Полуночный лихач

– Ну этот, как его там… Дебрский.

– Совершенно верно, – вежливо согласился доктор. – Он был женат. И вы тоже.

– Был? Мы что, развелись?

– Нет. Неужели не помните?

Больной зло сверкнул глазами:

– Ну, наконец-то вы догадались, что я ни хрена не помню!

– Ничего в этом удивительного нет, – хмыкнул доктор. – Мы этого ждали. При картине такого сотрясения мозга и общего потрясения организма, какое мы наблюдали у вас, явления амнезии просто-таки сами собой разумеются! Я бы скорее удивился, если бы у вас крыша не поехала. Вы ведь еще не знаете, что в коме пробыли ровно три дня! А это вам тоже не кот начихал. Так что лежите тихо, думайте о былом и не переживайте, если поначалу обнаружите в своей памяти жутковатые черные дыры. Повторяю – это вполне типичная картина. Сейчас уже поздненько, все добрые люди должны спать, и, если захочется, вы тоже спите, не сопротивляйтесь. Надеюсь, к утру картина в вашей бедной голове несколько прояснится. Вдобавок завтра подойдут три человечка, которые, по моим расчетам, должны вам как следует помочь в святом и благородном деле восстановления памяти. Договорились?

– Ладно, – буркнул больной.

Доктор широко улыбнулся и двинулся к двери, но тотчас обернулся:

– Ах да! Вам санитарочку прислать или не хотите?

– Чего? – испуганно моргнул больной.

– Угадайте с трех раз! – хихикнул доктор. – Попикать, понятное дело. Утка вам нужна?

– Что я, до писсуара не добреду? – обиделся больной.

– Ни-ни! – Доктор угрожающе воздел карандаш. – И не вздумайте! Никаких резких движений. Потерпите день-другой, еще успеете показать себя тем суперменом, каким вас аттестует Сибирцев.

– А это еще кто? – простонал больной.

– Тот врач из «Скорой», который вас привез. Все, спокойной ночи.

Он притворил за собой дверь, из коридора донеслось:

– Утку больному из пятой палаты. Давайте поскорее. И пусть спит. Да посматривайте за ним, кто там дежурит сегодня?

Голос отдалялся, отдалялся…

Больной сердито прищурился на лампочку: «А свет-то не выключили!»

Тут свет погас. И он неожиданно для самого себя моментально уснул – точно в черную вату его завернули.

* * *

– А вам никогда не хотелось покончить с собой? – спросил незнакомый мужской голос.

Это был обычный звонок. Нина что-то делала, пыль смахивала, что ли. Нет, она пыталась добыть из-под телефонного столика закатившийся туда Лапкин мячик, не сдвинув при этом самого столика, потому что тогда посыпались бы в разные стороны заткнутые под телефон бумажки с названиями каких-то фирм, именами, адресами, датами, номерами… Антон записывал информацию на каких-то обрывках и лоскутках, хватая в качестве пишущего средства что ни попадя. Один раз, за неимением лучшего, даже вытащил из Нининой сумки малиновый контурный карандашик для губ!

Именно листочки, исчерканные вдоль и поперек торопливыми Антоновыми каракулями, она и пыталась не уронить, тянула руку между столиком и диваном, пыхтела, и вдруг прямо над головой зазвонил телефон – до того неожиданно и громко, что Нина так и села на пол. Схватила трубку и крикнула не больно приветливо:

– Да! Алло!

– А вам никогда не хотелось покончить с собой? – спросил незнакомый мужской голос.

– Что? – глупо спросила Нина.

Наверное, надо было просто бросить трубку… что она и сделала по прошествии некоторого времени.

С минуту она еще посидела на полу, сосредоточенно разглядывая завиток узора на обоях. Чушь, конечно, мало ли какого барахла наслушаешься в этой жизни, но все равно – на душе сделалось отвратительно. Вдобавок некоторые листочки все-таки выскользнули из-под телефона и улетели под диван. Нина вздохнула, отогнала неприятные мысли, встала на четвереньки, сунула под диван руку, сразу наткнулась на клубок пыли, отчего настроение у нее испортилось еще больше, – и тут телефон зазвонил опять.

Это мог быть кто угодно: дед, Антон, Инна, Лапкина английская учительница, да мало ли кто, но она почему-то заранее знала, кого услышит, когда возьмет трубку.

– Да? Алло, я слушаю…

– Так вы еще не решили? – пробился сквозь чудовищный скрежет тот же голос, и у Нины упало сердце.

– Чего? – выдохнула испуганно.

– Ну как же! Покончить с собой!

– Вы… что? Вы куда звоните? Вы… зачем?! – забормотала она, не соображая, что говорит, сама себя не слыша.

Какой-то гадкий, гнусный хулиган, надо на время отключить телефон, чтоб отвязался!

– Пожалуйста, не бросайте трубку, – сказал он поспешно. – Я вам все равно еще раз позвоню, но тут такой мерзкий автомат. Слышите, как трещит? А ведь нам надо серьезно поговорить.

– Да вы кто? – ошалело спросила Нина.

Он вздохнул так шумно, что у нее засвистело в ухе.

– Ну, как вам сказать… Вы про такую профессию – киллер – слышали? Ну так вот: я – киллер.

– Ч-что?

– Что слышали. Наемный убийца. Кличка моя – Шатун. Меня наняли вас убить. То есть вас мне заказали, попросту говоря. И вот я хотел уточнить, может, это и в самом деле совпадает с вашими тайными намерениями, как меня пытались убедить.

– Нет, – усмехнулась Нина. – Не совпадает.

Не то чтобы ей было смешно, но в острые минуты на нее иногда находило вдруг такое странное бахвальство перед миром. Сама-то она знала, что душа сжимается от страха, но об этом никто не должен был подозревать!

С другой стороны, что ей еще оставалось делать, плакать, что ли?

– Что за глупые шутки, – сказала Нина сухо. – Судя по голосу, вы взрослый человек, а позволяете себе… Вам бы к психиатру обратиться, а не ко мне. Киллер! Это же надо!

– А почему вы не верите? – похоже, обиделся он. – Что, считаете себя такой уж незначительной персоной, что вас даже никто не захочет заказать?

В этом-то и было все дело, но откуда он может об этом знать?!

– Дело не во мне. Просто вы сказали, что звоните из автомата, а разве настоящий киллер…