расставляет тарелки на ящике, служившем ей столом. И потому сейчас никто не ожидал от девушки подобный прыти. Но Марселлет твёрдо решила броситься в море. Уж лучше утонуть, чем позволить этим страшным пиратам надругаться над собой. А рано или поздно это случится – мадемуазель де Флорис была уверена. Подняв повыше юбки, чтобы не мешали, она взбежала по ступеням на палубу и ринулась к ближайшему фальшборту. Пока мчалась что есть мочи по палубе, споткнулась обо что-то и сильно ушибла ногу. Но это её не остановило. Страх придавал сил и притуплял боль. Добежав, схватилась за ограждение, успела посмотреть вниз, где всё бурлило кипенно-белыми барашками. Но в следующий миг кто-то подхватил её сзади, и она беспомощно повисла в воздухе. Девушка что есть силы принялась вырываться, заколотила ногами, норовя побольнее задеть того, кто посмел так бесцеремонно к ней прикоснуться. Однако, к её ужасу, все усилия оказались тщетны, как если бы мышка пыталась вырваться из лап огромного кота. Её ловко перекинули через плечо, и вот она уже висит вниз головой, почти уткнувшись лицом в широкую мужскую спину. От её обидчика пахло как-то необычно и безумно приятно. Это был деликатный, бархатистый аромат восточных благовоний. В нос ей первыми ударили нотки тёплой, чувственной амбры с оттенком мускуса. Этот запах напомнил сладковатый аромат свежих морских водорослей, выброшенных на берег и нагретых солнцем. К нему примешивались нежный сандал и турецкая роза. Надо же, она всегда была уверена, что от этих мужланов может вонять только ромом и потом.

– Ну и куда вы так спешили? – услышала Марселлет низкий голос, который запомнила навсегда ещё в тот первый момент, когда оказалось на корабле. Её поймал сам капитан!

Реакцией на его слова была её очередная попытка вырваться. Пусть не думает, что она его боится! Но, похоже, Марселлет так сильно лягалась, что больно задела его коленом. Потому что Вльфсон выругался громко и грязно. Девушке таких словечек не приходилось слышать. Она страшно смутилась и даже брыкаться перестала. А он перехватил её поудобнее, не обращая внимания на то, как она смешно барахтается, пытаясь удержаться на его плече и не соскользнуть. Должно быть, со стороны это выглядело очень нелепо.

– Хотели разбиться о волны? – продолжал Эли, уже взяв себя в руки. – Или чтоб вас рыбы сожрали? Как именно вы представляли себе свою смерть?

Он спрашивал вполне серьёзно, без насмешки. А сам нёс её назад, туда, где её всё это время держали. Марселлет ничего не отвечала, и больше не брыкалась, понимая, что это бессмысленно. Она казалась себе до того жалкой и глупой, что хотелось разрыдаться. Вот сейчас её снова запрут там, в темноте, и она позволит себе это сделать.

– Да, капитан, усмирите там эту бунтарку, – со смехом сказал какой-то пират, наблюдая за ними.

Марселлет вздрогнула. Что он имеет в виду? Неужели ОН способен на подобное?

– Заткнись, Маркэль! – оборвал того другой член экипажа, весьма полный и представительный.

Должно быть, кто-то из руководства команды, потому что тот, кого назвали Маркэлем, мигом послушался, втянул голову в плечи и куда-то умчался.

Как только Марселлет поставили на ноги, она шарахнулась от капитана, как от прокажённого. Судя по выражению его лица, он даже немного оскорбился из-за подобной её реакции.

– Благодарю, что не потащили меня в ваш кабинет, где вы держите то чудовище, – бросила Марселлет.

Хотя в её голосе на самом деле не чувствовалось ни толики благодарности.

– Приношу вам свои глубочайшие извинения за то, что посмел ранить ваше чувство прекрасного, и вынудил лицезреть подобных, как вы выразились, уродов и чудовищ. Но, тем не менее, вам придётся потерпеть, пока ваш батюшка сделает всё, что от него требуют. Ему пора понять – придётся платить по счетам.

Марселлет показалось, что в его голосе сквозила некая обида. Неужели она настолько задела его своими словами? Но ведь на самом деле все эти пираты – настоящие страшилища! А то существо, что она увидела в его кабинете, вообще не поддаётся описанию. Как можно терпеть рядом с собой подобное чучело?

– Гильермо – просто старый чёрный какаду. Он не урод. От старости у него выпадают перья. Раньше он был красивым.

Святые угодники! Так это попугай? Марселлет никогда не видела попугаев, тем более таких странных. Но её тронуло то, с каким жаром он защищает своего питомца. Стало быть, его задело, что птица ей не понравилась. И он любит животных. А значит, и к людям должен быть добр. Может, не обидит её? Хотя… разве стал бы пиратом благородный и великодушный человек?

– Когда вы сообщите моему отцу о том, что держите меня здесь? – строго спросила она.

– Ему уже отправлено послание, будьте спокойны. Как только он прибудет в Марсель, мне доложат об этом.

Его слова ничуть не успокоили Марселлет. Потому что она знала своего батюшку. Он не то что платить не станет, а, быть может, даже не поедет в Марсель по такой пустячной причине, как похищение дочери. Граф был весьма своеобразным человеком и Марселлет скорее терпел, чем испытывал к ней отцовскую привязанность. С появлением в их жизни мачехи девушка узнала, что отец может быть покладистым, добрым к кому-то, и что умеет ставить чужие интересы выше своих. Только вот к ней самой это отношения не имело. Она именно тогда особенно остро почувствовала собственную ненужность. Но её похитителю об этом знать точно не следовало. Да и, честно говоря, девушке было стыдно за то, что она живёт в семье своего родителя на птичьих правах и отцу совершенно безразлична.

