Наследники графа. Александрин

– Делайте что хотите, – говорил ей граф. – Оставайтесь тут, развлекайтесь дальше. Я все решил. Мы с детьми возвращаемся во Францию.

– Я не останусь тут без детей! Мы не можем уехать! Вы хотите потерять все, что у вас есть?

Она хотела сказать что-то еще, когда в комнату вбежал слуга.

– Ваше сиятельство, господина виконта убили!

Анне показалось, что земля уходит у нее из–под ног. Граф только успел увидеть, как она остолбенела, пронзительно вскрикнув, поднесла руку к горлу, вцепилась в ленты плаща, словно ей не хватало воздуха, и вдруг рухнула на пол без сознания. Позвав служанку, чтобы привела графиню в чувства, граф поспешил вниз.

… Юношу внес в дом какой-то незнакомец. Мужчина был диковинно одет, а пышная борода придавала его довольно молодому лицу возраст. Куси пощупал пульс сына и поднял глаза на слугу.

– Он живой! Врача сюда. Быстро!

Когда медик осмотрел раненого, обработал раны и проинструктировал слуг, как дальше за ним ухаживать, граф, наконец, подумал о жене. Направившись в кабинет, где ее оставил, он практически налетел на Анну, которая шла медленно, словно во сне, держась за перила лестницы. Увидела графа, спросила безжизненным голосом:

– Где он?

– Он жив, – быстро сказал Арман. – Но серьезно ранен.

Граф волновался, что супруга сейчас снова потеряет сознание – так изменилось ее лицо. Но она осталась стоять – растерянная и напуганная.

Через минуту женщина бросилась к сыну. Бледный, со стекающими по лицу струйками пота, Ангеранн лежал на диване. Его грудь была перебинтована, на лице виднелась глубокая царапина. Мать упала перед ним на колени, не обращая никакого внимания на стоявшего тут же врача и сидевшего поодаль в кресле незнакомца. Она плакала, гладя молодого человека по голове.

– Сеньора, прошу, не тревожьте его, ему нельзя двигаться, иначе откроется сильное кровотечение, – предупредил врач.

Негаданный спаситель Ангеранна с восхищением смотрел на сидевшую на полу женщину в роскошном алом плаще, полы которого красивыми складками лежали вокруг нее. Взволнованное бледное лицо, обрамленное очень светлыми волосами, было невероятно прекрасным. Вот она, значит, какая – мать несчастного юноши и жена этого солидного сеньора с пронзительными серыми глазами….

Графине был уже сорок один год. В ее возрасте испанские сеньоры, ведущие замкнутый образ жизни и посвятившие себя череде деторождений, обычно уже были полными и обрюзгшими. Анна же, миниатюрная и хрупкая, выглядела бы гораздо младше своего возраста, если бы его не выдавала явная зрелость во взгляде. Ее прекрасные выразительные глаза словно таили в себе опыт всего пережитого, но, в то же время, придавали ей своеобразное очарование.

Граф пригласил незнакомца в кабинет. Там уже стояла бутылка вина и бокалы.

– Как я могу вас отблагодарить? – спросил де Куси.

– Не стоит благодарности, сеньор, я сделал то, что сделал бы на моем месте любой нормальный человек.

После этого случая Арман окончательно решил, что пора уезжать. Тем более что он еще несколько лет назад оставил дипломатическую службу и в Испании его больше ничего не держало.

Незнакомец рассказал, что он русский дворянин, офицер, сбежавший из страны по причине того, что вызвал немилость одного из приближенных государя. Теперь вот путешествует по свету. В Мадрид он приехал только сегодня и еще не решил чем тут заняться.

– Так что мне действительно ничего не нужно, граф, – сказал солдат. – Думаю потом во Францию отправиться, может, поступлю на службу в королевские войска.

– Я скоро еду во Францию, – произнес граф. – Если вы действительно надумаете поступать там на службу, я вам гарантирую место в гвардии.

– Да вы что! – обрадовался тот. – Вот это везение!

Осознав, что сын жив и ему ничего не угрожает, Анна успокоилась и решила забрать его к себе, но врач пояснил – перевозить юношу категорически нельзя. Тогда графиня принялась отдавать распоряжения относительно того, какие ее вещи следует перевезти в дом мужа. Она решила остаться здесь, пока Ангеранн не выздоровеет. Граф не вмешивался. Хочет остаться – пусть остается.

