Кайсяку для незнакомца

Не поднимаясь с колен, Ольга повернулась к учителю и с поклоном проговорила:

– Хаябуси-сама, в присутствии официальных свидетелей я со всем почтением прошу вас позволить мне заниматься в школе Генкай-рю.

И опять прикоснулась лбом к полу. Мысленно досчитала до десяти; потом медленно распрямилась.

– Иори-сан! – окликнул сэнсей.

Юноша вошёл в комнату и поклонился. В отличие от остальных, у него за поясом был только вакидзаси. Бесшумно ступая, он принёс небольшой столик и поставил его перед Ольгой. На столике лежал чистый лист бумаги; справа от него – тушечница и кисть, слева – короткий нож.

Проигнорировав тушечницу, Ольга подняла нож и уверенным движением надрезала себе запястье. Аккуратно протёрла лезвие собственной салфеткой, спрятала её в рукав и взялась за кисть.

Все молча смотрели, как она пишет, выводя иероглифы кровью вместо чернил. Россиянка не задумывалась над содержанием, заранее отточив каждое слово. Шедевра каллиграфии у неё не получилось, но текст был чёток, прям и разборчив. Начертав последний штрих, Ольга извлекла из-за пазухи печать со своим именем, провела ею по ране и приложила к бумаге.

Подошедший Иори забрал столик. Теперь девушка сидела прямо, держа в руках свой кеппан. С левого запястья на белоснежные хакама падали густые красные капли.

Стоявший у стены самурай внезапно рванулся вперёд. В полной тишине свист меча прозвучал неестественно громко. Воин остановил удар в самый последний миг, когда острая сталь уже рассекла кожу на шее Ольги. И застыл у неё за спиной, касаясь клинком свежего пореза.

Россиянка не шелохнулась.

«Интересно, что это должно символизировать? – отстранённо подумала она, ощущая, как за воротник стекает горячий ручеёк. – Или тут чистая отсебятина? Впрочем, тогда бы он просто снёс мне голову. Ладно. Посмотрим».

Ольга взглянула в глаза учителю.

– Хаябуси-сэнсей, я прошу вашего разрешения принести клятву.

– Разрешаю, – ответил тот после недолгой паузы.

Ровный, ясный голос девушки разнесся по комнате.

– Я, Селинова Ольга, дочь Селинова Валерия, рождённая в России, клянусь всегда хранить верность школе Генкай-рю и её главе.

Я клянусь во всём подчиняться уставу школы и моему наставнику.

Я клянусь ни при каких обстоятельствах не ронять чести Генкай-рю.

Я клянусь никогда не обращать во зло свои знания и навыки.

Я клянусь не оставлять занятий, пока жива и способна тренироваться.

Я клянусь не обучать секретным техникам школы никого из посторонних без особого разрешения.

Интересы Генкай-рю да будут всегда превыше моих собственных интересов.

Если я преступлю эту клятву, пусть карой для меня станет смерть.

Свернув бумагу, Ольга торжественно поднесла её ко лбу и заключила:

– Я принесла эту клятву по доброй воле и со всей ответственностью. Засим прошу принять её и позволить мне стать учеником Генкай-рю, – или же убить меня, как недостойную такой чести.

Последнего пассажа Хаябуси не ожидал. Она отрезала все пути к отступлению. Не только для себя, но и для него. Да и для всей школы тоже. Внезапно он понял, что Серинова-сан прекрасно контролирует происходящее. её внутренняя суть сверкала, как боевой меч за мгновение до удара.

А вот Тэруока Кэндзиро, держащий сейчас клинок поперёк шеи россиянки, смотрел на учителя едва ли не с мольбой. Претензии женщины, да ещё иностранки, на обучение в закрытой школе он считал издевательством над боевым искусством. Он вообще полагал, что женщинам в мужские дела лучше не соваться. Почему сэнсей допускает такой позор? Её просьба об ученичестве больше напоминает требование. И она, похоже, не видит необходимости реагировать на занесённый над нею меч. Или для неё это театр? Цирк? Тэруока очень хотел, чтобы наставник ей отказал. Любопытно, что она запоёт, когда ей придётся умереть – по её же собственной просьбе. Будет забавно посмотреть, как она умирает.