На вторую ночь на корабле Марселлет сделалось по-настоящему плохо. Доселе она и так испытывала недомогание из-за страха, голода и постоянной качки. А к ночи всё это вылилось в страшную тошноту. Марселлет качало от слабости и бил озноб. Лицо девушки стала бледно-зелёным, и она уже даже не пыталась бороться с рвотными позывами, от которых вздрагивало всё тело. Корабельный доктор, который, как выяснилось, тут имелся, и которого к ней прислали, выдал какие-то микстуры и посоветовал перевести «новую пассажирку», как он аккуратно выразился, в каюту наверху. Ибо в трюме, где, оказывается, она всё это время сидела, слишком жёсткие условия для существования. От холода и сырости, а также из-за отсутствия элементарных удобств, по его словам, Марселлет может серьёзно разболеться.

Девушку, не мешкая, перевели в каюту. И лекарства, принесённые доктором, помогли. Ей даже удалось поспать. А утром, обнаружив на полочке гребень, она наконец-то расчесала свои длинные тёмные волосы. Для умывания была приготовлена вода в кувшине, что тоже приятно удивило Марселлет. Ещё бы искупаться и сменить одежду… Но об этом она могла пока только мечтать.

Впервые за все эти дни она получила возможность рассмотреть себя в зеркале. Те несколько секунд в каюте капитана не в счёт. Тогда она была слишком напугана, чтобы что-то понимать. А сейчас обнаружила в гладкой поверхности висевшего на стене зеркала какую-то дикарку. Густая шевелюра растрепалась, кожа приобрела нездоровую бледность, а щёки стали ещё более впалыми. Да уж… Марселлет вынуждена была признать, что она далеко не красавица по сравнению с новой супругой её отца, розовощекой, пышнотелой блондинкой.

За день не произошло ничего интересного. Она хотела попроситься выйти на прогулку по палубе, но не решилась. Когда представляла, как на неё глазеют эти плебеи, становилось тошно. Нет, она не выдержит подобного испытания! Лучше уж сидеть в каюте и ждать.

Ночью Марселлет изо всех сил прислушивалась к тому, что происходит за пределами её каюты, но не слышала ничего, кроме шума ветра и плеска волн. Ветер шумел как-то уж слишком громко. Этот звук пробуждал в её душе тревогу. Она слышала, что на море бывают штормы и что из-за них корабли могут гибнуть. Не хотелось бы ничего подобного.

Утром ей принесли одежду. Какой-то матрос положил на стул стопку аккуратно сложенных вещей.

– Сказали, что вам надо переодеться.

– А.. Я не хочу, – неуверенно проговорила девушка.

Тот лишь пожал плечами и вышел. Марселлет принялась рассматривать то, что ей принесли. Рубашка, кюлоты, чулки, пояс, жилет. Все маленького размера, как на подростка. Должно подойти. Девушка, озираясь по сторонам так, словно кто-то мог её видеть, принялась стягивать с себя платье. А потом так же в спешке стала примерять мужскую одежду. Та оказалась практически чистой и даже без дырок. Вещи были ей слегка велики в талии, но ситуацию спас пояс, которым она затянула на себе штаны. Марселлет волновалась, не слишком ли сквозь тонкую ткань рубахи заметно очертания груди. Благо эту проблему помог решить жилет. Интересно, кто подбирал для неё это тряпьё? Быть может, капитан? У Марселлет мелькнула мысль, что сам он практически всегда одет очень просто – всего лишь в рубашку и кюлоты. А ведь это не очень прилично – появляться перед девушкой без жюстокора. Но она объяснила это себе тем, что на корабле могут быть другие порядки. Здесь на первом месте удобство, а потом уже соблюдение правил хорошего тона.

Марселлет тщательно расчесала волосы и собрала их в пучок на затылке. Через минуту тот же матрос заглянул в её каюту, и она от неожиданности буквально подпрыгнула, шарахнувшись в сторону. Юноша, заметив её неловкое движение, скривил губы в усмешке и швырнул на пол башмаки. При этом он окинул её заинтересованным взглядом.

– Почему вы не стучитесь? – строго спросила Марселлет.

А тот лишь хмыкнул и удалился. Обувь тоже был великовата, но это не доставляло особого дискомфорта. Зато теперь девушка чувствовала себя немного увереннее. В таком виде она не будет привлекать к себе излишнего внимания и сможет выходить гулять.

Одиночество и страх действовали ей на нервы. Ко всему этому примешивалась тоска по дому и по людям, что её окружали. Хотелось хоть с кем-нибудь поговорить. Здесь, на этом судне, она чувствовала себя совершенно оторванной от остального мира, словно больше ничего кроме корабля и его команды не существовало. За несколько дней, проведённых на борту, Марселлет поняла, что судно, носившее название «Северайн», сначала куда-то плыло, а теперь просто стоит на месте. Интересно, где они находятся? На каком расстоянии от земли? В какой стороне Франция?

От скуки девушка почти всё время смотрела в окно, но из её каюты ничего не было видно кроме крошечного участка палубы.

Когда ей в очередной раз принесли еду, она попросила у одноглазого какие-нибудь книги. Он поглядел на неё своим единственным глазом непонимающе и не слишком любезно переспросил:

– Чего?

– Книги. Я хочу почитать.

– Ладно. Спрошу у капитана.