Фонтан с шоколадом
Елена Чалова
Татьяна замужем и очень счастлива, но вот беда – ей этого мало! Ей, видите ли, хочется еще интересной работы, правда, она пока не знает, какой именно. В неутомимом поиске своего призвания Таня приватно изучала захватывающую жизнь столицы, растрачивая всю зарплату на модные тряпочки. Девушка она жизнерадостная и любопытная, а любопытство – вещь опасная, можно и в историю попасть, она бы и попала, да спасибо – подруга выручила. Муж сердился, у жены тоже возникали претензии и даже подозрения. Но жизнь продолжалась, и однажды Татьяна открыла свое призвание там, где и не предполагала. А впереди ее ожидало еще одно очень важное событие…
Елена Чалова
Фонтан с шоколадом
Я замужняя женщина, дневничок! Я вышла замуж! Вот сейчас нарисую сердечки вокруг этих слов. Здорово как! Я ужасно рада… Даже не думала, что свадьба так на меня повлияет. Не могу сказать, что этот момент означает резкую перемену в моем образе жизни: в конце концов, мы с Димом уже несколько месяцев живем вместе, и я успела привыкнуть к нему. Хотя сначала доходило до смешного. Я просыпалась от испуга, почувствовав, что рядом в постели кто-то есть. А теперь почти не сплю, если его нет рядом. Ну, еще пришлось привыкать ко всяким странностям мужского организма. Например, Дим патологически любит мясо. Конечно, слово «патологически» звучит немного резковато, но если человек требует мясо каждый день, а лучше два раза в день – это как? Еще он терпеть не может стирать свои вещи, поэтому одним из пунктов списка свадебных подарков, который мы нахально вывесили на своем сайте в Интернете, был «деньги на стиральную машину». И вот что странно – у мужа две ноги, а носков после стирки всегда оказывается нечетное количество. Никак не пойму почему. Спрашивала подругу, которая давно замужем, она посоветовала: «Не парься. Это что-то вроде естественной убыли. Усушка, утруска. Покупай сразу десять пар одинаковых – и все дела».
После приезда в Москву я недолго пожила у Светки, своей лучшей подруги, а потом Дим перевез меня в свою двушку. Ремонт там был в стадии завершения, мебели же вообще никакой. Кое-что нам подарили друзья, кое-что мы купили, так что жить можно. Хотя свекровь, периодически заглядывая на чай, демонстративно фыркает, глядя на надувной матрас, заменяющий нам кровать, и на незатейливые шкафчики из ИКЕИ. Однако молчит, потому что в ответ на очередную мамочкину лекцию о том, что спать нужно не как кочевники на полу, а по-человечески, Дим как-то ляпнул:
– Да ладно, мам, это в твоем возрасте важно где, а в нашем главное – с кем. Так что все хорошо, не переживай.
Поскольку слова исходили из уст младенца, то есть ее родного сына, свекровь примолкла и теперь по поводу мебели хранит гордое молчание. Хотя я ей искренне благодарна за посуду и всякие полотенчики-наволочки, которыми она с нами щедро поделилась.
Так что внешне в моей жизни радикальных изменений не произошло. Штамп в паспорте появился и колечко на пальце. Но все равно – свадьба значила для меня очень много. Она явилась признанием того, что Дим меня действительно любит и что свалившееся на нас в Риме чувство никуда не делось, не растворилось в суете будней и мелких стычек. Так уж получилось, что познакомились мы не на дискотеке, не в кафе и не у приятелей. Мы встретились в Италии. Мама подарила мне путевку на окончание института. Я прилетела в Римини из Новгорода, а Дим – из Москвы. Три дня в Римини прошли в дружеском общении. Мы купались, бродили по городу, болтали. Такое лениво-курортное времяпровождение. Но потом группа «руссо туристо» переехала в Рим. Сказочный, необыкновенный город. Мрамор его статуй и вода фонтанов ослепляли, лишая взгляд привычного саркастического прищура, аромат олеандров кружил голову, напрочь выселив все серьезные мысли, а жаркое средиземноморское солнце растворило сдержанность и осторожность, как лед в стакане. То, что снизошло на нас обоих, – невозможно ни забыть, ни повторить. Три дня мы жили только друг другом и солнечным городом, купались в его фонтанах и своей любви, пили прохладное вино и целовались, гуляли днем и совершенно не спали ночью. А потом вдруг все кончилось и самолеты унесли нас в разные города; я места себе не находила, понимая, что прежняя жизнь потеряла смысл. И когда Дим позвонил, я не раздумывая рванула в Москву. Я его люблю. Вот пока никто не слышит – признаюсь. Хотя бы в собственном дневнике не стану скрывать того, что теплым сияющим солнечным зайчиком прыгает в душе. Люблю до слез. Вообще-то муж у меня человек сдержанный, слова громкие особо не произносит, ну и я по большей части помалкиваю. Когда-то давно, еще глупой девчонкой, я жила в родном городе и встречалась с бойфрендом по имени Андрюша. Было у нас все довольно серьезно, но как-то скучновато. А моя лучшая подруга Светка мечтала о такой любви, чтобы хотелось петь.
