– Не любовь это – погибель твоя, сынок! Не уж, то забыл про заклятье?!
– Ах, матушка, над Васильком потешаешься, а сама в сказки веришь. Да, кабы и так, между жизнью и любовью, я последнюю выберу. Не спать не могу, не есть не хочу, все о ней, о Нарде думаю, везде ее вижу!
Схватилась Матрена за голову, запричитала:
– Егорушка, отступись, сынок, от своей любви безрассудной, погубит она тебя!
– Уж лучше от любви погибнуть, чем жить бесчувственной глыбой! – упрямо отвечал ей сын.
Нарда, между тем, была как кошка ласкова, игрива, да знала женщина: дикую кошку приручить нельзя…
Вот, гуляли, как то Егор и Нарда, любовались тихим вечером, звездным небом.
– А у нас звезды большие-большие…, – грустно сказала иноземная красавица.
– Ты скучаешь по дому? – спросил ее Егор.
Девушка задумалась, прежде чем ответить, ее черная бровь надломилась:
– По тебе я тоже буду скучать…, – непонятно ответила она.
– О чем ты, Нарда?
– Время придет, и ты отправишь меня на родину. Я люблю свою землю, но я не хочу возвращаться назад к хану. Он убьет меня!
– Нарда! – воскликнул Егор, – Как могла ты подумать о таком!
– Я не нравлюсь твоей матери, думаешь, я не вижу, как глядит она на меня! Мой народ причинил вам много горя. Таким как я, здесь нет места! – черные глаза девушки, испытывающее поглядели на Егора, как угольки прожигали они его насквозь.
Парень схватил руку Нарды и приложил к своему сердцу.
– Разве не слышишь ты, как оно отчаянно бьется, когда ты рядом со мной? Как же после этого ты можешь во мне сомневаться?!
Нарда приблизила к нему свое лицо. Ее смуглая кожа отливала в темноте, как отточенный клинок. Губы ее слегка приоткрылись: казалось, вместо зубов во рту у нее были нити с драгоценным жемчугом. Голова Егора закружилась. Он поцеловал ее, и она не отпрянула.
С того дня, нарек Егор Нарду невестой своей во всеуслышание. Днями и ночами просиживал он со своей чужестранкою, любовался на ее красоту непостижимую. Услышала, однажды Матрена, как сын горячо говорил своей возлюбленной:
– Ах, Нарда, моя Нарда, как сильно я люблю тебя! Так сильно, что рядом с тобой ноги мои слабеют, руки немеют, сердце останавливается… Будь мне женой верной!
Недослушав окончание разговора, Матрена удалилась, чтобы не рвать и без того истерзанную душу.
Между тем, девушка, как всегда бровью подернула и говорит почти обиженно:
– Не верится мне, Егор, что ты, русский богатырь, можешь чужеземную пленницу, такую, как я в жены взять.
– Что ты, любовь моя, разве посмел бы я тебя дурачить?! Вся душа моя перед тобой, как чистая скатерть разослана, нет в ней ни единой мысли дурной, ни задумки не доброй…
– Тогда поверю тебе, – отвечает ему красавица, – Если расскажешь мне секрет своей силы богатырской.
Егор помнил наказ матери и не сразу дал ответ. Между тем, девица капризничала, поторапливала:
– Вот, видишь, не хочешь ты поделиться со мной своей заветной тайной, как мне знать, что твои помыслы и в самом деле чисты? – Нарда коснулась его щеки своей тонкой смуглой рукой и тут же отдернула ее, будто обожглась.
Егор, все еще сомневаясь, пытался отшутиться:
– Это ты придаешь мне силы! – и, поймав ее пальцы, зажал в свою ладонь.
Нарда не высвободила их, изогнув свою длинную шелковистую шею, она склонилась к нему, горячо дыша. Свободной рукой соблазнительница приподняла грубую крестьянскую одежду, скрывавшую, точеную, золотистую фигуру, которая переливалась в первых лучах солнца, как драгоценный камень.
