Нить наяды

– Блин! Ахматова тут с какого боку?

– А с такого, что Гиппиус ее тоже не любила.

– А кого она вообще любила, эта Гиппиус?

– Из женщин однозначно никого, хотя ее подозревали в том, что она латентная лесбиянка. Ведь и с мужиками у нее не очень ладилось. С Акимом Волынским она возилась довольно долго, но, кажется, до грехопадения дело так и не дошло. Одно время они вообще жили втроем: Зинаида Николаевна, Мережковский и Дмитрий Философов. Последний, кстати, был двоюродным братом Сергея Дягилева.

– Это который «Русские сезоны» в Париже устраивал?

– Он. Дягилев с Философовым были любовниками.

– И зачем мы об этом говорим?

– Несмотря на то что все считали отношения в триаде Мережковские – Философов извращенными, интимной связи там не было и быть не могло.

– Что-то я вообще ничего не понимаю про эту Зинаиду. Она, что ли, весталка была? Идейная девственница?

– Так, а я о чем? Было в ее жизни такое, что породило отвращение к отношениям некоторого типа.

– Какого именно?

– Кирюха, не беси меня! Ты же в академии училась!

– При чем тут мое образование?

– Оно формирует способность к анализу, синтезу и обобщению.

Кира закатила глаза.

– Ты меня уморишь научными терминами. Лучше расскажи, кого там увела у тебя подруга?

– Всего лишь попыталась! Всего лишь! Но не на ту нарвалась! Чужой земли не нужно нам ни пяди, но и своей вершка не отдадим!

– Не знала, что ты такая собственница, бабуль.

– Ты вообще плохо меня знаешь, – гордо заявила Гордея Яковлевна и понизила голос, как будто их мог слышать кто-то еще: – Ладно, расскажу, только матери своей не передавай. Она такая нетолерантная.

Кире оставалось только диву даваться.

А бабуля-то, оказывается, у нее – огонь!

После бабулиных признаний на рандеву с Лялей Исааковной Бутман Кира шла с особым любопытством. Ей не терпелось посмотреть на ту, с которой гордая Гордея билась не на жизнь, а насмерть из-за мужчины. Она даже представила несостоявшуюся разлучницу. Должно быть что-то сдобное, пышное и блондинистое. Во всяком случае, в прошлом. То есть совершенно противоположное бабушке.

Каково же было ее удивление, когда ей навстречу вышла Гордея дубль два. Та же сухопарость, тот же пучок на затылке. Крупные черты лица, узкие губы. Даже пристальный изучающий взгляд тот же самый. Черт! Да они как двойняшки! Стоило неведомому бабушкиному любовнику менять одну на другую?

– Майор Смородина, Следственный комитет, – представилась Кира и пожала сухую твердую ладонь знаменитого психиатра.

– Вы внучка Гордеи? – тут же спросила Ляля Исааковна.

Кира, которая уже открыла рот, чтобы начать излагать суть просьбы, заткнулась и в смятении заправила за ухо прядь волос.

Ну и бабка! Рентген!

– У вас ее скулы и лоб, – усмехнувшись, сообщила та.

Кира криво улыбнулась, полагая, что сейчас получит от ворот поворот. Но, похоже, Лялю ее появление по непонятной причине обрадовало.

– Давайте продолжим в моем кабинете, – предложила она и, идя по коридору, кинула через плечо:

– Признайтесь, Гордея просила на нее не ссылаться?

Кира пробормотала нечто невнятное.

– Так я и думала, что она все еще несет ту историю в голове.

«А вы нет?» – чуть было не ляпнула Кира, но прикусила язык. Вдруг ударит по больному?

– Я подготовила для вас подборку, Ляля Исааковна. Тут выжимки из дневников разных лет, отрывки из воспоминаний знавших Гиппиус людей.

– Хорошо. Посмотрим, – усаживаясь за компьютер, произнесла та, открыла флешку, стала листать материалы и вдруг усмехнулась.

– Она подбирала?

– Как вы догадались? – не удержалась Кира.

– Знает, что меня может интересовать. Когда-то Гордея уже делала подобную работу. По моей просьбе. Могли бы не скрывать.

– Не думала, что вы настолько проницательны.

– Как-никак, пятьдесят лет в профессии. Грешно не научиться. Вот, например, очевидно, что для вас это дело – не просто работа. Примешивается что-то личное, так?

Не бабка, а Следственный комитет в миниатюре! И как она догадалась?

– Да ничего сложного, поверьте, – усмехнулась Ляля. – Вы смотрите не выжидающе, а ожидающе. Чувствуете разницу?

Кира дернула уголком рта и промолчала. Просить содействия – одно, а играть в навязанные, пусть даже знаменитым психиатром, игры – совсем другое, и на это она подписываться не собирается. Не в той весовой категории уже.

Ляля Исааковна оторвала глаза от компьютера, коротко взглянула и, кажется, поняла.

– Насколько это срочная задача?

– Не очень срочная, но важная, – честно ответила Кира и взглянула собеседнице прямо в глаза.

Она умела бросать «правильный» взгляд, то есть такой, который точно передавал нужную мысль. Сегодня он говорил: я при исполнении, поэтому веселиться за мой счет никому не позволю.

– Я позвоню, когда буду готова к разговору, – сухо сказала Ляля Исааковна.

Кира поднялась и, попрощавшись, вышла из кабинета.