– Вот тебе хочется петь, когда ты с Андреем? – допытывалась она.
– Нет.
– Значит, это не настоящая любовь.
Признаться, я и теперь не пою. Боюсь, никакая любовь не выдержит моих вокальных данных – ни слуха, ни голоса у меня нет. Но вот вчера я проснулась и долго-долго смотрела на спящего рядом мужа. А потом тихонько – чтобы он не слышал – плакала от счастья. Наверное, это мой вариант песни. Я вообще по натуре плакса.
Кстати, свадьбу свою я постаралась забыть как страшный сон. А что делать, если утром того дня ко мне заявился мой бывший парень, а в ЗАГСе устроила скандал Димова бывшая девушка. А потом, уже на самой свадьбе, меня украли, но Дим и его ребята догнали негодяя (опять-таки моего бывшего). Так что мероприятие получилось впечатляющим. Когда-нибудь – ближе к пенсионному возрасту – я, возможно, вспомню об этом с улыбкой. Но пока что-то не смешно.
Должна признаться, что со свадебным путешествием мы попали гораздо круче, чем со свадьбой. Впрочем, само собой, вина была наша. За пару дней до свадьбы Дим, уже довольно нервный от предстоящих радикальных перемен в его жизни, отправился в турагентство, где ему все прекрасно подобрали: то ли Египет, то ли Эмираты – не важно. Но, увидев документы потенциального туриста, девушка, до этого изо всех сил улыбавшаяся будущему новобрачному, сильно заскучала и, ткнув аккуратно накрашенным ногтем в его собственный загранпаспорт, укоризненно сказала:
– Ну что же вы так? До истечения срока действия – месяц с половиной. Никто вас за границу с таким паспортом не выпустит. Два месяца – это минимум. Нужно переоформлять документ.
Хлопоты со свадьбой не оставляли времени на беготню в ОВИР и стояние там в очереди, а потому Дим покинул турагентство с чувством глубокого разочарования. Тем же вечером он пожалился Никите – своему приятелю и свидетелю, – что его свадебное путешествие накрывается. Танька, мол, расстроится, потому что он виноват и вообще обещал уже. Никита – находчивый мальчик – почесал растрепанные кудри и сказал, что на фига тебе сдалась эта заграница? Вот я тут с девушкой встречаюсь – ах да, я же вам рассказывал – Верочка. Чудесное имя, правда? Так она тоже в турагентстве работает, только они по России возят. Между прочим, сейчас очень круто считается. И патриотично. И недорого. Ну? Дим, деморализованный срывом намечающегося праздника, согласился. Знакомая Никиты оформила все очень быстро, и буквально на следующий день тот притащил знакомиться девушку в комплекте с документами на поездку. Девушка разливалась соловьем:
– Поезд – экспресс: не заметите, как доедете. Журнальчик почитали – и уже на месте. Кресла мягкие, тепло, светло. Там вас встретят и в гостиницу отвезут. Отель частный, недавно открылся. Номер люкс, последний остался, вам просто повезло. Гостиница небольшая, но очень уютная, и хозяева милые люди. И совсем недалеко до кремля – пешочком дойдете. Уверена, вам понравится! Ростов Великий – чудесный город.
