Я так тебя ждала

10.

ЛАДА.

– А в школу вы в нашем штате ходили?

Я начала уставать от странных вопросов этого мужчины. Он представился психиатром… Зачем они вызвали его? Я что – похожа на психа? Хотя… может, и похожа. Вряд ли я выгляжу сейчас здоровым человеком. Да и являюсь таковым очень вряд ли. Что физически, что морально от прежней меня почти ничего не осталось. Только боль и оболочка для неё – моё переломанное тело.

Зачем я только выжила? Чтобы слушать эти дурацкие вопросы и терпеть этот унизительный для меня осмотр? Может, они меня ещё транквилизаторы заставят глотать как ненормальную?

– Я не… не хочу общаться, – ответила я, уткнувшись в одеяло носом. Повернуться на бок почему-то было очень трудно, и я могла отвернуть от доктора лишь голову.

– Я понимаю, – сказал мужчина приятным, баюкающим голосом. Он говорил со мной на английском, но я, конечно, прекрасно его понимала, ведь мы эмигрировали в США, когда я была совсем маленькой. – Но побеседовать мне с вами необходимо – ведь сделана заявка от вашего лечащего врача доктора Старкова.

– Прекрасно, – вдруг стала злиться я. – Так вот кто меня считает ненормальной и подослал вас?!

– Да, заявку на осмотр вас специалистом-психиатром сделал доктор Старков, – повторил спокойно мужчина. – И я также считаю, что вам необходима наша помощь.

– А если я скажу, что мне она не нужна?

– Ваш лечащий врач считает иначе. Я – тоже. И чем быстрее вы пойдёте нам навстречу, тем быстрее придёте в себя, вам станет легче.

– Приду в себя?! – попыталась я сесть на кровати. С трудом, но у меня это вышло. Почти, я полусидела на подушке. Видимо, от злости. – Вы вообще карту мою открывали? Я ребёнка потеряла… Понимаете? Ребёнка! Как скоро после такого можно прийти в себя?!

Я сама не заметила, как по щекам побежали новые дорожки слёз. Ну зачем они со мной говорят об этом? Напоминают, снова лезвием по сердцу режут… Впрочем, я вру сама себе – мне и не удавалось забыть об этом, даже на краткий миг. Даже во сне я вижу снова всё это… Как меня осматривает врач, потому что больше боли я вынести не могла, как созывает бригаду врачей на экстренную операцию, как я слышу их разговоры, пока ещё не уснула от наркоза… Они говорили о том, что умерший плод следует удалить, всё почистить, иначе я тоже умру. Обсуждали, сколько дней я терпела боли, когда поняла, что ребёнка больше не стало. Понимала, но отпустить просто не могла. На что я надеялась, не знаю… Возможно, Старков не так уж и не прав, что мне нужен психиатр…

– Милая девочка, – присел доктор напротив меня, поставив стул у кровати. Его синие глаза, умудрённые опытом, смотрели словно в самое сердце. – Ты пережила большую потерю. Я прекрасно понимаю это. Только мир не остановился. Ты продолжаешь жить, тебя спасли – значит, тебе ещё рано вслед за твоим малышом. У тебя есть родители, которые переживают, не спят ночами и очень ждут своего ребёнка домой. А он капризничает, не хочет лечиться и помочь самому себе.

– Для меня… этот мир остановился, – пробормотала я, крепче сжимая одеяло кулаками, чтобы не начать рыдать во всё горло. Рома, наш ребёнок… Эти боли в теле… Очень больно. И внутри, и снаружи… Никакими таблетками этой боли не запить. Что может понимать этот доктор? У него дети не умирали. Надеюсь…

– Ты не одна такое пережила, милая, – ласково, почти по-отечески говорил со мной доктор. Он даже перестал меня так злить, как вначале своими глупыми вопросами, которые казались мне настолько неуместными здесь и сейчас, что я просто молчала или отвечала однозначно, сухо и коротко. – Есть сотни, тысячи других женщин, переживших то же самое. И большинство с этой болью справились, научились жить дальше. Построили новые отношения, дождались нового чуда.

