Мастер Миража. Вторая книга цикла «Геония»

– Что это за семейство?

– Герцоги Далькроз, родственники прежней королевской династии, впрочем, дальние и, в конце концов, обедневшие.

«Он назвал свое настоящее имя, – с тоской подумала Авита. – Мне точно не уйти отсюда живой. Цилиан не знал, с кем он связался. Далькроз кого хочет, того заморочит, а остальных купит. К тому же он читает все мои мысли!»

Вэл моментально ответил вслух:

– Конечно, читаю. И я не склонен поощрять коррупцию. Не отрицаю, что поступил жестковато, но ведь и ты хотела меня сдать, а это все равно, что убить. Имей в виду, глубокие ментальные блоки очень плохо снимаются. Твой мог бы остаться с тобой навсегда.

– Чего-чего?!

– Если бы тебе удалось покалечить меня этим инъектором, ты бы всю жизнь так и ходила бы с промытыми мозгами.

– Не верю.

– Верь, не верь, дело твое. Ладно… Тебе понравились портреты? Вон тот, третий справа, мой прапрадедушка Бенедикт, слыл когда-то колдуном. Скорее всего, он был мизантропом и псиоником средней руки, но старику отчаянно не повезло с датой рождения. Говорят, ради эликсира бессмертия он замучил полсотни слуг, закопал их скелеты в погребе и…

– Ну и шуточки.

– Ага. Раз ты способна отличать шутки, значит, блок снят качественно. Я, как собака, трудился всю ночь. Был бы я практикующим психиатром – прислал бы тебе счет.

Авита оценила двусмысленность королевских речей и, не выдержав, сломалась пополам, безумный смех накатил без удержу, колени задрожали, она села там, где стояла, – прямо на толстый и пушистый палевый ковер.

Вэл невозмутимо ждал, пока гостья отсмеется.

– Ладно, пошли, покажу еще кое-что. Да не на улицу, вверх по лестнице.

Второй этаж занимала каминная комната, в анфиладе просматривался обеденный зал с гнутыми стульями и длинным столом, но Вэл свернул направо и подошел к закрытой резной двери. Замок, впрочем, оказался вполне современным, хотя и механическим. Воробьиный Король снял с шеи шилообразный ключ на цепочке.

– Никакой псионики. Этот технический примитив тоже элемент этикета.

Дверь распахнулась и открыла взгляду Авиты еще один зал. Полуколонны белого камня выступали из стен. На трехступенчатом возвышении стояло простое, на вид черное, деревянное кресло.

– Это трон сюзерена. Мои предки сидели в нем, принимая своих верных вассалов. Считалось, что данные в такой обстановке обещания непременно выполняются, так что к воротам Далькрозов в ритуальные дни выстраивалась здоровенная очередь грязного и вечно недовольного мужичья. Как ты понимаешь, эти праздники устраивали очень редко – обещания так трудно выполнять!.. И сними свои ужасные сандалии – к черному креслу положено идти босиком.

– Зачем мне вообще туда идти?

– Можешь попросить у меня что-нибудь.

Голос Вэла теперь приглушенно долетал издалека, многократно отражаясь от сводов и стен. Король в одиночестве добрался до возвышения и уселся в кресло.

– Давай, иди сюда.

Брукс сбросила сандалии и боязливо, словно по раскаленным камням, сделала первый шаг. Потом быстро-быстро, стараясь не глядеть на свои босые ноги, прошла положенное расстояние и остановилась у подножия первой ступени.

– Девица Вита Брукс, лорд Далькроз слушает тебя.

«Если я сейчас попрошу отпустить меня, он отпустит, но, пожалуй, Вэл и так не собирается зарывать мой скелет в погребе. Нужно просить чего-нибудь посущественнее, пусть заплатит за мой страх, пусть покрутится, выполняя». Она задумалась, оценивая собственные желания. Отомстить реабилитаторам? Но Авите не хотелось мстить серому, вечно настороженному Цилиану. Получить хорошие деньги? Звучит заманчиво, но мелковато. Разве что…

– Я хочу спасти Лина.

Воробьиный Король на возвышении нахмурился.

– То есть?

– Не прикидывайся дураком, Король, ты ведь читаешь мои мысли, правда? Я хочу, чтобы ты нашел Лина. Я хочу, чтобы мой больной брат избежал реабилитации и остался жив любой ценой. Пусть он уедет за границу или спрячется в Каленусии…

Потомок Далькрозов в задумчивости постучал ногтями по драгоценному, темному, отшлифованному руками бесчисленных благородных предков подлокотнику.

– Это все?

– Да.

– Хорошо, ты получишь желаемое, девица Брукс. Можешь благодарить в установленной форме.

Не надеявшаяся на согласие Авита ощутила, как горят ее щеки, но ответить ничего не успела. Дальняя дверь зала отворилась и пропустила седого старичка, который укоризненно покачал головой:

– Вы опять балуетесь с креслом, лорд Вэл? Никакого почтения к традициям.

– Не ворчи, Кольцер. Упадок нравов и никакой дисциплины среди слуг – ты помешал моим развлечениям.

– Не слушайте его, свободная гражданка, – заявил Кольцер, обращаясь к Авите. – Лорд Вэл будет забивать вашу голову историями, но он не вспомнит про завтрак… Мой лорд, стол на двоих накрыт и ждет в обеденном зале.

В зале Авита опустилась на стул напротив Воробьиного Короля и нехотя поковыряла кусок мяса двузубой вилкой. Вилка была тяжелой, инкрустированной, явно дорогой. Вэл ел как ни в чем не бывало, вид у него был невозмутимый, разве что слегка озорной. Авителла про себя прикинула возраст лорда Далькроза. «Да ему на самом деле всего-то около восемнадцати. Он, пожалуй, чуть помладше меня и на пару сантиметров пониже». Брукс не знала, что ей делать – смеяться до слез или злиться. Вчера вечером Король казался ей высоким, двадцатипятилетним и страшным до мучительной тоски. «Это была наводка», – сообразила раздосадованная Авита. «Все мои страхи – только ловко навязанная Вэлом фальшивая картинка. Этот мальчишка-псионик провел меня будто дурочку и запугал до полусмерти. И все-таки я надеюсь, что он настоящий Воробьиный Король. Только слово Короля может спасти Лина».

– Ты что-то сказал?

– Да. Пошли, я покажу тебе одну штуку. Это совсем близко.

Они вместе вышли в довольно запущенный парк. Клумбы здесь засохли, бурьян забил слабые стебли цветов.

– Кстати, это интересно – заглядывать в чужие мозги? – спросила Авита и заметила, что Король смутился.

– Все зависит от того, что именно ты видишь. Иногда просто неинтересно, иногда противно. И больно – тоже иногда. За себя, кстати, можешь не беспокоиться, я уже час держу ментальный барьер и не чувствую твоих мыслей.

– Это правда?

– Честное слово ивейдера.

– А это трудно – держать барьер?

– Не очень, если есть привычка.

Авита умолкла, переваривая новость. Смутное ощущение слежки и незащищенности отступило. «Только бы он говорил правду!».

Парк между тем оборвался каменистым косогором, дальше начинались настоящие горные склоны, тропинка шла по широкому каменному карнизу. Карниз кончился, кусты жесткой растительности расступились.

– Смотри.