Ведьмин пес

Добравшись до деревни, Энджи медленно ехала по главной и единственной улице в поисках хоть одного человека, к которому можно было бы обратиться за помощью или хотя бы за советом по организации похорон, но улица была пуста.

«Куда они все подевались?»

Если она не найдёт подмоги, то что ей делать со старухой? Доехав до конца улицы и так и не встретив ни одной души, Энджи развернулась и поехала назад.

«Буду ездить здесь до тех пор, пока не встречу кого-нибудь, – закусила она губу, – Ведь не вымерли же они все тут».

Проезжая мимо одного, когда-то зелёного дома, она вдруг заметила дрогнувшую в окне занавеску.

«Ага, вот вы где прячетесь», – обрадовалась девушка и, остановившись, взялась было за ключ зажигания. Испугавшись, что во второй раз чуда может и не произойти и машина снова не заведётся, она отдёрнула руку.

Кинув взгляд на датчик топлива и увидев, что у неё в наличии всего половина бака, Энджи решительно повернула ключ и заглушила машину. Тут же с замирающим сердцем она повернула ключ назад: мотор приятно загудел.

«Ну слава богу! Всё работает», – облегчённо вздохнула она и выдернула ключ.

Захлопнув за собой дверцу, Энджи решительно направилась к дому, выдавшему притаившегося хозяина. Откинув петлю с калитки, она зашла во двор и, поднявшись на крыльцо, вежливо постучала в дверь. Открывать ей, по-видимому, никто не собирался. Девушка постучала ещё раз, на этот раз посильнее:

– Эй, есть кто дома? – спросила она.

Ответом ей была тишина.

«Да что с ними такое, – начала она злиться, – сидят как мыши в норах. Чего они боятся?»

Решив, что терять ей нечего, а поговорить с местными нужно, Энджи изо всех сил забарабанила кулаками в дверь:

– Я знаю, что вы дома! Открывайте!

На её призыв упрямо не отвечали. Разозлившись не на шутку, Энджи схватилась за ручку и начала её дёргать туда-сюда. Вдруг дверь поддалась и приоткрылась. Она толкнула её рукой, распахнув настежь, и зашла внутрь.

– Эй, я зашла, выходите! – посчитала она нужным предупредить хозяев о своём вторжении.

Осторожно ступая по скрипящему старому полу из еловых досок, она начала медленно продвигаться вглубь. Встретить её никто так и не вышел.

«Может, и правда никого нет, а я вломилась…» – мелькнуло сомнение, но услышав какой-то скрип из приоткрытой комнаты, она решительно взялась за ручку двери и, распахнув, заглянула внутрь:

– Здравствуйте, изви… – начала она и запнулась на полуслове, глаза её изумлённо расширились, брови поползли вверх.

Глава 6

– Мама, что ты тут делаешь?

Валентина, поднявшись с кровати, накинула на себя халат.

– Как ты вошла? – сверлила она дочь пронзительным взглядом.

– Дверь была открыта! – возмущённая игнорированием своего вопроса, выкрикнула Энджи.

– Ты мне лжёшь! – начала было напирать на неё мать и хотела продолжить тираду, но вдруг передумала.

В глазах её полыхнул гнев. Возмущение вдруг сменилось на что-то похожее на испуг.

Лежащий до этого у кровати чёрный пёс, при виде чужака, посмевшего побеспокоить его повелительницу, вскочил на лапы. Но вместо того, чтобы зарычать, он, глядя на Энджи, припал на живот и прижав уши к голове, жалобно заскулил.

Девушка удивлённо спросила:

– Что это с ним?

Не отрывая тела от пола, пёс пополз к ней и добравшись до ног, склонил голову ниц. Энджи, испуганная таким странным поведением, инстинктивно отскочила в сторону. Валентина, наблюдавшая за собакой, побелела, губы её затряслись. Видимо, это зрелище поразило и её и не самым приятным образом.

Пёс лежал не шевелясь и как будто ждал какого-то решения от Энджи.

– Хорошая собака… – неуверенно произнесла она.

Тот как будто понял и, не смея смотреть ей в глаза, также по-пластунски отполз к Валентине и только добравшись до неё, посмел встать на лапы. Но и стоя, он держал голову опущенной, тем самым выражая полное смирение.

Энджи растерянно пожала плечами и перевела взгляд на мать.

– Так что ты здесь делаешь? – с напором спросила она, решив, что после странной эскапады пса вправе допрашивать мать.

Та вздёрнула подбородок и с вызовом посмотрела на дочь, давая понять, что не намерена перед той отчитываться. Энджи, почувствовав её сопротивление, не сдала позиций, как это делала обычно, и ответила матери требовательным взглядом. Две женщины, мать и дочь, стояли друг напротив друга и уже не скрывали своего противостояния. Для Энджи это было впервые и где-то глубоко внутри она вдруг почувствовала какое-то пакостное удовлетворение.

Первой отвела глаза Валентина. Стараясь максимально сохранить чувство собственного достоинства, она с непроницаемым лицом прошла мимо дочери и вышла вон. Пёс нерешительно взглянул на Энджи. Она непроизвольно кивнула, и, обойдя её бочком, он выскользнул за дверь. Девушка проводила его изумлённым взглядом.

– Мама! – выйдя, наконец, из ступора, она кинулась вслед. – Ты куда?

Та даже не оглянулась, а сопровождаемая псом, продолжила чеканить шаг в сторону леса. Глядя матери вслед, Энджи вдруг почувствовала такой же прилив ярости, как утром в машине. Гнев клокотал внутри неё, требуя выхода, и она выплеснула его возмущённым криком:

– Вернись немедленно!

Мать вдруг остановилась. Пошатнувшись, как от удара в спину, она с видимым трудом устояла на ногах и, развернувшись, пошла навстречу дочери. Походка её была очень странной, создавалось впечатление, что она идёт против воли и кто-то подталкивает её сзади. Лицо было перекошено от бессильной злобы на собственную беспомощность. Пёс, жалобно поскуливая и прижав уши к голове, семенил за ней. Дойдя до дочери, она остановилась и, упрямо вздёрнув подбородок, вперила в неё негодующий взгляд.

Энджи, поражённая увиденным, растерянно спросила:

– Что это было?

Валентина смотрела на неё с неприкрытой ненавистью и явно не собиралась ничего объяснять.

– Ладно, – вздохнула немного испуганная и ничего не понимающая девушка, – нам нужно похоронить бабушку Прасковью и убираться отсюда. С кем здесь можно переговорить об этом?

В глазах матери промелькнула усмешка:

– Вряд ли тебе здесь с этим помогут, – соизволила она, наконец, подать голос.

– Это почему? – искренне удивилась Энджи.

– Её здесь не любили и боялись.

– В это я верю, но она умерла и её нужно похоронить по-человечески.