Баллада о Звездной Республике. Цикл «Алконост»

Через час после начала смены пришел техник с порезом на руке, но под воздействием стимуляторов регенерировать такой порез должен была не позднее утра.

Еще через полчаса подтянулись те, кому Корниенко прописал успокоительное или, наоборот, тонизирующее. Они получали свои лекарства у автомата, показывая ему лицо или прикладывая к сканеру отпечатков палец. Вся эта рутина тянулась какое-то время, а под конец явился Вечеров.

– Добрый вечер, Женечка.

– Здравствуйте, Александр Александрович.

– У тебя минутка времени найдется?

– Вообще-то, если вы заметили, я в госпитале на работе.

– Ну так в госпитале мы и поговорим. Я немного знаком с твоей мамой, видел ее в Москве. Удивительная женщина.

– Угу, и о чем там шел разговор?

– О ксенолингвистике, о частотном шифровании, и о полетах к звездам.

– Ну, это она любит.

– Если совсем честно, Елена Ивановна просила меня присматривать за тобой. Ну так, ненавязчиво, помочь, если что.

Сказав это, Вечеров солгал, ложь была выдумала ради дела, а Женька, хоть про обмани не знала, все равно обиделась.

– Я давно уже взрослая и не нуждаюсь в присмотре..

– Знаю. Но материнство это такая штука… другим не понять. Не сердись на маму, она хотела как лучше.

– Вы что-то конкретное спросить собирались?

– Как у тебя дела? Ленц достает придирками?

– Пустяки, я уже привыкла. Обработки пробирок хватит как раз на неделю.

– А Инга Оболенская как?

– Спросите у нее сами, Александр Александрович…

– Называй мня просто Александром, мы ведь не на совещании.

– Хорошо. В общем, Александр… я не хочу обсуждать мою подругу за ее спиной.

– Договорились, – охотно согласился Вечеров, который и так уже обо всем догадался – инициатором побега из капсул наверняка была Инга. «Надо присмотреться Оболенской получше», – решил напоследок он.

Хотя беседа и не клеилась, немедленный уход мог выглядеть невежливым, а потому Вечеров покрутился в госпитале еще какое-то время – сделал тонкий комплимент Кларе Романовой, рассказал Женечке забавную историю, поинтересовался побочными эффектами вакцины от лихорадки Эбола…

Ничего слишком важного Вечеров пока не узнал, но конец дня для его собеседниц перестал быть тягостным, а разговор мог послужить началом более доверительных отношений.

– Кирилл Сергеевич – очень доброжелательный человек, – закинул Вечеров пробный шар, имея в виду Корниенко.

– Врач по призванию, – согласилась Женька. – Но я его иногда не понимаю. Закрыл в изоляторе какого-то человека из гражданских, и дверь заблокировал. А вдруг больному станет хуже? А вдруг критическое состояние?

– Человека, случайно, не Мартынов зовут?

– Точно, Мартынов.

– Ну так про него говорили на брифинге у капитана. Болезнь у этого парня не опасная, но очень заразная, которой уже двести лет никто не болел – ветряная оспа, вроде бы. За Мартыновым ухаживает робот, так что не беспокойся. Да и не страдает он, просто некрасивый, девушкам не нравится, весь в болячках и чешется в разных местах.

Клара фыркнула.

– А мне любопытно, – возразила Женя. – Редкую болезнь когда еще увидишь…

– Понимаю, но приказ есть приказ, с ним не спорят, его выполняют…

Вечеров еще потусовался немного, а потом исчез, Романова уснула. Женька, слушая ее размеренное дыхание, поначалу скучала, а потом решила войти в Систему через шлем ментального интерфейса. Способ этот был нестандартный, кому-то он нравился, а кому-то и нет, однако, оставлял руки свободными и позволял не шуметь.

От непривычного контакта поначалу сверкнуло в глазах, а потом все устоялось и на экране очков возник очень естественный с виду виртуальный помощник – красавец младший лейтенант Космофлота в парадной форме, чем-то похожий на Артура Ярового. Лейтенант, конечно, был иллюзорный, зато понимал мысленные команды, и вскоре перед Женькой развернулся каталог развлекательных ресурсов «Алконоста».

Слезливые мелодрамы она отвергла сразу же. Монументальные исторические эпики требовали для просмотра долгих часов. В конце концов Женька выбрала классический детективчик и уже собиралась погрузиться в его хитросплетения, когда в госпитале мигнул свет. Интерфейс шлема показал плашечку с предупреждением, Женька остановила кино и, не снимая шлема, принялась сканировать оборудование на исправность.

Робот в герметично закрытом изоляторе не двигался. Похоже, он отключился, и Женька запаниковала, ведь отключиться могла и подача воздуха.

– Товарищ Мартынов, вы как там – в порядке? – попыталась она докричаться до изолятора.

По ту сторону переборки молчали – ни стука, ни звука. Она стащила шлем – свет горел как прежде, а Клара теперь спала беззвучно. Дверь изолятора не поддавалась, разбить закаленное стекло не стоило и мечтать. Женька собиралась уже вызывать Корниенко, когда заметила на столе забытый им прозрачный пластиковый стакан с недопитой минералкой.

Воду она вылила, жирный отпечаток докторского пальца вместе со стаканом приложила к сканеру.

Ничего не вышло. «Ну да, это же зеркальное отображение, право и лево наоборот».

Женька щипцами разрезала тонкий пластик стакана и приложила отпечаток к сканеру изнаночной стороной.

На этот раз Дверь с легким свистом раскрылась. Отключенный робот торчал в углу. Кровать пустовала, никакого Мартынова в изоляторе не было и в помине.

«Ну, дела». Женька крайне огорчилась. Вывод напрашивался только один – Корниенко не сообщил о гибели пациента, пощадив нежные чувства девушки-стажера. Это выглядело некрасиво. Женька вовсе не была неженкой и на Земле уже сталкивалась с темной стороной медицины – люди умирали от тяжелых травм, порой не выживали после замены сразу нескольких органов на синтетические. Рецидивы опасных болезней еще случались в отдаленных уголках планеты, и тогда полузабытые инфекции собирали небольшую, но болезненную жатву. Хотя старики до конца сохраняли физическую форму и ясный ум, в конце концов они все равно уходили, обычно быстро и безболезненно. Смерть отступила от человечества на полшага, но не исчезла, и караулила своих жертв.

«Мартынов видимо, в заморозке».

Женька разблокировала кусочком стакана еще один люк и очутилась в морге с рядами ячеек, заглубленный в стену. Все кроме одной, пустовали. В той, которая не пустовала, обнаружилось полностью обнаженное ледяное тело с зашитыми разрезами от посмертного вскрытия. Кожа покойного была чистой. На правой руке темнело пулевое отверстие.

«Да что же это такое…»

Женька словно завороженная смотрела на эту простреленную руку, а потому не услышала чужих шагов. Обернулась она слишком поздно. Чужак стоял рядом. Его лицо выглядело полной копией лица мертвого Мартынова. Комбинезон почему-то опалесцировал.

– А… вы кто… такой, а? – спросила Нечаева-младшая, заикаясь.

В ответ ее попытались ударить по голове, но реакция, приобретенная катанием на доске, позволила уклониться. От громкого девичьего вопля содрогнулись переборки.

– Женечка, ты чего? Чему обрадовалась? – спросонья невпопад спросила Клара.