И я даже не могу обвинить девушку во вранье! Все вышло именно так, как она сказала… вот только детали и реалии российской жизни сделали нашу поездку поистине незабываемой. Поезд – да, ехал быстро, и кресла были мягкие, журнальчики мы еще на вокзале купили. Доехали, вышли на перрон: холод жуткий! На улице февраль месяц. Температура с вполне себе среднезимней минус семь упала градусов до семнадцати! На перроне, все чин-чинарем, подпрыгивал молодой мужик с табличкой, на которой было написано «Г-да Суровы».
– Ну-с, госпожа, прошу. – Дим подал мне руку, и мы торжественно направились к встречающему.
Он легко подхватил сумку с вещами, вывел нас с вокзала и усадил в старый, но вполне чистенький «фольксваген». Из разговора по дороге выяснилось, что он хозяин той самой гостиницы, где нам предстояло жить. Пока я переваривала столь удивительный факт ростовского гостеприимства, мы ехали через район, застроенный двух-трехэтажными домиками, каменными и деревянными. Надо же, с умилением думала я, какой милый райончик. Наверное, здесь здорово снимать кино про уездную жизнь. Как выяснилось позже – это и был город, окружавший стоящий на холме кремль. Нет, там же, у подножия холма, имеется стадион и, может, еще какие культурно-досуговые центры. Но я поняла, что название Великий – дань традиции.
– А гостиница? – робко спросила я.
– А вот мы как раз и приехали! – радостно заявил хозяин, тормозя у деревянных ворот.
Во дворе залаяла собака. Мы вошли в калитку и огляделись. Двор по российской традиции представлял собой расширенный вариант чулана. То есть тут валялись бочки, покрышки, какие-то сильно и не очень гнутые железки, канистры и прочие вещи, которые, вероятно, хозяин желал всегда держать под рукой. Кирпичный двухэтажный дом, совершенно очевидно, строился не как отель, но потом был в него шустро переделан. Третьим этажом оборотистые хозяева сделали деревянную пристройку, и она одним боком свешивалась над двором.
Хозяин лично внес в дом сумки и стал подниматься по лестнице, приговаривая:
– Следуйте за мной, гости дорогие, я вас провожу… Наш люкс, все новенькое, только этой осенью закончили…
Комната и правда оказалась довольно просторной и с претензией на роскошь: ковролин на полу, зеркало на потолке аккурат над двуспальной кроватью, которая, как выяснилось при ближайшем рассмотрении, была составлена из двух, а дырочка посередине заткнута байковым одеялом.
С гордостью обозрев интерьер, хозяин распахнул небольшую дверку и объявил:
– И ванная у вас личная, а на других этажах – один санблок на всех.
После чего хозяин сообщил нам, что ежели покушать – это в город, а вот выпить и перекусить по-простому – внизу всегда купить можно. И, сделав нам ручкой, удалился, аккуратно прикрыв за собой дверь.
Некоторое время мы с Димом оторопело смотрели друг на друга, и в наших взглядах читалось: «Мы попали!»
Вместо запланированной недели мы провели в маленьком славном городе с громким названием три дня. Я не могу сказать, что мы скучали – вот чего не было, того не было. Да и как за скучать молодоженам в комнате с зеркалом на потолке! У номера имелись и другие сюрпризы. Взять хотя бы ванную. Когда мы приехали, на улице стоял морозец градусов пятнадцать и в комнате было, мягко говоря, не жарко. Но ванная и являлась той самой частью дома, которая свешивалась со второго этажа. Пол висел непосредственно над улицей, а на утеплителе хозяин решил сэкономить. То есть там можно было, извините, сходить в туалет – но по-быстрому. Ванную мы налили один раз, влезли туда вместе и вылетели буквально через две минуты, вымыв, что называется, существенные части тела. Нет, в джакузи или в большом чане, где помещаешься целиком, все бы ничего, народ и зимой в теплых источниках купается. Но из стандартной ванны торчали ноги, руки, коленки и попеременно высовывалось все остальное. Любая часть тела, неосмотрительно появившаяся над водой, моментально покрывалась гусиной кожей и норовила нырнуть обратно. Поэтому, набив о края синяки и замерзнув до полукоматозного состояния, мы сочли водные процедуры законченными.