Он вдруг ужаснулся собственным мыслям. Катана дрогнула в его руке, углубив рану на шее Ольги. Кровь потекла сильнее, пятная белую ткань причудливыми разводами. Но девушка словно и не почувствовала, сидя всё в той же позе. Молчание, казалось, сгущало воздух. Наконец, заговорил учитель:

– Серинова-сан! Я, Хаябуси Масацура, сын Хаябуси Юкиро, глава школы Генкай-рю, принимаю вашу клятву и признаю вас новым учеником. Вы начнёте заниматься с завтрашнего рассвета.

Тэруока хмуро вложил меч в ножны, запоздало вспомнив, что клинок следовало протереть. Но исправлять оплошность здесь было бы неуместно. Ольга низко поклонилась, потом, не вставая, переместилась к краю помоста и, вновь склонившись, протянула сэнсею бумагу с кеппаном. Тот взял её, развернул, пробежал глазами, свернул обратно и убрал в рукав. Повинуясь жесту наставника, девушка поднялась наконец на ноги, ещё раз поклонилась всем присутствующим и спокойно покинула комнату.

– И что вы о ней думаете? – спросил Хаябуси, обращаясь к сидевшим рядом с ним. Они только теперь перестали изображать статуи и сели свободно, скрестив ноги. Один из них отозвался:

– Если бы она была японцем, или хотя бы мужчиной, – можно было бы восхищаться выдержкой и твёрдостью этого человека. И считать удачей его появление в нашем кругу.

– А если принять реальность, как есть? Серинова-сан – не мужчина. И не японец.

– Тогда… тогда я просто ничего не понимаю.

– Доброе утро, Харада-сан. Что-то у вас сегодня неважный вид. Очень много всего навалилось?

– Пожалуйста, не беспокойтесь. Я две ночи не спал, меня воротит от кофе, однако работать ещё могу. Мои сотрудники выяснили интереснейшую вещь: из трёх комплектов отпечатков пальцев, которые удалось снять с витрин и камер сигнализации, два присутствуют в нашей картотеке.

Тамура легко опустился в кресло.

– Это большая удача, не так ли?

– Наверное. Вот только по нашим файлам эти два набора пальчиков принадлежат восьми разным людям. Один – пятерым, другой, соответственно, трём.

– Как такое могло получиться?

– Я вижу только два возможных варианта. Или кто-то поработал с нашей базой, или налицо развёрнутая операция прикрытия с использованием подложных документов. Ещё одна, самая сомнительная версия – накладки и перчатки с дактилоскопическим рисунком.

– Она хороша разве что для криминального романа. Как такое можно проделать?

– Сделать перчатки из подходящего пластика. Хотя на мой взгляд, это очень сложно и дорого. Есть и более примитивный способ – натуральная человеческая кожа с кистей рук.

– А её можно выделать так, чтобы не затронуть рисунок?

– Теоретически. Ещё одна проблема – на пластике и мёртвой коже нет жирового слоя. Следовательно, в естественных условиях никаких отпечатков не получится. – Харада с силой потер виски. – Впрочем, изготовить поддельные документы куда проще, чем заниматься подобной чушью. Такие идеи появляются исключительно от недосыпания. Хотите для разнообразия хорошую новость? Кажется, мы нашли вашего кайсяку.

– Я что, уже нуждаюсь в кайсяку? – вяло хмыкнул Тамура.

– Ну, ещё пара недель такой работы… – Харада подавил зевок. – В общем, вчера в середине дня в квартале Токиюки обнаружили труп некоего Онимару Харуо. Он бросился с крыши. Предсмертную записку Онимару написал на полях заметки про инцидент с Камиямой Хидэо. Всего одна строка – что он виновен и не может с этим жить.

Тамура был разочарован.

– И это всё?

Харада вздохнул.