Нового чуда… Это он о ребёнке?

Я не могу пока думать о других детях… Они как будто все ничего не понимают!

Я прикрыла веки, чтобы отгородиться от доктора. Ещё сильнее закуталась в одеяло, чтобы по максимуму ничего не слышать. С трубками, которые подключили к моим рукам, это сделать было не очень легко, но уж как смогла… Когда же он уйдёт? Когда они все оставят меня в покое?

– Мы хотим тебе помочь, – продолжил говорить он, не получив от меня ответа. – Я выпишу тебе таблетки, и…

– Я не псих! – заявила я.

– А это и не таблетки для психов, как ты выразилась, – пояснил доктор. – Это просто хорошее успокоительное. Тебе станет легче.

Я промолчала снова. Что тут говорить, когда они всё здесь за меня решили?

Одной таблеткой меньше, одной – больше… Может, хоть отравлюсь?

– Значит, я передам рекомендации доктору Старкову.

Я продолжила смотреть в стенку. На доктора больше не реагировала, словно никого в палате больше и не было, кроме меня и медсестры палаты интенсивной терапии.

– Поправляйтесь, Лада, – сказал он и отправился на выход. Слава богу. – До свидания.

Да вот хотелось бы надеяться, что никакого свидания у нас больше не состоится…

Не успела я вздохнуть спокойно, как в дверях с психиатром столкнулась молодая женщина. Тоже в медицинском костюме. Я только и поджала губы – Старков приволок мне ещё одного специалиста на осмотр?

– А, здравствуйте, Стелла, – поздоровался с ней психиатр.

– Добрый вечер, – ответила она ему. – А что – вас пригласили на осмотр?

– Конечно, – сказал мужчина. – Иначе зачем я здесь? Моё отделение находится двумя этажами выше.

– Да-да, – откликнулась Стелла. – Тогда я заключение могу передать Старкову, я как раз от него, и потом к нему.

– Спасибо, но оно пока ещё не готово, – произнёс доктор. – Как раз сейчас собираюсь зайти к Константину Николаевичу и на словах пока рассказать все необходимые рекомендации. Он у себя, в кабинете главного врача?

– Да, он там. Готовимся к проверке же…

– Ну да… Тогда всего доброго, Стелла.

– Всего доброго, доктор Стоун.

Мужчина наконец покинул палату, а женщина, наоборот, подошла ко мне.

Красивая, очень ухоженная. Я бы не дала ей больше тридцати.

– Добрый вечер, – вежливо улыбнулась она мне. – Мне нужно замерить вам давление, температуру и пульс. Вы позволите?

– Замеряйте… – ответила я, наблюдая, как она садится рядом на стул, на котором до этого сидел психиатр.

Стелла подготовила тонометр и принялась измерять давление. Что ж, когда мне не задают глупых вопросов, не пытаются лезть в душу, а занимаются лишь ремонтом тела, мне немного легче…

– Ну что же, есть небольшая температура, но для вашего состояния это нормально, – закончила с осмотром она. – Пульс и давление также в пределах нормы. Бульон пила пациент?

Этот вопрос доктор Стрельцова, как было указано на бейдже, задала уже Дженни, медсестре палаты интенсивной терапии.

– Да, пила, когда приходили родители Лады. Мама покормила её с ложки, – ответила ей Дженни. – А вечерний уже не стала. Не притронулась даже.

Стелла перевела взгляд умных зелёных глаз на меня.

– Я не хочу, – предугадала я её логичный вопрос.

– А надо, – изогнула одну бровь Стелла. – Иначе вы долго не поправитесь, а наше отделение будут обвинять в неумении лечить. Предлагаете нам кормить вас с ложечки?

– Я предлагаю вам всем оставить меня в покое, – заявила я.

– Хм, – хмыкнула доктор. – Пока это невозможно – ваше здоровье требует присутствия возле вас медицинских работников.