Вспомнил, как счастлив был с ней в первое время после приезда сюда. Как возвращаясь под утро после переговоров и приемов в королевском дворце, шел прямиком в спальню жены, целовал ее сонную, а она выгибалась, поворачиваясь к нему так, что его губы находили ее уста, лицо. Он брал ее, когда пожелает, но она всегда страстно отвечала, требовала ласк и была столь восхитительна, что он уже и не чувствовал себя господином, а скорее наоборот. Она была и поддержкой его и… наслаждением. Таким наслаждением, что не передать словами.

На следующий день у парадного входа мадридского особняка де Куси остановилась наемная карета без гербов, но запряженная шестеркой гнедых, что ясно демонстрировало высокий статус пассажиров. Аббат Дюамель-Дюбуа вышел и подал руку даме в темно-зеленом платье и шляпке. В спутнице друга Арман, стоявший на широких каменных ступенях, с удивлением узнал придворную даму королевы Франции Анны Австрийской герцогиню де Кардона. Он, конечно же, был в курсе того, что наперсница королевы, наполовину испанка, принадлежавшая к одному из знатнейших родов Каталонии, Бланка де Кардона когда-то являлась любовницей его друга. Но был уверен, что эта связь уже разорвана.

– Рад вас видеть, мой друг, – сказал он Анри. – И вас, сударыня.

Бланка улыбнулась. Она держалась с небрежной уверенностью красавицы, которая знает, как прекрасна. Ей было тридцать четыре года, и выглядела она великолепно. Тонкая талия, достаточно пышная грудь, густые темные волосы. И все это подчеркнуто роскошными туалетами. Граф де Куси поймал взгляд красивых миндалевидных глаз женщины, и ее лицо тут же вспыхнуло. Но Арман уже отвернулся к другу, приглашая гостей в дом.

Слуги суетились, готовя ужин к приезду друзей хозяина. После традиционного обмена любезностями герцогиня отправилась отдохнуть с дороги, и аббат с графом остались одни.

– Я думал, вы давно расстались с герцогиней, – сказал де Куси.

Служитель церкви слегка покраснел.

– В какой-то мере это так и есть. Мы скорее друзья. Расскажите-ка лучше, что тут у вас происходит? Вы писали, что планируете вернуться во Францию.

– Да, сейчас заканчиваю все дела здесь.

Анри собирался что-то добавить, но вдруг застыл на полуслове, неотрывно глядя за спину друга. Тот оглянулся. Анна, спускавшаяся по лестнице, остановилась на ступеньках и смотрела на аббата. На ней было простое домашнее бордовое платье, струящееся мягкими складками.

– Здравствуйте, сударыня, – поприветствовал ее Дюамель-Дюбуа.

Она поздоровалась в ответ. Было заметно, что Анри очень удивлен ее присутствию здесь. Графиня же была не в настроении любезничать, поэтому поспешила уйти, как только позволили приличия. Нужно было отдать распоряжения относительно того, что приготовить на ужин Ангеранну. Ему уже стало гораздо лучше, но юноша все еще был слаб и не вставал с постели.

– Теперь, граф, настала моя очередь удивляться, – сказал аббат, когда графиня де Куси покинула гостиную.

Анри вопросительно уставился на друга.

– Это долгая история, – отмахнулся тот. – Мой старший сын ранен на дуэли. Поэтому графиня и приехала сюда.

– Аааа, – многозначительно протянул аббат.

… Мадам де Куси вышла на балкон комнаты Ангеранна. Ему только что сделали перевязку и теперь юноша заснул. Было очень тихо, лишь в саду щебетали птицы… Но тут тонкий слух графини уловил голоса. Видимо, в расположенном этажом ниже кабинете графа открыто окно.

– Уже год, как этот итальянец по протекции королевы занял должность первого министра Франции, и знаете что, мой друг, я все больше утверждаюсь во мнении, что Мазарини – неудачник и бледная тень Ришелье, – сказал Дюамель-Дюбуа.

Граф понимал, что аббат прав. Новый первый министр был крайне не популярен у народа Франции. По стране не прекращают вспыхивать бунты, а религиозная война, затронувшая практически все страны Европы, включая Германию, Испанию и Францию, все не прекращалась и требовала вложения огромных средств.

– Я приехал, чтобы просить вас поддержать герцога Бофора и Ларошфуко, – вдруг сказал аббат.

– То есть вы предлагаете мне вместе с вами пойти против королевы и Мазарини?

– Да. Граф, через несколько лет все это недовольство выльется в серьезное противостояние, может быть даже в гражданскую войну. И остаться в стороне таким людям, как мы с вами, не получится. Если вы действительно намерены вернуться во Францию, вам необходимо сейчас решать, на чьей вы стороне.

– Ну, Анри, я с вами.

– Я в вас не сомневался.

Граф улыбнулся.

«Еще подпишите ваше соглашение кровью», – иронически подумала Анна.