Усадьба Розель

Когда Маша спросила об отце, Мила невольно закусила губу и сильнее сжала руку Олега, вспомнив, как гулко стукнулась голова профессора об пол при падении. Надо же было такую аферу придумать! Что, если Айварс Эженович на самом деле двинулся рассудком?

Слава богу, развивать тему резкого недомогания Юрьянса-старшего не стали.

– Как ты себя чувствуешь? – задал дежурный в таких случаях вопрос Виктор.

– Не знаю. Никак. Я думала, вы уже уехали, – Маша вопросительно посмотрела на Олега и Милу.

Девушка говорила тихим шелестящим голосом. Очевидно, действие лекарств еще не полностью сошло на нет, да и перенести довольно сложную многочасовую операцию было нелегким моральным и физическим испытанием для любого человека.

– Пришлось немного задержаться. Но сегодня уезжаем. Это уже точно, – ответил Лалин.

– Вот прямо сейчас и поедем, – добавила Мила.

Утомлять пациентку долгими разговорами было запрещено, за чем зорко следила угрожающих объемов медсестра, уже пару раз заглянувшая в палату и окинувшая всех безмолвным гневным взором. Поэтому поболтав с девушкой еще около десяти минут, посетители попрощались.

Выйдя на улицу, Мила вдохнула полной грудью, чтобы изгнать из легких горький, пропитанный запахом лекарств, воздух больницы. Рядом остановился Виктор. Глядел куда-то мимо нее и шарил рукой в кармане в поисках сигарет.

– Как у вас дела? – спросила журналистка.

Олег где-то замешкался, и она воспользовалась этим, чтобы выяснить хоть что-то. Юрьянс-младший понял, что она имела в виду. Потому что слегка поморщился и отвел глаза.

– Не хочу об этом говорить, – произнес он и чуть жестче добавил: – Я принял решение, за которое меня, скорее всего, будут осуждать. Но мне плевать. Кстати, я так и не поздравил вас с помолвкой.

«Да уж, зато посмеяться над нашим решением снова пожениться не забыл», – подумала Мила.

– Так что, вы уже едете? – уточнил латыш.

Она кивнула.

– Ну тогда пока. Мне еще к Айварсу надо зайти…

Тут как раз подошел Олег, говоривший по мобильному. Нажал отбой и кивнул в ответ на его «пока». Виктор неторопливо отступил в сторону, прикуривая, а они направились к машине.

Ей самой это их прощание с Виктором после всего, что между ними было, показалось слишком сухим и натянутым. Девушка расстроилась, словно что-то осталось незавершенным. Он так жарко целовал ее, дарил цветы. И настолько холодно попрощаться? Она никогда не поймет мужчин. Конечно, Виктору сейчас хватало проблем, но все же как женщина Мила была серьезно уязвлена.

– А почему ты назвал Машу тетей? – заговорила девушка, чтобы как-то отвлечься от дурных мыслей.

– Она – дочь родного брата моего деда, – напомнил Олег, выруливая с больничной стоянки.

– И правда, тетя…

– А почему ты мне не рассказала, что этот Юрьянс – сын моего прадеда? – в свою очередь поинтересовался Лалин.

– Я не была на сто процентов уверена, да и ты так о нем отзывался… Думала, тебя такая новость не обрадует. Слушай, а ты что, мне пощечину влепил, когда я отключилась?

– Ага, – кивнул Олег. – Когда ты обмякла и повисла у меня на руке, я чертовски испугался. И сам уже чувствовал себя неважно. Ты вообще ни на что не реагировала. Я даже хотел «скорую» вызвать, но почти сразу после тебя тоже отключился.

– Мда… Приключение. Кому расскажи – не поверят.

Девушка вздрогнула от показавшегося неожиданно громким звука смс. Достала телефон и бегло просмотрела текст. «Прощай. Люблю тебя!» Сердце с ужасной силой подпрыгнуло, а затем ухнуло куда-то вниз. В районе солнечного сплетения растекся странный холод, а щеки, наоборот, запылали.

– Что там? – сквозь гул крови в ушах донесся до нее голос Олега.

– От оператора, – Мила постаралась ответить будничным тоном и, кажется, ей это удалось.

Нажала «удалить» и снова спрятала гаджет. Повернувшись к окну, девушка принялась с удвоенным интересом рассматривать проплывающие мимо красоты.

– Все-таки грустно уезжать… Опять эти рабочие будни… – вздохнула она.

– Да, а твой редактор, наверное, рвет и мечет?

– Скорее всего. Ну и пусть. Зато я неплохо провела время. Если хочет, пусть увольняет.

– А он может, статьи-то ведь нет.

– Почему? Я отдам в печать материал о подвиге русского летчика, взорвавшего немецкий штаб, и героизме латышского врача, несмотря на смертельную угрозу, помогавшего нашим солдатам.

До границы было не больше пятидесяти километров, так что скоро эта страна окажется позади, в прошлом… Латгалия, этот древний регион с удивительной историей, напоминал Миле такую старенькую непримечательную книгу в дальнем углу книжного шкафа. Ты не обращаешь на нее внимания, но однажды от скуки открываешь… и уже не можешь оторваться, пока не прочтешь всю до последней страницы.

– Знаешь, Латвия мне очень понравилась! – сообщила Мила с ноткой грусти в голосе.

– Особенно латыши, – заметил Олег.

Журналистка насупилась. Его намеки, хоть и шуточные, ее задевали. Она сама себе боялась признаться, что по-настоящему увлеклась другим. Кем-то кроме Олега. Такое с ней случилось впервые в жизни. Она едва не стала любовницей женатого мужчины! От этой мысли по спине пробежала легкая дрожь – от ужаса и восторга.

– Ну как минимум один латыш мне как раз очень не понравился! – заявила Мила. – Сумасшедший какой-то! Никогда в жизни все это не забуду.

– Не надо так об Айварсе. Он как-никак тоже мой дед.

– Ты будешь с ними общаться?

– Конечно. Родственники все-таки. Я, пока Виктор не видел, переписал у него номер карты. Перекину деньги, которые мне крестный на день рождения подарил. Там хорошая сумма.

Мила положила ладонь ему на колено. Рядом с ней был самый лучший мужчина в мире!

– Латвия это, конечно, хорошо, но мне хочется домой. Не представляю, что пережили мои родители, – серьезно сказал Олег.

Журналистка промолчала, вложив в свой взгляд на Лалина все сочувствие, на которое была способна.

– Ты хочешь пышную свадьбу или в узком кругу? – вдруг как ни в чем не бывало поинтересовался молодой человек.

– В узком кругу, – не задумываясь, ответила девушка.

– Тогда поехали.

– Куда?

– В ЗАГС.