Любовные чары опьянили парня окончательно и, забыв про осторожность, рассказал он все своей возлюбленной. Блестящие огоньки, как змеи, зашевелились в ее черных зрачках, готовые, вот-вот, ужалить.
Неожиданно девушка громко рассмеялась.
– Что тебя, так развеселило, любовь моя? – непонимающе заглянул он в ее горящие глаза, все еще переполненный пламенными чувствами к своей искусительнице.
Темные, словно пропасть, они поглотили его.
– Ты, должно быть, шутишь? – ледяной голос Нарды, остудил его пыл. Не дожидаясь ответа, она сказала, – Сейчас, мы это проверим!
Лезвие кинжала блеснуло, как вспышка, в свете восходящего луча, и безжалостно вонзилось в грудь Егора, прямо в подаренный Василисой оберег. Камешки из последнего шумно посыпались на пол. Егорка пытался поймать их, но пальцы его не слушались. Казалось, не удар ножа, а ужасное предательство убили могучего воина. Нарда оглянулась напоследок, и парень увидел ее истинное лицо: злобное, словно они встретились на поле боя, не по-женски жестокое и бесчувственное… Злодейка схватила из шкатулки браслеты и серьги, подаренные ханом, которые на время разрешила снять с себя, и, ухмыльнувшись, захлопнула дверь. Матушка была права – его любовь оказалась заклятым врагом.
Матрена вернулась домой и увидела сына, истекающего кровью. Женщина завопила, как волчица на всю округу:
– Егорушка!
Василек прибежала на крик обезумевшей матери.
– Это все колдунья, это она проклятая…, – голосила без памяти Матрена, – Обрекла моего Егорушку на погибель через любовь!
Увидев умирающего друга, Василиса кинулась к нему.
– Прости, Василек, – еле слышно сказал Егор. – Не сберег я твои камешки…
Девушка глянула на его окровавленную грудь: камешки и, правда, все выпали, кроме одного, который не пустил нож к сердцу.
– Камень жизни цел, и это – главное, – проговорила сквозь бегущие слезы Василиса, – ласково проводя рукой по щеке умирающего Егорки. Еще совсем недавно, его касалась другая рука…. Егор слишком поздно понял, как он ошибался.
– Прости, что отказался от солнечного дождя на нашем лугу…
– Я, еще не раз поколочу тебя! Думаешь, от меня, так легко отделаться, – сквозь слезы, пыталась шутить девушка, но Егор почти не слышал ее…
– Не может настоящая любовь отбирать силы и жизнь у человека! – как сумасшедшая закричала Василиса, – Та ведьма, матушка, врунья! – она решительно вытащила кинжал из груди парня, – Иди и потребуй снять заклятье или убей обманщицу вместе с ее колдовством! – выкрикнула она отчаянно.
– Ах, дочка, разве мне добраться до нее, теперь! Уж лучше я рядом с сыном смерть приму…
– Тогда я пойду! – вспыхнули синие глаза Василисы, как звезды перед погибелью. Докажу этой ведьме, что убить настоящую любовь даже она не может! – немедля, не прощаясь, она побежала в сторону реки, – Я спасу его, матушка! – крикнула она напоследок.
Мост, через который предстояло пройти Василисе, почти сгнил, люди много лет не ступали на него. Доски угрожающе затрещали под ногами и одна за другой посыпались вниз, но Василек не повернула, она упрямо шла вперед, навстречу судьбе. Неожиданно поднялся сильный ветер, засверкала молния, загремел гром. Дойдя до середины реки, Василиса оступилась и ослабшим листком закружилась вслед за досками в темную пучину бушующей воды. Волна накрыла ее. Вначале улыбка, а потом окровавленная рана Егора представилась Васильку, девушка отчетливо поняла: ей никак нельзя было погибнуть, из последних сил она поплыла в сторону земли. Волна, видя ее отчаянное сопротивление, сжалилась и выбросила ее на другой берег.