Вот что мне понравилось в Ростове – это кремль. Был он невелик, но как-то душевно мил; чистый белый камень его розовел под лучами зимнего солнца. Мы залезли на звонницу и затеяли дурацкую игру в прятки-догонялки вокруг огромных колоколов. Поднявшийся за нами человек церковного вида – в длинном платье и в полушубке – покачал головой и сказал:
– А ну-ка, быстро слазьте вниз! Ежели кто вверх пойдет – на лестнице не разминетесь. А если под звон попадете – то и оглохнуть можно.
Мы послушно спустились вниз – лестница и правда была узка невероятно, а ступеньки разные по высоте и ужасно крутые – у меня потом ноги болели. Мы все еще кружили по кремлю, когда раздался звон. Клянусь вам, я не очень религиозный и совсем не музыкальный человек. А уж муж мой и вообще программер. Но мы стояли неподвижно и молча – это на пятнадцатиградусном морозе – и слушали звон колоколов. Они звонили не просто очень красиво, они звонили как-то по-особенному – так, что хотелось то смеяться, то плакать, и душу наполняли радость и умиление, и я словно видела себя и Дима – вот мы стоим посреди кремля, крепко держась за руки и задрав голову, а вокруг нас поднимаются храмы и стены из бело-розового камня, и маленький город, и поля вокруг него, и леса – все покрыто белым-белым (в Москве такого белого не увидишь) снегом и залито густым светом зимнего солнца.
Мы нашли пару приличных гостиниц, свидетельствующих о том, что блага цивилизации в виде теплого туалета не чужды и этим местам, но мест там не было. Зато в ресторанах кормили вкусно, а цены, по московским меркам, так просто смешные. Еще мы повеселились, забежав вечером в магазин с вывеской «Продукты».
– Девушка, а где у вас сигареты? – спросил Дим, озирая прилавок и окрестности.
– В табачной, – неспешно ответила девушка.
– Где?
– В табачной лавке за углом, – пояснила продавщица.
Две тетушки, торчавшие у прилавка, обернулись и уставились на нас, как, вероятно, смотрели римляне на варваров – со смесью любопытства, опаски и презрения.
– А плюшки у вас есть? – Меня от свежего воздуха одолел голод.
– А хлеб в булошной, через улицу от табачной лавки, – все так же спокойно отозвалась продавщица.
Почему-то этот дурацкий разговор произвел на нас большее впечатление, чем весь концерт Задорнова, который в тот вечер показывали по телевизору. Мы просто умирали от хохота. Хотя что странного, что хлеб в булочной? Пожалуй, это у нас в Москве все ненормально: когда в одном магазинчике тебе продадут и хлеб, и сигареты, и водку и не знаю что еще.
В этот вечер на улице похолодало. Судя по моему покрасневшему носу, было градусов двадцать с лишним. Мы вернулись после ужина в ресторане в наш люкс и решили, что в помещении стало как-то чересчур прохладно.
– А где тут, собственно, батареи? – задумчиво поинтересовался Дим, озирая комнату.
Батарей не оказалось, и это удивляло. В конце концов мы обнаружили источник тепла – им являлся банальный электрический обогреватель, спрятанный между стеной и спинкой кровати.
– М-да, понятно, почему в ванной такой холод, – сказала я, а муж твердой рукой прибавил жару, повернув колесико нагревателя.
Дим извлек из ванной, которую мы использовали в качестве холодильника, бутылку шампанского, и мы с ним пристроились на подоконнике, глядя в темное небо, где мерзли колючие звезды. Выпили, поцеловались. Потом я принюхалась: не иначе внизу что-то готовят… Запах какой мерзкий. Муж спрыгнул с подоконника и, пробормотав что-то о полярных медведях и необходимости отращивать шерсть, скрылся в туалете, а я кружила по комнате, принюхиваясь. И вдруг уловила краем глаза что-то яркое. Шаг вперед – и я завизжала так, что с кроватей, наверное, попадали все постояльцы: розетка электронагревателя, спрятанная за изголовьем кровати, плавилась и чернела на глазах, и оттуда уже посверкивали искорки.
Дим вылетел из сортира, на ходу застегивая штаны. Одной рукой он отобрал у меня бутылку воды – я схватила ее с тумбочки, собираясь плеснуть на огонь, а другой дернул за шнур, отключая нагреватель. Шнур выпал, и через некоторое время стало ясно, что пожара не будет… По лестнице стучали чьи-то тяжелые шаги, а муж, покрутив пальцем у виска, помахал в воздухе бутылкой и рявкнул: